моЯ Америка и мой музей

Этот музей в те черные дни, когда, едва приехав в Нью-Йорк, похоронила я мужа, стал для меня спасательным кругом. Почти ничего не видя сквозь застилающие глаза слезы, тщетно пытаясь усмирить мучительную боль, бродила я по улицам, привычно заходя в музеи. Они всегда были для меня прибежищем в трудные часы, и то, что искусство лечит, знала я по собственному опыту. Но здесь оставалась равнодушна, видя (а вернее, не видя) даже подлинные сокровища. Очнулась лишь, почувствовав, как кто-то вежливо похлопывает меня по плечу. Это был музейный служитель, чьих слов я просто не слышала. А обращал он мое внимание на то, что драгоценную, много веков тому назад безвестным мастером исполненную чеканную чашу я держу в руках. Это было недопустимо. Но от старинной серебряной чаши исходил такой мощный поток энергии, а аура верхнего музейного зала была столь насыщена сгустившимся, будто с небес пролитым добром, что душа моя проснулась, и обрела я снова способность видеть.
Было все это в ставшем с тех пор моим Еврейском музее, том самом, что украшает манхэттенскую Музейную Милю, том, где мы с вами, дорогие читатели, не раз бывали и отпраздновали совсем недавно столетие этого старейшего еврейского музея мира.
Я не стану рассказывать о сложной и очень интересной истории создания, становления и деятельности этого знаменитого музея именно потому, что вы читали уже о нем на страницах нашей газеты, так же, как и о многочисленнейших великолепных, сменяющих друг друга временных выставках. Ну а сейчас явление примечательное: музей открыл запасники и познакомил нас со своей поистине замечательной богатейшей коллекцией.
Итак, мы в музейных залах. Конечно же, это не все, что собрал в своей сокровищнице Еврейский музей. Выставка - абсолютно тематична, и концепция ее ясна и определенна: моя страна, моя Америка. Показанная глазами и тех художников, кто здесь появился на свет, и тех, кто (в большинстве!) родился в старушке-Европе. Вот передо мной список представленных 76 работ и имена художников, а в скобках – born Russia, born Ukraine, Latvia, Lithuania, т.е. родившиеся в России, Украине, Белоруссии, Литве, Латвии. Нашенские, стало быть! Сами взбиравшиеся по каменистой тропе эмиграции (без всяких, кстати, дотаций и грантов) и, благодаря собственному упорству, умению за себя постоять и своему Богом данному таланту, в американском искусстве состоявшиеся. Много имен звучных, но есть и нам, новобранцам, незнакомые, хотя и прочно вошедшие как в американские, так и в мирового значения каталоги, т.е. имена мастеров значительных и самобытных.
Название первой рубрики говорит само за себя: “Становясь американцем”. Сразу обращаю ваше внимание: очень много работ выдающихся фотохудожников, которые сумели раскрыть тему во всей ее полноте, драматической глубине и многообразии. Объектив объективен, но Мастер умеет в и д е т ь, умеет понять и показать то, что не разглядели современники и что становится важным открытием для потомков. И то, что наша газета объявила фотоконкурс и публикует лучшие снимки, являя лицо тех, кто живет рядом в нашем сегодня, совсем не случайно:
фотоискусство, как свидетельство происходящего, обретает все большую актуальность, становясь в один ряд с искусством изобразительным.
Артур Фелиг, которого Америка и мир знают как прославленного Виджи, подлинный бытописатель Нью-Йорка, выхватывал из жизни бурлящего города какие-то моменты, и мозаика отдельных этих сценок складывалась в общую широкоформатную панораму его многосложной жизни. И если великий Альфред Стиглиц живописал город амбиций, как называл он Нью-Йорк, то Виджи – непростую жизнь простых людей во всей ее динамике, суровости, радости и борьбе.
Но вот очень старая, 1907 года, трагическая фотография Стиглица «Третий класс» – трюм парохода, отплывающего из нью-йоркской гавани: люди, которых Америка не приняла: трахома, туберкулез… Никаких анализов, просто чиновнику так показалось, так по своему разумению оценил он и «моральное здоровье». Или попросту не было в этот момент никакой финансовой поддержки. Жмутся на палубе под пронизывающим холодным ветром. Плывут в никуда.
О шагаловской «портретности города» вспоминаешь, когда видишь Нью-Йорк Аарона Зискинда, а о его жителях рассказывают фотопортреты Августа Сэндера и жанровые картинки Арнольда Игла. Бен Шайн (имя в Америке культовое) выступает сразу в двух ипостасях – как фотограф и как живописец, причем очень часто фотографии предваряют живописные работы. Фото, живой снимок для художника – первоисточник, своего рода наиподробнейший эскиз его картин, расшифровывающих код удивительного этого города, реализующих художническое видение и невероятное волнение, неуемную тревогу автора: рыба-торпеда, растущие небоскребы…И весы. Как символ трезвого отсчета городом-спрутом побед и неудач каждого. Баланс?
Макс Вебер (тоже born Russia), друг Пикассо и Матисса, один из первых американских модернистов (Бен Шайн тоже пришел к авангарду); киевлянин Абрам Маневич, очень часто возвращавшийся к российским реалиям (столь знакомый нам феномен живучих, не желающих раствориться воспоминаний); Луис Рыбак (Райбек - так произносится его фамилия) из Литвы – невероятно экспрессивная живопись, «Шахтеры», например. Очень характерна картина «Зал ожидания на бирже труда» Терезы Бернштейн, в Америке родившейся и здесь же умершей в нежном возрасте 112 лет
Ребекка Леркофф привела нас на East, т.е. Восточный Бродвей, который был тогда, в первой половине двадцатого века, респектабельным еврейским районом. И East Broadway, и манхэттенский Истсайд, с их лавчонками, ресторанчиками, бельевыми веревками, с их колоритнейшей толпой, с их особенной, неповторимой суетой, можно увидеть на множестве фотографий, рисунков, живописных полотен. И всегда ярко, живо, убедительно. У каждого художника – по-своему. С огромным, подлинным проникновением в душу гигантского города.
Наш соотечественник Марк Ротко отцовскую фамилию Роткович подсократил, но семейную славу приумножил. Он вошел в золотую десятку лучших модернистов Америки, придя, в конечном итоге, к абстрактному экспрессионизму – напряженно эмоциональному, социально заостренному. Как и не менее знаменитый Адольф Готлиб, о котором, если вы припомните, мы вам рассказывали. Работы Ротко и Готлиба, представленные на выставке, потрясают.
Конечно, рассказать обо всем и обо всех невозможно. Но не назвать прочно вписавшуюся в четко очерченный круг американского изобразительного искусства фамилию Сойер невозможно. Братья Рафаэль и Мозес Сойер внесли в это искусство весомый вклад, не забывая, что корни их в России, что родина их – там, что родина – это земля, где ты родился и рос. Даже если тебе пришлось ее покинуть. И второй, третьей, сотой родины не бывает.
Но есть страна, которая стала твоей, открыла свои объятия, оберегает тебя, дает такие же возможности, как и тем, кто здесь произрос. Дерзай! Трудись! Рвись вверх! Обдирая локти? Что поделаешь, нужно здесь жить, вооружиться терпением, сжать зубы и кулаки и – вперед. Тебе воздастся, ты в этой битве победишь. Наверно, это и есть главная мысль выставки, ее девиз: «Становясь американцем, будь им!» Американцем – с его энергией, несгибаемостью и оптимизмом. С его улыбкой. Даже в самые трудные времена. Даже если был ты поначалу ошеломлен и растерян – вот как Рафаэль Сойер на замечательном своем автопортрете. А ас фотопортрета Арнольд Ньюмэн запечатлел братьев Сойер, по-шагаловски раскопах их естество. Поразительный по уровню психологизма аналитичный портрет. Ну, а двойной портрет Стиглица и Джорджии О’Киф на закате их любви и их жизни – это шедевр.
Несколько совершенно неожиданно поданных и раскрытых библейских сюжетов – «Борьба Иакова» Ирвина Крисберга, но особенно чеканка Саула Байзермана (тоже родом из России) «Распятие». Композиционно выполнена чеканная картина абсолютно оригинально: распинаемый Христос показан со спины, но очень выразительно и впечатляюще.
Щедро представлена скульптура. И какая скульптура! Какие ваятели! Жак Липшиц, Аарон Гудельман, Герберт Фербер… Взгляните-ка на эту великолепную, необычайно пластичную, гибкую фигуру танцовщицы Эли Надельмана: сверхдинамизм, эротика, полет. Чудо! Все это нужно увидеть.
Побывайте в Еврейском музее на углу 5-й авеню и 92-й улицы (поезда метро 4, 5, 6 до остановки «86 Street»). Выходной день – суббота. В четверг с 5 до 8 вход бесплатный. Вы сможете увидеть еще несколько интересных коллекций и блистательную постоянную экспозицию музея, широко известного во всем мире. Он станет и вашим любимым музеем.