ПитательнаЯ среда террора

Послушаешь сообщение об очередном кровавом теракте в той или иной части света, и невольно задаешься вопросом: а не двинулась ли история земной цивилизации вспять? Были ведь времена, когда полудикие кочевники совершали внезапные набеги на близких и дальних соседей, заливая все вокруг кровью. Миролюбивые соседи огораживались от них крепостными стенами и глубокими рвами, но это не всегда помогало. Каким-то образом бесчинствующие орды появлялись снова, жгли, насиловали, убивали. Не так ли поступают и нынешние террористы?
Нет, не так. Сравнение безосновательное. Сегодня бесчинствуют не орды, а мелкие группы. И не грабить они являются, не в рабов обращать мирное население. Денег у них хватает и на пропитание, и на приобретение дорогого современного оружия, а в рабах они не нуждаются. Их цели совсем иные. Правда, нам порой совершенно невозможно понять, чего именно добиваются террористы.
Исторический опыт – бесценный кладезь мудрости для человечества. Он учит, помогает находить причинно-следственные связи, расширяет наши возможности, придает нам уверенности. Однако случается, опыт мешает, путает карты, предопределяет ошибочные решения. Такое происходит, когда к абсолютно новым явлениям мы пытаемся подойти с привычными мерками, почерпнутыми из богатого прошлого. Нам очень трудно признать, что мерки эти в данном случае никуда не годятся. Однако иных у нас нет, и потому мы упорно продолжаем поступать, как привыкли, удивляясь, по каким таким причинам получаем результаты, обратные ожидаемым.
Столь неожиданную вспышку международного терроризма мы нередко стараемся сравнивать с хорошо известными терактами прошлых времен – с российскими бомбистами-тираноборцами, с ирландскими мятежниками или басками-сепаратистами. Те тоже взрывали и убивали, наводя ужас на мирных граждан. Однако ни те, ни другие, ни третьи не врывались на территорию других стран. Главное же, они четко обозначали политические цели своей борьбы – национальное освобождение, социальные преобразования. Вроде бы ближе к сути современного терроризма, и все же не совсем то.
Нередки также аналогии с мировыми войнами: две жестоким катком прокатились по планете в прошлом веке, теперь вот разразилась третья. Что война – верно, только с мировой у нее мало общего. Есть кое-какие основания говорить об антипатии и даже враждебном отношении значительной части мусульманского населения к западному обществу, к его ментальности. Вместе с тем до войны цивилизаций дело не дошло. Речь, скорее, можно вести о мятеже, о бунте наиболее агрессивных мусульманских групп против всего, что способно вызвать их недовольство. Бунтовщиков все-таки не принято называть противником, неприятелем, а борьбу с ними – военной стратегией, планируемой в генеральных штабах.
Нетрудно заметить, что террористов объединяет не столько общность цели, сколько методы нападений – внезапность, широкое использование мощных взрывчатых веществ даже для уничтожения или всего лишь повреждения мелких, малозначащих объектов, акты агрессивного самоубийства, захват заложников, крайняя наивность заведомо невыполнимых требований. И все же в один ряд всех террористов не поставишь.
Чеченские боевики вроде бы добиваются суверенитета для своей республики, но отдельные группы подобных задач перед собой не ставят, а попросту мстят Москве и соседям за прошлые обиды. Для одних террористических групп в Палестине важно добиться создания самостоятельного национального государства, для других целью является полное уничтожение Израиля, для третьих – убийство евреев. Их только раздражает готовность израильтян покинуть ту или иную территорию автономии. А чем, кроме слепой злобы, руководствовались четыре группы террористов, захвативших пассажирские самолеты 11 сентября в Америке. Не могли же эти молодые люди, многие из которых получили неплохое образование на Западе, всерьез рассчитывать, что их дерзкое нападение поставит Соединенные Штаты на колени, разрушит экономику или военную мощь самой сильной страны в мире. Своей жизни не пожалели во имя чисто символической цели.
Иное дело – Ирак. В оккупированную страну отовсюду стекается отребье вовсе не для того, чтобы помочь самим иракцам освободиться от непрошеных чужеземцев. И не для того, чтобы защитить ценности ислама. Вполне объяснимое партизанское движение очень быстро переродилось в нескончаемую цепь террористических актов, жертвами которых все чаще становятся не солдаты антисаддамовской коалиции, а мирные мусульмане, братья по крови и религиозным убеждениям. Идет откровенная, наглая и провокационная демонстрация тотального террора.
Приходится признать, что боевики в Ираке кое-каких успехов добились. Единство коалиционных сил изрядно порушено, правительства ряда государств вывели из охваченной огнем страны свои воинские соединения, перестали участвовать в восстановлении иракской экономики. На днях маленькая и слабосильная Коста-Рика попросила Вашингтон больше не считать ее членом коалиции. Соединенные Штаты вынуждены направить в Ирак дополнительные войска, а лучший друг, правительство Британии, напротив, готовится сократить свой воинский контингент. Главное же, никто пока не нашел средство, которое могло бы эффективно противодействовать наглой демонстрации возможностей тотального террора. Это в равной степени касается и Америки, и России, и Израиля, и многих других стран.
Становится все более очевидным, что одни лишь военные операции, какими бы мощными они ни были, к победе над международным терроризмом привести не могут. У террористов нет подводных лодок, баллистических ракет, танков и авианосцев. Ничего этого не требуется для избранной ими тактики внезапных мелких ударов. И все это оказывается бесполезным при ответе на такие удары. В принципе ничего существенного не дают и карательные экспедиции, коими в прошлые времена подавлялись очаги сопротивления, уничтожались главари и наиболее активные силы мятежников. Ликвидируем одних, им на смену тут же появляются другие, еще более озлобленные.
Тем не менее мы продолжаем действовать в том же духе, воюем с террористическими группами точно такими же стратегическими и тактическими приемами, какими воевали бы с регулярными войсками противника, имеющего своих главнокомандующих, свои штабы и правительства. Да еще кормим себя мифами о каком-то едином центре терроризма. Конечно, проще и понятнее пользоваться привычными представлениями – у каждого противника должно быть руководство, с которым достаточно расправиться, и победа непременно будет обеспечена. Упоенно демонизируем определенные фигуры, убеждая себя и других, что все беды от них, что все проблемы решатся сами собой, если эти фигуры перестанут существовать. Вот уберем бен Ладена, Басаева, а заодно Масхадова, Арафата и еще кое-кого и забудем про эту кровавую напасть XXI века. Ну, убрали Саддама Хусейна, и что, стало лучше, легче, проще? Утверждать это могут только очень наивные люди, верящие любому слову политических лидеров.
Мы издавна привыкли к тому, что отношения между разными народами – проблема второстепенная. Гораздо важнее, как складываются отношения между государствами, то есть между правительствами разных стран. У террористов нет государства и правительства. Вместе с тем им гарантирована немалая поддержка мусульманского населения в разных регионах. В противном случае, они не располагали бы весьма солидными средствами для приобретения современного и достаточно эффективного оружия, не имели бы столь широких возможностей для исполнения своих кровавых замыслов. Факт, что без питательной среды, без благоприятной почвы терроризм, как и в прежние времена, носил бы разовый, одиночный характер, далекий от глобальных масштабов.
Политологи неохотно касаются этой темы. Она застарелая, болезненная, неимоверно трудная для решения связанных с ней проблем. Складывались проблемы веками, наслаиваясь друг на друга. Мусульманские страны, за некоторыми исключениями, бедны, их индустрия, как правило, однобока и развивается, главным образом, под опекой западного капитала и западных специалистов. Уровень образования населения невысок. Попытки стран богатых, передовых поправить положение непоследовательны, часто сопровождаются условиями, нарушающими давние местные традиции и религиозные догмы.
Сказывается и колониальное, подневольное прошлое исламских стран. Идеологи национальной самобытности вовсю стараются сохранить в народных массах память об испытанных унижениях, попранных когда-то правах. Отсюда обида, комплекс неполноценности, убеждение, что мировым порядком управляют без их участия и без учета их интересов.
Нам, людям иной культуры, трудно понять некоторые претензии такого рода. Помню, как в советском еще Таджикистане мой приятель, человек образованный, режиссер, снискавший своими фильмами известность чуть ли не во всем мире, однажды высыпал целый ворох подобных претензий Востока к Западу. Был в их числе и упрек, показавшийся мне тогда совершенно курьезным. Почему, вопрошал мой собеседник, для того, чтобы уравняться с вами хотя бы внешне, мы должны надевать костюмы и пальто? Мы же не требуем от вас смены пиджаков на гораздо более удобные халаты!
Позднее я понял иносказательный смысл вроде бы нелепого вопроса. Запад действительно все настойчивей диктует свои правила во всех сферах жизни, не только в одежде. Ситуацию теперь уже не изменишь, ход истории необратим. Одни слои мусульманского населения с этим смирились и даже приняли как должное, другие ни принять, ни понять не желают, сломить их упорство одной только силой невозможно. Более понятливые приверженцы ислама пытаются объяснить своим собратьям, что все шло и идет по воле всемилостивейшего Аллаха. Но понятливых пока маловато, и другие знатоки Корана без устали твердят, что Аллах и пророк его Мохаммед, наоборот, призывают к мести, к уничтожению неверных. И призывы эти, к сожалению, находят отклик в сердцах многих мусульман.
Склонность к отмщению сильному за свою собственную слабость вообще заложена в человеческой природе. Сильным, если они не хотят лишних неприятностей, уместно проявлять по отношению к слабым максимальную деликатность. Сегодня ее вполне хватает в межправительственных связях, но порой недостает в отношениях с разными слоями мусульманского населения. Власти привыкли иметь дело с властями. Потому что по-прежнему полагают, что в любой стране все нити управления обязательно сходятся в верхней точке иерархии. Действительно сходятся, однако не все. Терроризм, кто бы ни был его инициатором, уже успел выйти из повиновения официальным властям, превратился в самостоятельную силу. Президенты, султаны, короли, принцы, олицетворяющие власть в мусульманских государствах, сами страшатся этих до зубов вооруженных экстремистов.
Объективные наблюдатели замечают в арабском мире не только негативные, но и положительные перемены. Появляются группы сторонников реформ, готовые содействовать постепенному ослаблению мусульманского фундаментализма и созданию светского общества. Местные предприниматели тянутся к экономической свободе, к более тесному международному сотрудничеству. Творческая и научно-техническая интеллигенция желает того же. Мы не против того, чтобы помочь им, но делаем это подчас очень неуклюже, прямолинейно, а то и с откровенным высокомерием. Забываем, что эти группы населения еще не окрепли, что они живут в определенной среде и вынуждены считаться с ее настроением.
Показательно свидетельство известного американского политобозревателя Фарида Закариа, признанного эксперта арабского Востока. В одной из его недавних публикаций сказано следующее: «Президент Буш не принимает во внимание, что многие политические решения администрации мешают мусульманскому населению воспринимать Соединенные Штаты Америки как посланника демократических свобод. Во всех арабских странах, где я бывал в последние два года, местные либералы, реформаторы, бизнесмены откровенно говорили мне: «Пожалуйста, не поддерживайте нас так демонстративно. Сегодня американская поддержка для нас равносильна поцелую смерти»... Лозунги, звучавшие на недавнем республиканском съезде, отвергавшие любое мнение других стран, яростные критические нападки на тех, кто не во всем с нами согласен, способны лишь укрепить антиамериканские настроения в третьем мире».
Новые реалии заставляют искать новых подходов и решений. Международный терроризм – явление многослойное, и борьба с ним – задача вовсе не такая простая, как многим представляется до сих пор. А мы по-прежнему остаемся в плену убеждений, что ничто не ново под луной, что сила неминуемо солому ломит. Если мы действительно стремимся покончить с мировым злом терроризма и не преследуем никаких иных целей, полагаться на одни только силовые методы борьбы бессмысленно. Очаги сопротивления будут множиться, и нынешнему поколению остановить этот процесс не удастся.