ПЕТЕРБУРГСКИЕ ЗЕРКАЛА

Наверно, на очередной странице в книге моей судьбы написано: «2003 год - путешествия в Россию». Когда после поездок, связанных с выставкой моих фотографий в Санкт-Петербурге и выходом в свет книги «Владимир Малахов», первого июля я вернулась домой, я была уверена, что пройдет много времени, прежде, чем я вновь куда-либо полечу. Но наступил конец октября, и я вновь очутилась в Москве. Моя американская подруга Вирджиния Минджес, страстная поклонница всего русского балета и Нины Ананиашвили в частности, полетела в Москву на спектакль в Большом театре с участием любимой балерины. Поскольку моя подруга - дама довольно крупная, она покупает себе два билета на самолет, чтобы не толкать соседа. В этот раз она взяла меня с собой на этот дополнительный билет. Я полетела, потому что в Москве издали подарочный альбом моих балетных фотографий, посвященный юбилею города и санкт-петербургскому балету в целом. Это ретроспективный альбом, в него включены фотографии с начала 50-х годов до весны 2003 года. В Москве теперь книги называют «проектами», не спрашивайте, почему. Не знаю. Так вот авторами «проекта» и издателями являюсь я, фотограф, издательство журнала «Балет» и художники-дизайнеры Наталия и Александр Мохины. Главный редактор «проекта» - Валерия Уральская, название альбома «Петербургские зеркала» придумал Сергей Коробков, редактор «проекта».
Идея издания именно этого альбома началась несколько лет назад, когда Уральская познакомила мена в Москве с художниками Мохиными. Художники говорили мне теплые слова о моих фотографиях и между прочим сказали: «Как бы нам хотелось поработать над вашим альбомом!» И я тогда подумала: как бы мне хотелось издать этот альбом! И как это несбыточно, тем более - в России! Но издание книги оказалось реальным именно в России. В Америке издатели, с которыми я вела переговоры, отвечали, что интерес к балету в стране упал и они не вернут затраченные деньги. В России конкретные разговоры об издании начались два года назад в довольно легкомысленной обстановке. Я присутствовала на международном балетном конкурсе «Бенуа де ла данс «, который проходил на сцене Большого театра. После концерта, естественно, состоялся банкет. Мы с Уральской выпивали и закусывали в компании с Михаилом Шведким, министром культуры России. Я ему жаловалась (поскольку знакома с ним по тем давним-предавним временам, когда он был еще, по-моему, студентом ленинградского театрального института, а я работала референтом во Дворце искусств), что у меня имеется такой уникальный фотографический архив по истории ленинградского-петербургского балета, а вот умру, и все пропадет. «Ну что ты все жалуешься, - ответил мне Шведкой, - напишите с Уральской заявку на издание альбома, а я рассмотрю». Мы с Уральской составили заявку, и я улетела домой в Америку, нисколько не сомневаясь, что на том дело и закончилось: разговоры на банкете за рюмкой водки под роскошный «жюльен» в маленьких кастрюлечках - легкомысленные разговоры. И очень удивилась, когда министерство культуры выделило часть денег, необходимых на издание. К министерству культуры присоединилось министерство просвещения - и вот я в Москве на презентации, сижу за столом между издателями и любимым моим танцовщиком Андрисом Лиепой. Передо мной плитка черного шоколада длиной в половину стола (ее изготовили специально для меня на фабрике «Победа»), а на столе лежат экземпляры альбома. О создании этого альбома я могла бы написать отдельную книгу. Работа над ним в течение последнего года то начиналась, то прекращалась, возникали и исчезали какие-то спонсоры, денег в результате хватило только на само издание, и мы, авторы «проекта», поделили между собой экземпляры книги в качестве гонораров. Последние две недели июля перед сдачей альбома в печать я провела в городе Саммит в доме у своих друзей перед экраном компьютера, совещаясь, обсуждая «проект», ссорясь и договариваясь об изменениях макета с московской редакцией по электронной почте. Потом книга ушла в печать. Художники проводили в типографии дни и ночи, добиваясь нужного цвета. Когда печатникам надоело перепечатывать листы, они подделали подписи художников на страницах, разрешенных к печати...
В книгу вошло двести сорок фотографий разного размера как черно-белых, так и цветных, сделанных в Мариинском театре (театре им.Кирова), Малом театре оперы и балета, театре Никиты Долгушина, Бориса Эйфмана, Валерия Михайловского, Константина Тачкина, и на спектаклях «Камерного балета» Андрея Кузнецова. Предисловие к альбому написали Михаил Шведкой и Юрий Григорович. На презентации, которая состоялась в помещении нового Дома актера, мне первой предоставили слово. Я сама много раз снимала презентации и вручения наград по заданию журнала «Данс Мэгазин» и каждый раз смеялась в душе, когда виновники торжества брали в руки микрофон и начиналось одно и то же: «Спасибо маме, папе, дедушке, бабушке и только что родившемуся брату...» И вот я беру в руки микрофон и... начинаю говорить в том же духе! Всем, что я смогла сделать в жизни, я обязана своей матери, Елене Александровне Тудоровской. Не только потому, что в конце сороковых годов она привела меня на спектакли в Мариинский театр, не только потому, что купила мне фотоаппарат и поощряла все мои затеи, казавшиеся многим безрассудными. Но потому, что когда мы приехали в эмиграцию: я, мама и двое моих маленьких детей, она буквально не допустила меня поступать на курсы прграммистов, как все советовали, или выбрать другую более обеспеченную работу, она поддержала меня в моем желании продолжать заниматься своим делом, не приносящим больших доходов. «Мы в России ели макароны, мы здесь будем есть макароны, - говорила она, - что изменилось? Человек должен делать то, к чему призван.» Ей в первую очередь я и посвящаю этот альбом, результат своей работы. Естественно, я поблагодарила Валерию Уральскую, которая не падала духом, но проявила огромную настойчивость в доведении нашего проекта до издания. Работать с художниками Мохиными было удовольствием, с таким вниманием и такой подлинной любовью они относились к моим фотографиям. Кроме того я благодарила присутствующую Вирджинию Минджес, она была неоднократно моим спонсором и помощником в съемках последних десяти лет. Приблизительно так я и говорила в микрофон. Забыла назвать только Арсена Дегена, своего первого мужа и ближайшего друга. Ни с кем я так не ссорилась на балетные темы, как с ним. Но мы были и остаемся единомышленниками, поэтому все дебаты с ним были для меня плодотворны.
Во время презентации я дважды давала интервью телевизионным каналам российского телевидения: «Культуре» (интервью в тот же вечер было передано на всю страну) и, по-моему, каналу НТВ, а также одной из радиостанций. Редактор «Культуры» спрашивала, как я начинала снимать балет. «Под тромбоны», - ответила я. Действительно, в начале 50-х годов никто еще в Ленинграде из зала балет не снимал, только в студии. У меня не было ни имени, ни положения, я снимала для себя и не имела ни малейшего представления о том, что фотографировать балет станет главным делом моей жизни. Я хотела иметь фотографии любимых танцовщиков. Один из моих знакомых посоветовал мне: «Покупай первое место во втором ряду: сидишь под ложей дирекции, тебя никто не видит. С твоей стороны в оркестре гремят тромбоны - тебя никто не слышит». Я последовала его совету и таким образом и снимала спектакли до отъезда из России в 1977 году, даже когда мои фотографии появились в газетах и журналах, так как вовсе не всегда хотелось просить разрешения на съемку и зависеть от настроения директора...Мама всегда сидела на спектаклях рядом со мной. В других театрах снимала балет уже с разрешения дирекции. Редактор другого канала российского ТВ среди прочего задала мне вопрос: «Не хотели бы Вы вернуться в Россию?» - «Нет, - ответила я, - я уезжала не из этой страны, она теперь другая, и возвращаться в нее - значит еще раз эмигрировать, а пережить вторую эмиграцию я уже не смогу».
Поскольку презентация книги проходила в Москве, из артистов петербургского балета был только москвич Андрис Лиепа, который несколько лет работал с балетом Мариинского театра. В 1987 году, когда началась перестройка, Большой театр приехал на гастроли в Америку. Я увидела совершенно новое поколение, среди них были дети бывших знаменитостей Большого театра. Андрис Лиепа покорил мое зрительское сердце своим талантом, подлинным артистицизмом. Мы гуляли с ним по улицам Вашингтона и разговаривали о его будущем. Однажды, жаркой, очень жаркой летней ночью, мы долго сидели на скамейке на краю проезжей дороги недалеко от Кеннеди центра. В мареве зажженных фонарей открывавшаяся городская перспектива казалась почти нереальной. Почти на краю горизонта какое-то строение напоминало мне здание на Марсовом поле в Ленинграде. Казалось, там смыкаются два пространства. И вот глядя в обманчивые очертания не то Вашингтона, не то Ленинграда, в одуряющей ночной жаре я советовала Андрису потанцевать с труппой театра им.Кирова. Андрису, танцовщику Большого театра, тогда мое предложение показалось почти абсурдным. Еще я рассказывала ему о великом танцовщике Михаиле Барышникове. Позднее, будучи в Америке с частными гастролями, Андрис получил приглашение от Барышникова станцевать с труппой Американского балетного театра партию Принца в барышниковской редакции «Лебединого озера». Вскоре после премьеры Барышников ушел из АБТ, вслед за ним ушел и Лиепа, но не вернулся в Большой театр, а перешел работать в ленинградский театр им. Кирова. Об этом Лиепа и рассказывал на презентации моего альбома, вспоминая наши вашингтонские разговоры, которые, как он говорил, как будто определили тогда его дальнейшую судьбу. Мне жаль, что в результате изменений в макете в последние дни перед сдачей альбома в печать выпала одна из фотографий Лиепы в первой его ленинградской роли - роли Петрушки. В переговорах через океан я как-то не заметила этого.
Вообще смотреть свою книгу - тяжелая работа. Не знаю, что переживают другие авторы, я прежде всего вижу свои ошибки и недостатки. С огорчением думаю: зачем я дала для печати эту фотографию? надо было другую! И уже беспомощна что-либо исправить. Остается сказать: так дано.
Надеюсь, что не все смотрят на свою работу с таким испугом, как я.
В Москве теперь живет и работает еще одна «героиня» моего альбома - Светлана Захарова. Она перешла из Мариинского театра в Большой. Я увидела ее на сцене Большого театра в главной роли Аспиччии в балете «Дочь фараона». Этот спектакль восстановлен французом Пьером Лакоттом по балету Мариуса Петипа на музыку Цезаря Пуни. Мне Захарова очень понравилась, она была красива, элегантна, лирична. Но как сложится ее судьба в Большом театре, трудно сказать. «Как к тебе отнеслись в труппе?» - спросила я Светлану. «Очень хорошо, - ответила она с энтузиазмом, - все добры, внимательны». На самом деле, и артисты театра, и их поклонники слегка «шипят» на эту новую балерину да еще из Мариинского театра! Все начинают репетировать следующий спектакль за неделю, а она уже за две недели до выступления в «Лебедином озере» попросила выписать себе репетиции! При этом забывают, что Захарова никогда не танцевала раньше редакцию Григоровича, которая отличается от редакции Константина Сергеева в Мариинском театре! Московские балетоманы в разговоре со мной порицали Захарову за то, что для нее упростили партию в «Дочери фараона». Но Лакотт вставил в хореографию партии большое количество мелких движений, которые таким длинноногим балеринам, как Захарова, сложны для исполнения. «И слава Богу, - ответила я, - она так красиво танцевала, а это главное!» - «Почему же за две недели до нее другая балерина танцевала все эти мелкие движения», - возразила мне собеседница. Великая Галина Уланова не делала 32 фуэте, а есть танцовщицы, которые делают их идеально, однако не поднимаются до уровня Улановой. Балерины времен Петипа меняли его хореографию в присутствии живого мэтра. Спектакль - не балетный класс. Надеюсь, что москвичи «пошипят» и перестанут, а Захарова будет чувствовать себя на месте в Большом театре.
Захарова была занята на репетициях и не смогла прийти на презентацию. Но пришли люди, совершенно для меня неожиданные. Например, невысокая дама в какой-то странной шляпке - старшая сестра Рудольфа Нуреева, председатель центра им.С.П.Дягилева из Перми. Кстати, в Москве я узнала, что ЮНЕСКО объявил следующий 2004-й год - годом Нуреева. Два театра в Москве ставят спектакли, ему посвященные. Ничего не слышала о спектакле Виктюка. Но на «растяжках» над улицами читала анонс: спектакль МХАТа «Нуреев - и ничего больше!» Затем прочитала афишу: «Модный, эксклюзивный, креативный...» пьесу для МХАТа написал пьесу бывший соученик Нуреева по балетной школе Виктор Генрих.
Выступавшие поздравляли всех создателей альбома, как и полагается на презентации. Выступал писатель Виктор Ерофеев, который очень тепло говорил о моих фотографиях, о работе художников. Михаил Шведкой улетел куда-то с Путиным, но выступали представители обоих министерств-спонсоров, которые поздравляли Уральскую с ее плодотворной деятельностью во славу русского балета.
Особенно тронуло меня то, что пришли коллеги, такие знаменитые московские балетные фотографы, как Михаил Логвинов и Дмитрий Куликов.
Перед собравшимися выступали ученики московской Академии балета, коллектив бальных танцев...
В этот же вечер я получила еще один подарок - я увидела незабываемый спектакль: балет «Раймонда» Петипа-Глазунова в редакции Юрия Григоровича и в исполнении Нины Ананиашвили. Но о Нине Ананиашвили-Раймонде, а также о дебюте Ирины Колесниковой в роли Китри в балете «Дон-Кихот» в петербургском театре Константина Тачкина я расскажу в следующий раз.