ОСТАВИВ СУЕТУ...

Бывает ли у вас такое настроение, когда хочется махнуть рукой на все текущие дела-заботы и уехать хотя бы ненадолго прочь из «Города Желтого Дьявола» с его изматывающим нервы темпом жизни? Если ответ положителен, можно направить машину в сторону восточной оконечности Лонг Айленда, что особенно хорошо сделать утром - в это время на противоположной стороне дороги тысячи машин тянутся многомильной чередой в обратную сторону на заклание ненасытному городу-молоху и исчезают в его темном зеве под названием «Мидтаун Тунель». А вы просто катите в гордом одиночестве, и с тихой радостью отмечаете, что указатели съездов встречаются все реже и реже – верный признак уменьшения заселенности этих мест.
Изредка попадается припаркованный у обочины серо-белый крузер полицейской службы графства Саффолк с их наиболее высокооплачиваемыми копами в стране при очень низком уровне преступности в их округе – вечная тема жгучей зависти нервных нью-йоркских полисменов. И хотя в силу вышеуказанных причин саффолкские полицейские весьма благодушны, превышать скорость не следует, да и не хочется. Уж очень спокойна и величава природа вокруг, и распахивающийся за окнами машины простор с аккуратными домиками среди широких полей беззвучно внушает: не спеши, оглянись – жизнь прекрасна, но не вечна, как вон та серебристая ель на пригорке. Не забывай о маленьких радостях жизни в суете сует...
И вот уже пустынный экспрессувэй незаметно переходит в неширокую дорогу, которая то и дело круто поворачивает вокруг сосновых рощиц, как бы не желая пробираться напролом через вечнозеленые островки нетронутой природы. Ухоженные поля с редкими силосными башнями и фермерскими домиками иногда вытесняются аккуратными виноградниками. Хотите верьте, хотите – нет, но Нью-Йорк считается винодельческим штатом, хотя по общему объему производства вин, конечно же, далеко отстает от Калифорнии.
Странное дело: всего лишь час небыстрой езды от города, а за окном машины уже не видно стаканчиков из-под кофе, обрывков газет и прочего мусора, который без зазрения совести выбрасывают из своих авто ньюйоркцы. Нет и омерзительных графити на редких здесь пешеходных мостиках через дорогу. Совершенно отсутствуют заборы – верный признак благополучия местных жителей. Вместо них слева и справа возникают ровно постриженные зеленые изгороди. По слухам, наиболее протяженным рядом высоких кустов обзавелся кинопродюсер Стивен Спилберг, который облюбовал себе здесь тихий уголок подальше от беспокойного Голливуда, где и проживает затворником со своим многочисленным семейством.
А вообще весь Хэмптон до сих пор судачит о покупке поместья за 40 миллионов долларов удачливым комедиантом Джерри Сайнфельдом у местной знаменитости, певца и композитора Билли Джоэла, погрязшего в долгах. К тому времени очаровательная модель Кристи Бринкли покинула Билли вместе с их подросшей дочерью, слава и удача также отвернулись от потолстевшего и поседевшего любимца всего Лонг Айленда, и его прозвище «Пьяно Мэн» (от слова «фортепьяно») приобрело еще и другое, немузыкальное, заимствованное из русского языка, значение. Билли успешно прошел курс лечения от алкоголизма, но недавно ни с того ни с сего врезал свой белый Мерседес в дерево у дороги. Деликатные полисмены Саффолка не стали упрашивать Билли дыхнуть в трубочку, а в местном госпитале наотрез отказались обнародовать результаты анализа крови, несмотря на домогательства ушлых журналистов. «Пьяно Мэн» до сих пор является гордостью лонг-айлендцев, несмотря даже на тот факт, что в настоящее время потускневшая звезда подрабатывает игрой на рояле в холле манхэттенской гостиницы «Мандарин», где избранные постояльцы выкладывают по 12 тысяч долларов за ночь.
Но недаром здесь говорят: «Богатые отдыхают в Хэмптоне, а нормальные люди - в Монтоке». Именно туда продолжается наш путь, и вскоре дорога вплотную прижимается к открытому океану, и соленый воздух с мелким песком врывается в салон машины. Проскочив одноэтажный поселок, вы вдруг упираетесь в тупик, с трех сторон окруженный морем, и только тогда становится ясным суть короткой фразы на «стикерах»-наклейках на припаркованных автомобилях, в окнах местных бизнесов и даже на кабинках рыбацких баркасов: «MONTAUK – THE END».
Действительно, дальше ехать некуда, и уже это обстоятельство заставляет вас оглядеться и задуматься. На самой оконечности мыса возвышается белокаменная башня маяка – местная достопримечательность, - который был построен еще в 1778 году по личному распоряжению Джорджа Вашингтона. Неподалеку каждую зиму тюлени устраивают здесь свои лежбища, а для любителей морских животных организуются катерные прогулки в места скопления китов. Весной и осенью в Монток съезжаются сотни любителей-рыболовов «на камбалу», «на блу-фиш» и другие виды рыб в зависимости от сезона.
А летом этот небольшой поселок с четырьмя улицами оказывается запруженным праздной толпой отдыхающих, в основном семейными парами с детьми, которые гуляют вдоль всегда прохладного здесь океана, на узких тротуарах и даже на проезжей части без опаски. «УСТУПИ ПЕШЕХОДУ – ШТРАФ $1000» - такой дорожный знак и вежливость местных водителей способствуют атмосфере беспечности.
В 1925 году находчивый изобретатель, оснастивший практически все первые автомобили фарами на сжатом газу и впоследствии ставший весьма удачливым бизнесменом, Карл Фишер приобрел 10 тысяч акров песчаного пустыря у деревушки Монток всего за 2,5 миллиона долларов. К тому времени его финансовые вложения в развитие сети пансионатов на болотистой равнине Майами-Бич уже принесли Фишеру около 50 миллионов чистой прибыли, и неугомонный предприниматель взялся обустраивать «Северный Майами», каким ему виделся этот сонный тупик Лонг-Айленда. В 1927 году первый отель принял избранных 178 гостей, которым за очень высокую плату гарантировалось пребывание в обществе себе подобных. В то же время около 800 строителей продолжали работы согласно грандиозным планам Карла Фишера. Был проложен канал и расчищена лагуна для входа морских судов. Были открыты первые казино, где атмосфера вседозволенности сразу же привлекла любителей поразвлечься во времена «сухого закона». Даже некоторые высокопоставленные чиновники из Нью-Йорка не опасались иногда возникать инкогнито в полусекретной атмосфере Монтока и немного покутить. Планировалось строительство крытых плавательных бассейнов, теннисных кортов, гольфовых полей и даже ипподрома – в двадцатые годы среди элитной молодежи уже становилось модным проводить активный отдых в противовес привычке их отцов просиживать за карточным столом в сигарном чаду. Из Манхэттена был налажен лимузинный сервис, а позднее проложена железная дорога, которая действует и поныне.
Однако в сентябре 1927 года разрушительный ураган обрушился на Майами-Бич, нанеся повреждения пансионатам и отпугнув туристов. Позднее обвалилась финансовая биржа, и многие состоятельные американцы в одночасье обеднели. Дорогостоящие отели обоих «Майами» простаивали пустыми несколько лет. В итоге обанкротившийся Карл Фишер умер в 1939 году, оставив на личном счету всего 52 тысячи долларов.
Сегодня Монток ничем не похож на своего дорогостоящего южного «собрата» по замыслу Фишера - Майами-Бич. И слава Богу! Конечно, в окнах местных офисов по продаже недвижимости, больше похожих на дачные домики, можно увидеть объявления типа «СДАЕТСЯ ВИЛЛА У ОКЕАНА НА ИЮЛЬ-АВГУСТ ЗА 160 ТЫСЯЧ», но нормальные люди могут за вполне доступную цену остановиться в уютном мотеле с завтраком под открытым небом, где прямо за дощатыми стенами громоздятся песчаные дюны, а небольшие комнаты пропитаны запахом рыбы и водорослей. В жаркие летние дни здесь никогда не бывает изматывающего зноя. Увезенная из раскаленного Нью-Йорка детвора лакомится мороженым в крошечных кафе – особым спросом почему-то пользуется мятное. А ночью взрослые дремлют с бутылками пива у костров на пляже, и сильный бриз разносит аромат древесного дыма по всему городку.
В небольших магазинчиках-бутиках то и дело слышится сильный британский акцент туристов, а среди продавцов, барменов и матросов прогулочных катеров во время летних каникул ирландские студенты составляют большинство. Столь же разнообразна небольшая толпа любителей серфинга, которые прибывают сюда издалека прокатиться на устрашающих волнах. Терпеливые рыбаки часами выстаивают у воткнутых в песок удилищ, чтобы один-два раза за день в неописуемом восторге выволочь из пенящейся пучины громадную крапчатую рыбину, красу и гордость Лонг-Айленда – морского окуня.
Здесь, в Монтоке, особенно остро ощущаешь прелесть нашего бытия, когда можно спокойно и как бы отстранившись осмотреть свою жизнь в оставшемся за горизонтом бурлящем городе. А поразмыслив и отдохнув, с тихим умиротворением возвращаешься к себе домой и, перед тем как заснуть, еще долго думаешь над многозначительным смыслом слов «Montauk – the end». В конце концов, любая дорога когда-либо заканчивается, так стоит ли спешить?