РусскаЯ доминанта выставочного калейдоскопа

«Бесшумным дождем падали звезды», - писал Высоцкий. Но вот на художественных выставках приходится наблюдать отнюдь не только звездопад, но и, что неизбежно, падение бесформенных и бесцветных комьев и булыжников тоже. Всяческих выставок этой осенью великое множество, даже бывалые нью-йоркские любители искусства подрастерялись: куда мчаться, как успеть, обежать, охватить...
Ну, о том, чтобы охватить все, говорить не приходится – Нью-Йорк велик, и высокое звание столицы мира и столицы искусства получил он не случайно. В прошлом ноябре один досужий любитель статистики подсчитал, что в большом Нью-Йорке (а это и Апстейт, и Нью-Джерси, и даже часть Коннектикута) состоялось одновременно, включая музейные, свыше четырех сотен выставок. Так что найти стайера, который бы похвастался, что видел все, не удастся. Вот и придется нам скромно ограничиться несколькими значительными экспозициями. Нашенских художников, разумеется.
И тут вот какой феномен: мы-то убеждены, что «наши лучше всех», причем не ошибаемся – великая русская художественная школа выученикам своим дарит и профессионализм, и особую духовность. Ну а теперь и американцы с все большим вниманием и интересом стали относиться к мастерам нашей художественной дивизии: поклонники цифр уверяют, что наших, бывшесоюзовских то есть, насчитывается здесь где-то от 10 до 20 тысяч. Колонна не из слабеньких. Все чаще российские картины, скульптура, ювелирные шедевры у Сотби и Кристи и все больше работ иммигрантских художников в престижных галереях.
Начнем с Opera Gallery в Сохо. Прежде всего хочу обратить ваше внимание на то, что такие суперпопулярные для художественной, околохудожественной и просто богемной публики манхэттенские районы, как Сохо и Челси, русских привечают с огромадным удовольствием. А это уже явление знаковое. Русское творчество в чести! Вот и в «Оперной» галерее на Спринг- стрит работы русских - не редкость. Выставку сказочного эксклюзива Юрия Горбачева вижу я там уже не в первый раз.
Знала Горбачева как отличного керамиста, но уже давно обернулся он к живописи, причем к живописи особенной, фантазийной, лубочной. Краски ярчайшие, техника мастерская, хоть и эклектичная: тут и собственно живопись от народного примитива, и покрытие от русской лаковой миниатюры, и аппликация тонколистным золотом. Человеческих фигур, кроме одной-единственной, нет, зато звери... Правда, с русской сказочностью не всегда согласующиеся в российских лесах невиданные. Не бегают там по неведомым дорожкам ни тигры, ни слоны, да и экзотических птичек под пальмами тоже вроде бы не бывало. Но вот каков конь! Динамика, быстрота, сила – будто пришел он из богатырских былин.
«Что побудило вас прийти к этим необычным в Америке стилистике и сюжетам, к невероятному буйству красок, к фольклорности?» – спросила я у художника.
«В русскую сказку влюблен был с детства, а вот таких насыщенных красок мне и не хватало. Я ведь новгородец, и негромкая красота русского Севера оставляла в душе затаенное желание яркости, взрыва, красочности, что я и реализовал в моих картинах». Теперь все понятно: «Потому что я с Севера, что ли...»
Мы с вами, дорогие читатели, в Сохо, районе, который и сам-то, как сказка. Американская. Рукотворная – первые в мире дома с металлической арматурой и декором, настоящий музей под открытым небом. В домах этих, на всех практически этажах гнездятся множественные магазины, богемные кафе и ресторанчики, но главное - галереи, галерейки и студии художников. И мы, конечно, не упустим возможность посетить на Брум-стрит студию известной нью-йоркской, а в прошлом ленинградской, художницы Юлии Айзман. И здесь ждет нас сюрприз: мы можем увидеть не только замечательно выполненные, одухотворенные живописные полотна Юлии, не только летящую, глубоко психологичную ее графику, но и, так сказать, ноу-хау – огромные, в полстены, очень выразительные литографии, отпечатанные не с камня, а с металлической матрицы. Это очень интересно. Я была поражена.
Там же в Сохо, на Мерсер-стрит, и русская галерея Татьяны Грант. Русская потому, что сама Татьяна изначально русский искусствовед, и оттого еще, что представлены там одна за другой выставки художников-россиян - и иммигрантов, и Россию не покинувших. Сейчас в Grant Gallery ретроспектива живописи Александра Горенштейна. Многие из его работ очень близки по стилистике к шедеврам Фалька, но смысловая канва его реалистично-сюрреалистических картин подчас рвется, и бывает трудно постичь, что, собственно, хотел донести до нас художник. Его язык символов мне непонятен.
В Челси такое же звездное скопление галерей, художественных лавчонок и всяческих экзотических забегаловок, такая же колоритная, как и в Сохо, толпа. В числе самых популярных галерей – Inter Арт, на 10-й авеню, еще один форпост русского искусства в городе Большого Яблока. Inter Арт – очень условно переведем как «взаимодействующий, тесно связанный с искусством». С русским иммигрантским искусством – что очень важно для нашей общины и для искусства тоже. Сейчас в галерее экспонируются работы интересного, самобытного художника Владимира Рыклина.
Влад Рыклин – фигура значительная, известный в Москве иллюстратор и плакатист, состоялся в этом качестве и здесь, а в последние годы он дизайнер популярного телевизионного шоу Дэвида Леттермана. И живописец, соединивший в своем воображении и в своих холстах черты сурового реализма старых фламандцев с безусловными сюрреалистическими вывихами и извивами чувств и стиля. Собственного. Узнаваемого. Многотемье Рыклина опирается на всяческие литературные, художественные и даже музыкальные реминисценции. Любопытно и оригинально, особенно вот эта тенденция художника – соединять, например, натюрморт (крупный, яркий, живой) с маленькими людишками или, скажем, скошенную штеренберговскую столешницу с обязательной селедкой, с пристроившейся на ней человеческой мелочью. То ли люди измельчали, то ли вещи и вещность подавляют человеческое в них. И художник со складным мольбертом растерянно стоит у разбросанных картин. Дома-скворечники и разновеликие люди - в жизни ведь тоже люди, хоть и одного почти роста, но величины-то разной. Мощный образ.
Впечатляет у Рыклина серия плакатов «Дон Кихот, сын Сервантеса». Это лаковая миниатюра на дереве – филигранная живопись и превосходная колористика; процесс творчества, когда мысли, фантазия и глубокое знание природы человека волнуются в отваге, когда показана не только готовность к бою за справедливость, но и спрятавшаяся за безрассудной смелостью трогательная беззащитность и обнаженность души сервантесовского героя.
За углом от InterArt - прославленная галерея Амстердам-Уитни. Два знаменитых имени определили ее название: предки видного галерейщика Элтона Амстердама причалили к берегам Нового Света в 1626 г. И обосновались в Новом Амстердаме прочно. Нью-йоркская Амстердам авеню названа в честь прапрадеда Элтона. Художественная политика галереи – жесткий конкурсный отбор для выставок. Критерий – талант и выраженная индивидуальность художника. А потому было бы странно, если бы не участвовали в показах нашенские мастера. Встречала неординарные их работы на прошлых форумах, а на нынешнем – три картины (каждый художник представлен тремя произведениями) Наташи Пантелят. Имя для меня новое, но вызвавшее любопытство и желание с творчеством молодой художницы познакомиться шире. Тем более что Наташа – реалист, а к реализму все больше клонятся интересы подуставших от модерна американцев. Но самое главное – у Пантелят своя выстраданная тема, женская. Жизнь, устремления, тяготы, душевные муки, жажда любви, преданность и жертвенность нашей современницы, а не гипотетической ренессансной дамы. То, что Наташа модельер-дизайнер, придает ее картинам особый шарм.
Разумеется, быть в Челси и не зайти в знаменитый Шоу-плейс на Вест 25-й, где среди множества галереек царствует уникальная Антик-галери князя Касаткина-Ростовского, славная старыми своими русскими иконами. Пришла сюда приобщиться к святому и увидеть что-то новое. И не ошиблась. Передо мной была дивная вологодская семейная икона XVII века. Семейная потому, что обрамление ее – малые образа тех святых, чьи имена даны были при рождении всем членам большой купеческой семьи. А в середину неизвестным мастером врезана высокочтимая и ценимая вологодцами икона Корсунской Божьей Матери XV века, исполненная в благородных приглушенных тонах, возвышенно одухотворенная. Чувствуется, что иконописец с образами великого Рублева был знаком.
Вы, наверно, удивлены, что все еще не встретили ни одной картины ставшего нашим, удивительного и многообразного Нью-Йорка. Это не так. Вот он – пронзающий небо пиками своих небоскребов и уютно одноэтажный; буйно зеленый, яркий и уныло серый; поражающий прихотливой, подчас гениальной архитектурой и подавляющий многотонной массой мрачных кирпичных коробок дешевого жилья; могучий, прекрасный, щедрый и требовательно жестокий – в превосходных, мыслящих городских пейзажах настоящих профессионалов - Виталия Векслера, Елены и Николая Будылиных. У каждого из этих талантливых художников свой творческий почерк, свое видение города Желтого Дьявола, розовых надежд и широчайших возможностей – трудись, выложись, сумей подаренные возможности реализовать. Каждое полотно – портрет города-гиганта, в котором мы живем. Прижились ли? Это уж каждому свое. Нью-Йорк не любит нытиков и лентяев, но воздает по заслугам людям энергичным, умным, знающим свое дело. Если не вы, то ваши дети или внуки - в их числе. Или, даст Бог, будут.
Выставка эта в манхэттенской Mercy Library. Экспонировать в больших библиотеках интересные художественные произведения в Америке стало традицией. Нью-Йорк и Нью-Джерси и здесь передовики. Радует, что все чаще в библиотечных холлах и залах, где бывает много молодежи, предлагают вниманию заинтересованных зрителей работы наших иммигрантских художников – так держать!
А не в галерее даже, а во втором по старшинству музее Америки, в Бруклинском, замечательные фотоэтюды совсем юного, но уже состоявшегося фотохудожника Армена Даниляна.