ФРАНЦУЗЫ ГОТОВЫ К ПЕРЕСАДКЕ ЛИЦА

Французский хирург Лоран Лантьери, который работает в больнице Анри Мондор парижского пригорода Кретей, готов к первой в истории пересадке человеческого лица. Он даже остановил свой выбор на кандидате - одном из нескольких сотен во Франции, которые лишились лицевого покрова в результате тяжелой болезни, ожога, автомобильной катастрофы или другого несчастного случая. Профессор Лантьери во главе команды из 7 специалистов несколько месяцев назад начал практическую подготовку к такой беспрецедентной операции. Он ждет «добро» от Национального консультативного комитета по вопросам этики, который вынесет решение в первых числах марта 2004 года. Его проект получил финансовую поддержку со стороны фонда «Изуродованные лица», созданного после Первой мировой войны.
В гонке за первенство француз рассчитывает опередить двух своих главных конкурентов - американца Джона Баркера и британца Питера Батлера. Последний на страницах медицинского журнала «Ланцет» опубликовал статью о микрохирургической технике трансплантации лица. «Речь идет об использовании настоящей лицевой ткани вместе с мускулами и нервами, - объяснял автор. - Мы надеемся, что такое лицо будет обладать всеми теми же качествами, что и настоящее».
Со своей стороны французы утверждают, что они в состоянии разрешить все трудности, связанные с подобной операцией. «Речь идет о трансплантации лица с мертвого донора, - отмечает Лоран Лантьери. - Мы в состоянии соединять артерии и нервные окончания». В настоящее время хирург собирает в больницах и клиниках данные о людях с изуродованными лицами, которым не помогли обыкновенные пластические операции. В последние 30 лет хирургия достигла в этой области большого прогресса, используя для пересадки кожу и мускулы самого пациента. Однако далеко не всегда медицине удается вернуть человеку его прежний облик. Некоторые обречены жить, постоянно скрывая свое обезображенное лицо под маской.
Несмотря на весь очевидный прогресс в области пересадок, до конца не решена проблема отторжения чужого органа. Человеку с пересаженным лицом придется в течение всей жизни принимать необходимые лекарства, которые к тому же не дают 100-процентной гарантии. Последствия такого отторжения лицевой ткани могут оказаться катастрофическими. Даже если предположить, что с технической точки зрения операция пройдет успешно, возникает множество проблем нравственно - этического характера. Сможет ли чувствовать себя "в своей тарелке" человек с чужим лицом? Найдутся ли доноры - добровольцы среди родных? Кто займется подбором нового лица и исходя из каких критериев? Какой окажется реакция родственников на того, кто станет жить с лицом близкого им человека? Поскольку снимать лицевую ткань надо сразу после смерти донора, даст ли согласие на это его семья, которой придется смириться с похоронами родственника, лишенного лицевого покрова? «Сама идея жить с лицом умершего человека на первых порах может показаться невыносимой, - считает психолог Жослин Мань,- однако не следует недооценивать возможности адаптации человека, который тем самым получает возможность возвращения к нормальной жизни».
Трудно сказать, какой вердикт вынесет Национальный консультативный комитет по вопросам этики. В ноябре минувшего года британская Академия хирургии пришла к заключению о «преждевременности» подобных трансплантаций в силу психологических причин. Это, похоже, не останавливает ни Питера Батлера, ни Джона Баркера, которые, как и их французский коллега, рвутся в бой.
Вопрос не в том, подчеркивают некоторые специалисты, окажутся ли успешными подобные операции с технической точки зрения, а в том, стоит ли игра свеч. Не создадут ли они новые неразрешимые проблемы? Не выпустит ли медицина из бутылки очередного джина, который не менее опасен, чем клонирование? Ничего страшного, если себя захочет «перелицевать» стареющая дама, готовая выложить огромную сумму. Гораздо хуже, если сменит «имидж» крупный мафиози, скрывающийся от правосудия. Не исключено, что в будущем появится и некое подобие прейскуранта на лица в зависимости от возраста, пола, внешних данных и проч., а поиском подходящего «фейса» для богатых клиентов займутся специальные агентства, которые будут располагать в своих «банках» широким ассортиментом «товара» для пересадки. Нехватка доноров приводит к тому, что ученые рассматривают возможность трансплантации органов даже некоторых разновидностей обезьян.
Последние несколько лет хирурги добились впечатляющих результатов в пересадке различных органов - в первую очередь сердца, почек и рук. Новозеландцу Клинту Хэллэму, первому в истории, французские хирурги пересадили руку. Прожив с ней два с половиной года, он потребовал в феврале 2001-го, чтобы ему ее ампутировали. Он все время жаловался, что она для него «чужая»: «Я предпочитаю вообще ее не иметь, чем с ней оставаться всю жизнь». Лионский доктор Жан-Мишель Дюбернар, который осуществил эту операцию, объяснял психологическую неудачу тем, что его строптивый пациент отказывался принимать лекарства, которые помогают справиться с отторжением чужого органа.
Надежду на дальнейший успех внушает первая успешная трансплантация в 2000 году сразу двух рук тем же Жан-Мишелем Дюбернаром маляру Дени Шателье. Полгода спустя после пересадки его руки начали реагировать на тепло, на холод и на прикосновения. «Они похожи на те, которые я потерял, - считает сегодня Дени Шателье. - Они меня хорошо слушаются». По мнению врачей, новые руки заменили ему потерянные на 80 - 90 процентов. Правда, у Дени не все еще хорошо получается - скажем, ему трудно застегивать пуговицы на рубашке. Однако бывший маляр не теряет присутствия духа: «Я знаю, что не защищен от всех опасностей. Лекарства, которые я принимаю, могут однажды спровоцировать рак или заболевание легких. Тем не менее, вот уже четыре года я чувствую себя хорошо».
Действительно, наука пока не знает о всех последствиях, связанных с приемом медикаментов, которые помогают бороться с отторжением. Они могут оказаться и летальными. Как бы то ни было, сегодня в мире насчитывается около 30 человек, которым пересадили одну или две руки. Нижняя челюсть была трансплантирована в январе 2002 года в римской клинике 80-летнему пациенту больному раком, а язык - 42-летнему мужчине в венской больнице в июле прошлого года.