от южного Ливана к Газе

Четыре года назад, а если быть совсем точным, 22 мая 2000 года, ЦАХАЛ покинул южный Ливан. Тогдашний премьер Эхуд Барак выполнил свое слово: многолетнее присутствие израильских войск на территории соседнего государства закончилось.
Крайне правые тут же обвинили его в забвении национальных интересов, устрашив своих сограждан, что вот теперь-то «Хезболла» разгуляется. И попали пальцем в небо. За прошедшие четыре года шиитские фундаменталисты шейха Насраллы, имея в наличии ракетное оружие, применить его так и не решились. И не решатся, смею вас уверить.
Насралла отлично понимает: пока его воинство вело партизанскую войну, мировое общественное мнение относилось к ней очень даже благожелательно - считалось, ливанский народ сражался с оккупантами. Когда же ЦАХАЛ отошел к международно признанным границам, «Хезболла» уже не могла прикрываться фиговым листком национально-освободительной борьбы. В Иерусалиме предупредили: если север страны окажется под ударами реактивных установок, Израиль в Ливане камня на камне не оставит. Угроза подействовала.
Крайне правые до сих пор считают уход из южного Ливана позорным бегством. Между тем, находясь в этой стране, ЦАХАЛ нес большие потери, не имея в то же время возможности адекватно отвечать ударом на удар. Операция «Гроздья гнева», проведенная при Шимоне Пересе в 1996 году принесла ограниченные результаты - на мощный удар израильский премьер не решился. Не решился этого сделать и пришедший ему на смену лидер «Ликуда» Беньямин Нетаниягу.
План Барака не был бегством. Прославленный генерал, бывший начальник генштаба, имеющий четыре высшие награды за доблесть, никогда не показывал спину врагу. Барак понимал: только покинув Ливан, только выбив козырь из рук «Хезболлы», ЦАХАЛ получит право отвечать ударом на удар, наотмашь, так, чтобы кости трещали.
27 июля 2000 года Организация Объединенных Наций приняла резолюцию № 1310, в которой говорилось, что Израиль полностью выполнил условия другой резолюции – 425-й. После этого события, считают многие политологи и историки, у еврейского государства были развязаны руки.
Как бы ООН ни относилась к Израилю, международное сообщество не могло пойти наперекор собственным основопологающим принципам: суверенное государство имеет право защищать себя. Изменение ситуации ощутили и в штаб-квартире Насраллы. Шейх отдавал себе отчет: когда под изриальскими бомбами начнут рушиться электростанции и мосты, общественное мнение быстро найдет виновника. И будет им не Израиль, а он, лидер фундаменталистов. Большинство ливанцев явно не желали конфронтации с Израилем.
План Шарона – из той же оперы. И в ставке Арафата в Рамалле, и в Газе отлично понимают: одностороннее отделение, предложенное Ариэлем Шароном – последний (ну если не последний, так предпоследний) гвоздь в гроб доктрины национально-освободительной борьбы палестинского народа.
После того как Израиль предоставит подданным «раиса» возможность самим решать свои дела, отведя войска на линию международно признанных границ, любое нарушение которых будет рассматриваться как акт агрессии. Агрессии, а не партизанских действий против оккупационной армии.
Вряд ли Арафат на Западном берегу или Дахлан в Газе потерптят нестабильность на контролируемой ими территории. Беспредел – на руку ХАМАСу и «Исламскому джихаду», но он не нужен ни «раису», так и бывшему министру внутренних дел.
Шароновское «одностороннее» отделение, как и выход из Ливана, – это фактически планы-близнецы, в основе которых лежат реальные, а не мнимые интересы государства. Они, безусловно, противоречат концепции «Великого Израиля», однако эта утопия, красивая, но неосуществимая, слишком дорого обходится еврейскому государству.