НУЖНА МНЕ ВАША ФАРШИРОВАННАЯ РЫБА (Продолжение)

Продолжение. Начало в №38 (386)
С чего начиналось? Меир собрал людей, и они перекрыли Кони Айленд Авеню. Он сказал громкую речь и зажёг огонь в самых тихих сердцах. Я не был там и не могу передать дословно, но люди плакали, что он им сказал. Он задел их за живое, и это звучало примерно так: «Вы сидите по уши в яме с дерьмом и боитесь открыть рот. Так высуньте голову и чего-нибудь скажите! За вас это никто не сделает!»
Что говорить, когда до нас никому дела не было, именно Меир первым начал борьбу за право российских евреев на эмиграцию. Его люди никому не давали проходу - шумно митинговали у советского посольства, бойкотировали гастроли артистов. Конечно, они немножко нервничали и кидали бомбы. Это нехорошее дело, швырять бомбы. Но их услышали. Подключились сенаторы Лаутенберг, Джексон... Пошёл другой уровень. Деловой разговор. Мы - вам, если вы - нам. Когда надо, в Вашингтоне умеют говорить языком Молдаванки.

Вторая лекция начинается после обеда, когда Яша вытаскивает Изю пройтись по набережной. Не торопясь, доходят они до «Татьяны», и Яша приглашает племянника опрокинуть стопочку.
- Я угощаю.
Изя конфузится, и Яша сердится:
- Не морочь голову! Начнёшь работать - вернёшь две.
Закусили пирожком с мясом и продолжили прогулку.
- Слышал ты что-нибудь о Зяме Гринберге?
Изя отрицательно покачал головой, но Яша и не ждал комментариев - если в Одессе спрашивают, ответ давно лежит в кармане. В зависимости от вопроса в верхнем пиджака или в заднем брюк.
- Зяма был серьёзный человек, в Одессе директор крупного гастронома. Когда он увидел, что шантрапа не даёт людям вздохнуть, он пришёл с парой человек в полицию и говорит: «Наши дети не могут выйти на пляж и окунуть в океан ноги, чтобы не получить по морде и остаться без штанов. Наши жёны бояться зайти в лифт, чтобы не потерять сумочку или не быть изнасилованными».
- Это никуда не годится, - отвечают в полиции, - но мы не можем возле каждого лифта держать охрану, а по поводу пляжа - пусть ваши дети вечером сидят дома.
- Хорошо, - сказал Зяма, - мы понимаем ваши проблемы, но позвольте нам тихо решить свои. У нас есть хорошая традиция из нашей прежней Родины - жители гуляют по улицам и заодно смотрят за порядком. Там это была народная дружина, а здесь назовите, как хотите.
- Хорошо, - согласились в полиции, - но чтобы не было никаких грубостей. В Америке на первом месте главенствует закон.
- Что за вопрос?! - ответил Зяма, имея в кармане ответ, купленный у мальчиков Кахане. - Мы будем тихо гулять с жёнами и смотреть, чтобы после одиннадцати вечера никто громко не разговаривал.
Что дальше было, не стоит объяснять - гуляет по набережной интеллигентная пара и держит в дамской сумочке пистолет. Станиславский в таком случае говорил: пистолет стреляет, даже если его об этом не спрашивают.
На шум налетает полиция.
- Вы что-то видели?!
- Упаси Бог.
- Слышали?!
- Кажется, стреляли.
Полиция обыскивает мужчин - божьи одуванчики. А в дамские сумочки в Нью-Йорке заглядывать почему-то не принято.

И шантрапа дрогнула. Она увидела непонятную ей силу, которая пренебрегает принятыми правилами игры.
В результате, - с пафосом закончил дядя Яша, - Брайтон разговаривает по-русски. С одесским акцентом. Нравится это вам или нет. Кому же наводить порядок, открывать бизнесы и делать гешефты, как не детям Молдаванки...

В Манхэттене есть Китай-город и Маленькая Италия. Лицо русского Бруклина, словами коренных американцев, - Маленькая Одесса. Заметь, - с гордостью поднял дядя Яша указательный палец, - не Киев, и не Москва...
- А что Зяма делает теперь? - с надеждой на продолжение спрашивает Изя.
- На Брайтоне стреляли... Время было такое... Зайдём помянем...

***
- Ты пошёл на пляж, ты взял в карман какой-нибудь доллар?
Изя не отвечая, выразительно разводит руками.
- Ты привык. Ты знаешь, что у тебя есть жена, которая за тебя всегда должна думать. А если я захочу стакан воды или пирожок перекусить?
Они идут по Четырнадцатому Брайтону, плавно выходящему к широкой деревянной набережной (бордвоку), за которой начинается знаменитейший пляж. Изя при деле - он несёт шезлонг и ему лень отвечать на Шеллино ворчание.

В Нью-Йорке они два месяца - с июня девяносто второго. Полтора года, прошедшие после звонка Регины, проведенные на нервах, в слезах, телефонных переговорах и в сердечных приступах, постепенно стали забываться, захлёстнутые волной новых проблем. И впечатлений.
Регина, пережив тяжелейший развод, приехала с Бэллочкой зимой. По туристической визе. И осталась. Как дядя Яша и обещал, он приютил их, выделив внучатой племяннице диван в гостиной. Один на двоих. Не очень роскошно, но Регина не роптала - они с Бэллочкой не такие полные, чтобы не уместиться.
Её угнетало другое - пособие ей не полагалось, а попытки найти хоть какую-нибудь работу на кэш были безрезультатны. Толпы таких же, как и она, иммигрантов колесили по Бруклину в поисках трёхдолларового счастья. Но если легальные иммигранты, имея вэлфер, Медикейд и фудстемпы, могли не стаптывать обувь - краник капает, то ей, нелегалке, социальные блага положены не были.
Она с трудом дождалась приезда родителей и бабушки. Неделю все прожили табором у Яши. И ожили, когда Изя снял двухспальную квартиру на Тринадцатом Брайтоне. В одной спальне поселилась Слава Львовна, в другой - Регина с Бэллочкой. Изя с Шеллой принесли себя в жертву - расположились в гостиной. Со словами: «Ну что ж, возвращаемся в детство - в коммунальную квартиру по-брайтонски».
- Регина тебе ничего не говорила - она собирается с ребёнком на пляж? - продолжает допытываться Шелла. - Сегодня такая влажность, что можно задохнуться.
- Спроси что-нибудь полегче, - вяло отвечает Изя. - Она ушла утром и ничего не сказала.
Пляж - лучшее место для обсуждения мировых проблем. Не торопясь Изя и Шелла дошли до боёв в Тирасполе, начавшихся вскоре после их отъезда в Америку (Шелла: «Как вовремя мы уехали»), потока беженцев, хлынувших в Одессу, и сетовали, что в такую погоду Бэллочка не на океане. Затем они вспомнили, что разговаривая с кем-то по телефону, Регина обмолвилась, что в воскресенье утром она собирается в Манхэттен. На курсы.
- Зачем же она потащила ребёнка в Манхэттен в такую жару? - недоумевала Шелла. - Там же дышать нечем. Могла бы Бэллочку нам оставить.
- Не трогай её. Ты же видишь, в каком она состоянии.
И супруги перешли к новой теме: не мешало бы Регину познакомить с каким-нибудь стоящим парнем. Барахло мы уже имели. И они стали перебирать варианты. Под рукой - побочный эффект эмиграции - женихов оказалось много.

***
Подобной статистики не существует. Хотя... Что такое статистика? Результат обработки умело подобранных фактов. В зависимости от того, какой результат вы хотите получить. Посему, трудно опровергнуть или подтвердить выводы дяди Яши: по прибытии в Америку через непродолжительное время каждая третья эмигрантская семья распадается. Или даёт трещину.

- Одни семьи - бьёт себя в грудь Яша, - распадаются только на бумаге. Если сложить моё и Сонино пособие, результат окажется больше, чем на семью, вывод делайте сами. Если есть чем.
Американская корова не исхудает, если даст чуть больше молока. Тридцать долларов, полчаса в адвокатской конторе, объявляется сепарэйшен (раздельное проживание для несведущих), и без оформления развода можно продолжать жить под одной крышей. И иметь два удовольствия вместо одного.
Идём дальше. Допустим, кому-то повезло, и он устроился на работу. На маленький чек. Но без медицины. За что, спрашивается, второго члена семьи тут же снимают с вэлфера и лишают страховки?! Те же тридцать долларов, и одинокие матери или отцы - в зависимости от того, кому посчастливилось, - продолжают доить корову.
- Это изобретение афро-американской и испаноязычной общины. Наши - не дураки. Всё ценное схватывают на лету, - поучает Яша племянников.

Его университеты очень ценны, но Изе и Шелле фиктивный развод пока не грозит. Они стартовали на курсах английского языка в НАЯНе (из-за наплыва беженцев очередь на курсы растянулась на два месяца) и лишь мотают на ус опыт предыдущей волны.
- Другая проблема, - вздыхает Яша, - реальные разводы. По стрессам эмиграция сопоставима со смертью ребёнка...
- Да ну, скажешь, - прерывает его Изя.
- Ты ещё молодой. Поживёшь - увидишь, миролюбиво отвечает дядя Яша. Он не намерен спорить по пустякам, профессор не дискутирует с первоклассником об очевидных вещах. - Запомни, если обоим до сорока и женщина первой находит работу на приличные деньги, считай, семьи нет. - И он стал приводить примеры из жизни. Не станем утомлять вас их перечислением - у вас свой опыт.

***
Регина решила начать новую жизнь. Что это значит? Что слёзы высохли и ей захотелось замуж. Снаряд в одну воронку два раза не попадает. Так говорят. Кто? Промолчим, сославшись на Пятую поправку к Конституции.
Первым делом надо найти достойную кандидатуру. Регина заказала на имя бабушки вторую линию, установила в своей комнате телефон с автоответчиком и определителем номера и дала объявление в газету. Чтобы сразу поставить все точки над «и», она честно указала, что у неё есть прелестная трёхлетняя дочь, она ищет только серьёзные отношения, и чтобы ловеласы и прохиндеи с предложением секса её не беспокоили. Но дабы не отпугнуть достойных женихов, в описании себя ко всем прелестям: умная, весёлая, красивая - добавила: «одесситка с длинными ногами».

О-о... Как выяснилось, это был тонкий ход. Чуть ли не каждый звонок - нетерпеливые сразу, скромные - через пять минут, задавали вопрос: «А у вас действительно длинные ноги?»
На десятом звонке Регина не выдержала и выпалила: « Да у меня действительно длинные ноги! Спрашивайте о чём-нибудь ином».
На обратном конце дрогнули и бросили трубку. Регина прикусила губу - правила игры надо соблюдать. Тем более сама напросилась.
К этому времени у неё родилась мысль, как увлечь мужчину, который на предварительном этапе её заинтересовал. И одновременно как избавиться от звонков-мусора.
Она накупила карточки, используемые для библиотечных каталогов, и по ходу разговора вносила туда получаемую от собеседников информацию. Карточки она рассортировала по номерам телефонов.
Теперь в случае любого звонка она быстро определяла по картотеке, кто звонит, стоит ли откликаться, и если звонок был важен, удивляла собеседника знанием подробностей его личной жизни.
После слов: «Как прошло позавчера твоё интервью в Сити-банке?» или «Ты выгулял уже... ?» - она точно называла имя любимой собаки или кошки, и на том конце учащённо начинало биться сердце - она думала обо мне, если помнит даже такие мелочи. До инфарктов не доходило, но лёд к вискам прикладывали.
Как мужчины доверчивы! Легковнушаемы и самолюбивы! Дети, одним словом.
Итак, часть кандидатов оказались нытиками типа Димы-маляра, который сразу начал плакаться, что ему в Италии за два дня до отъезда в Америку сломали правую руку, он не смог работать, и жена его, рассчитывавшая, что она быстро пристроится к кормушке, по прошествии трёх месяцев нашла себе обеспеченного любовника, американца, и указала ему на дверь. Он пробовал сопротивляться, но её родственники вызвали полицию, и ему пришлось складывать чемоданы. Теперь он делит подвал с таким же, как и он, неудачником в частном доме в Бей Ридже.
По неосторожности Регина полюбопытствовала: «А из-за чего, собственно говоря, произошла драка?» - и нарвалась на длинную историю, как он сдавал свою квартиру в Ладисполе новоприбывшим из Киева, а напарник его не поделил с ним маклерские деньги, и началось...
Регина посочувствовала ему и внесла в чёрный список - нытики и неудачники ей не нужны.
В финал конкурса вышли двое - начинающий адвокат Боря и Миша - неработающий программист из Киева.
Боря попал в Америку в пятилетнем возрасте, получил еврейское воспитание, соблюдал субботу, кашрут - идеальная партия для девочки из Боро Парка. Причём тут Регина? Не спрашивайте... Миша, полная ему противоложность (в плане воспитания), напоминал Грегори Пека в молодые годы.

Регина подумала и... стала встречаться с обоими.
Боря пообещал ей оформить рабочую визу, позволяющую легально закрепиться в Америке, и главное - получить сошиал секьюрити номер, без которого невозможно ни открыть счёт в банке, ни сдать на водительские права - основной, как выяснилось, документ в Америке.
Женщинам со времён Клеопатры всегда нравятся устроенные мужчины. И когда дошла очередь до вопроса, чьей любовницей становиться, Регина выбрала Борю. Слишком он был многообещающим.
По Бориной рекомендации Регину взяли секретарём в медицинский офис, где ей положили пять долларов в час наличными с обещанием повысить через месяц до шести, но на чек. При условии, если к этому времени её документы будут в порядке.
Пять долларов в час наличными - в то время как на Брайтоне и на три невозможно устроиться - родственники стали смотреть на Регину, как на национального героя. А бойфренд-адвокат -это звучит гордо. К тому же, согласитесь, бойфренд воспринимается лучше, чем любовник. Для слуха русского.
***
О-па! На Брайтоне пошли аресты. Заметьте, не на Ошеан Вью, где снять девочку можно в любое время суток, не на Брайтон Бич Авеню, где порой торговля идёт мимо кассового аппарата, а на тихой Тринадцатой улице, в доме, в котором живут Изя и Шелла. В той тихой Одессе, которая далека от Привоза. И кого взяли? Двух милых старушек, восьмидесятилетних Ханну Марковну и Иду Моисеевну. Их вывели в наручниках, вокруг собран был полк полицейских машин, посадили в одну из них и под эскортом увезли. Предполагали, по-видимому, что старушки будут отстреливаться - иначе чем обязаны почётному караулу?
В теленовостях пояснили - старушки были заурядными продавцами наркотиков. Обслуживали клиентов, не выходя из дому. Ужас! Живём на Брайтоне, как на пороховой бочке.
***
Продолжение в следующем номере