В КОМНАТЕ СМЕХА

Представим стандартную ситуацию: собралась компания, и за столом кто-то рассказал анекдот, например, такой:
- Больной: Доктор, миленький, c такими результатами анализов сколько же мне осталось жить?
- Доктор: Десять.
- Больной: Десять чего, месяцев, недель?!
- Доктор: Десять, девять, восемь, семь...
Все засмеялись и тут же шутку забыли; все, кроме одного, который впал в задумчивость, а придя домой, сел писать трактат о природе смешного...
Среди теоретиков юмора, пытающихся понять, “что делает шутка с человеком “, имена Авиценны, Гиппократа, З. Фрейда, А. Бергсона, десятки исследований нейрофизиологов и биофизиков.
Профессор психологии из английского университета Хертсфордшир Р. Вайсман приобрёл известность после эксперимента, в котором пытался определить, насколько средний слушатель способен отличить правду от лжи, которой его кормят средства массовой информации; тогда в опыте приняли участие десятки тысяч жителей Великобритании. Несколько лет назад он затеял новый эксцентричный проект, ставящий целью изучение юмора, а так же определения самой смешной шутки в мире из ныне существующих. На веб-сайте его научного центра Laugh.Lab.co.uk публикуются лучшие шутки, присланные желающими и, соответственно, читательские оценки публикуемых анекдотов по пятибалльной системе. Сразу после приглашения поучаствовать в проекте за первые пять дней на них обрушилось около трех миллионов сообщений, так что их сервер приказал долго жить. Три тысячи вариантов анекдота с одинаковой заключительной фразой пришли из CША. Одной из самых популярных шуток у норвежцев и датчан оказалась старая история о том, как врач навещает человека, у которого на лбу выросла лягушка и спрашивает его, как это произошло. «Это началось с того, что у меня на заду появилась бородавка», - отвечает Лягушка. Что же касается участников конкурса из Германии, то их, как никого, приводит в восторг большинство публикуемых шуток. Одно из двух, замечает Р. Вайсман: либо у них такое всеохватное чувство юмора, либо в повседневной жизни этой страны хронически не хватает веселья и иронии. Большинство исследователей сначала постулируют некоторую идею, а потом пытаются её доказать. Лаборатория Вайсмана пытается идти от обратного, прислушиваясь или отталкиваясь от мнения большинства. Любопытно, что историю о том, как у сыщика Ш. Холмса и доктора Ватсона, идущих на рыбную ловлю, украли палатку, шуткой признает большинство читателей, cо вздохом оговаривая, что шутка эта – плоская. А что говорить о серии безвкусных анекдотов об американских блондинках или о русском Вовочке, или о бельгийцах, которые в западноевропейском юморе слывут эталоном глупости? (Видимо, не случайно, раздраженная этим стереотипом писательница А. Кристи, сделала бельгийцем знаменитого сыщика Эркюля Пуаро.) Среди анекдотов, публикуемых на сайте, зрители оценили между 4 и 5 баллами, например, такой: Два охотника идут по лесу в Нью-Джерси. Одному из них стало плохо и он упал. Второй в панике звонит по мобильному телефону 911 и кричит: - Оператор, мой друг упал, он умер, что мне делать?! - Не волнуйтесь, отвечает девушка-оператор, пытаясь его успокоить, - прежде всего вы должны убедиться, что он мертв. После этого по телефону она слышит выстрел, и охотник говорит ей: - О’кей, дальше что?..
Сейчас в закрытых запасниках центра находится более 40 тысяч шуток, две трети из которых, по мнению ученого, грубые, расистские или пахнущие насилием. Исследователей юмора интересуют биологические механизмы его воздействия, неосознанные мотивы нашего смеха. Условно говоря, считает Вайсман, большинство шуток может делиться по пяти основным категориям: 1) человек хочет выглядеть умным, и попадает впросак; 2) мужья - жены - теща - адюльтер; 3) доктор - больной; 4) Бог делает ошибку; 5)черный юмор: будет ещё хуже.
Вот пример, подпадающий под первую и третью категории одновременно: В “Скорую помощь” привозят больного с ножом в спине.
- Больно? - участливо спрашивает врач.
- Только когда смеюсь, - отвечает больной.
В природе смешного пытались разобраться со времен Аристотеля; из средневековых европейских письменных источников известен трактат Т. Гоббса «Левиафан», появившийся в 1651 году. По «Теории превосходства», заявленной там, смех порождается нашей способностью понимания вещей несуразных или способных к неожиданной деформации. Если в средние века смешными казались карлики и шуты-горбуны, то в современном изложении этой теории мог бы соответствовать такой американский анекдот: Некто пришел в полицию и сказал, что хотел бы работать сыщиком. Что-то смутило шерифа в этом человеке, и он задал ему ряд вопросов: - Сколько будет один и один?
- Одиннадцать.
- Назови мне два дня недели, которые начинаются на букву “Т”.
- Today и Tomorrow.
- Кто убил Авраама Линкольна?
- Не знаю.
- Очень хорошо, ступай домой и пока не узнаешь кто, не возвращайся.
Придя, домой, человек сказал: «Жена, меня не только взяли на работу в полицию, но уже дали первый «murder case» (первое дело об убийстве).
Другая точка зрения на юмор, «Теория несоответствия», была впервые выдвинута французским мыслителем Блезом Паскалем, который написал: «Ничто так не способствует рождению смеха, как диспропорция между тем, что человек ожидает увидеть и что ему неожиданно показывают». У этой теории и сегодня много сторонников. Шутки такого рода комедийные артисты мечтательно произносят, беря паузу посередине: «Я хотел бы мирно умереть во сне, как умер мой дедушка... а не как пассажиры в его машине, которые орали во весь голос...» З. Фрейд полагал, что юмор – вытесненная и трансформированная агрессия, в том числе сексуальная, сидящая в подсознании человека; возможно, это и справедливо для частных случаев.
Например: ...Мы с ней легли, и первая моя мысль была: не упрекай себя, ты не первый врач, который спит со своей пациенткой. Но следом за первой мыслью пришла вторая: постой, ведь ты же ветеринар...
В последние годы некоторые эволюционные биологи пытаются связать источник смеха с реакцией на изменение сигнала угрозы, который сперва получает человеческий мозг, с последующей корректировкой, что тревога была ложной: ведь внутри каждого из нас сидит от рождения множество страхов. Поэтому преувеличение ситуации и выведение её за пределы реальности способно нас рассмешить, разгоняя страх, словно луч карманного фонаря в темной аллее.
Д. Клоуз, исследователь-самоучка и наставник таких известных комедийных актеров, как Майк Майерс, Джон Белуши, Джон Кэнди, явно увлекается, выдвигая гипотезу о том, что у каждого из нас есть “три мозга”: мозг рептилии, млекопитающего и третий – человеческий, с корой головного мозга, где и оценивается юмор. И разумеется, вслед за сакраментальным вопросом «Думают ли животные?» напрашивается другой – «А как у животных с чувством юмора?» Психофизиолог Роджер Фоут утверждает, что хорошо; например его шимпанзе по имени Вашу, которого он обучил общаться знаками, выражая понятия и состояния обезьяньей души, однажды помочился на него, когда сидел на плече, а потом знаками и фыркающим носом сказал ему: “Это забавно”.
В статье ”Мозг и язык”, опубликованной в 1981 году, англичане В. Уорнер и С. Хэмби пишут, что левое полушарие нашего мозга похоже на самодостаточный, но узко запрограммированный лингвистический компьютер, обрабатывающий слово и звук, в то время как правое полушарие похоже на аудиторию, смотрящую немое кино; и только объединенная их работа дает нам представление о кинокартине в целом, и блокировать в наших головах “центр юмора “, по их мнению, невозможно.
О целебных свойствах смеха рассказывает книга Н. Казинса, бывшего издателя Saturday Review, под названием “Анатомия болезни”, ставшая бестселлером 1979 года. Автор, страдавший невыносимыми болями от тяжелейшей формы артрита, в один из дней услышал от врачей смертный приговор; тогда он выбросил все лекарства в мусоропровод, купил огромное количество витамина С и установил в своей комнате кинопроектор, на котором смотрел бесконечное число кинокомедий. В перерывах между просмотрами няня читала ему книги классиков мирового юмора и анекдоты. Я обнаружил, пишет Казинс, что два часа смеха заменяли мне два часа жизни на таблетках, притупляющих боль, и я засыпал. Случившееся после и по сей день остается предметом научных споров, но факты – вещь упрямая: Казинс выздоровел. Японский медицинский журнал сообщил об исследованиях, статистически подтверждающих лечебное влияние юмора и шуток на больных диабетом. Доклады Американской ассоциации сердечно-сосудистых заболеваний свидетельствуют, что даже предвкушение встречи с комическим артистом, приглашенным к больным, улучшает анализы крови и снижает количество стресс-гормонов. Канадские исследователи доказывают с цифрами в руках, что доброжелательные и позитивные шутки увеличивают количество иммунных клеток, борющихся с заболеваниями; общение же с саркастическим или циничным “черным” юмором является той самой ложкой дегтя, которая ухудшает состояние пациентов.
Юмор – феномен не только языковой и культурный, но и социальный. Еще в 1877 году в своём “Эссе о комедии” английский писатель Д. Мередит написал, что подлинный юмор и ирония расцветают в обществе, где есть социальное и сексуальное равенство, и пока лицо женщины укрыто вуалью или паранджой, этот юмор будет отдавать запахом водостока, и арабский мир будет несопоставим с европейским.
Тысячи людей в поисках хорошего настроения приходят в комеди-клубы, чтобы послушать “stand-up comedians” – американские эквиваленты М. Жванецкого или М. Задорнова. Среди них, зрителей, есть Предвкушатели («Смотри ты, Монику Левински вспомнили – сейчас обхохочемся».) и Поносители («Хорошо, до президента Буша добрались».), Потрошители («Они же любители матерных “F” – слов и сленга».) и Хихикающие заодно и т. д. Все признают, что смешить гораздо трудней, чем приводить в состояние тоски и печали, и по-прежнему на ура принимают появление на сцене Стива Мартина, Билли Кристала, Робина Вильямса, Билла Косби. Недавно по экранам с успехом прошла комедия с Джимом Керри «Брюс всемогущий», собравшая только в первый уик-энд почти 86 миллионов долларов. Всегда трудно спорить о комедии, потому что миллионы людей, особенно молодых, любят комедию положений – нелепые падения, характерные гримасы; к тому же Д. Керри не просто блестяще владеет телом, но и действует в ключе создаваемого им образа, когда его герой, получив от бога могущество, не знает, как им воспользоваться, оставаясь в собственных ограниченных рамках. Но был в этом году и другой фильм, ироничная комедия “Поймай меня, если сможешь”, поставленная Стивеном Спилбергом, задействовавшим прекрасную команду актеров: Леонардо ди Каприо, Тома Хэнкса, Криса Уолкена. История эта основана на реальных событиях: молодого человека, подделавшего чеки на миллионы долларов и наконец пойманного ФБР, приглашают в Бюро на работу в качестве эксперта по подделкам документов, и отныне он зарабатывает не меньше, но теперь уже честным трудом...
По правде говоря, даже ученые не знают, что и как растягивает в улыбке или хохоте все 15 главных мышц нашего лица, почему, насмеявшись на просмотре блестящей кинокомедии, мы выходим на улицу даже физически отдохнувшие, словно надышавшись озоном после дождя.
Конечно, неплохо бы разобраться в природе юмора и отыскать внутри нас ”центры смеха”, воздействуя на которые можно помочь многим людям: вывести их из депрессии или снять напряжение долгой рабочей недели. Но человек – существо капризное и изменчивое: то, что нам было смешно вчера, сегодня заставляет недовольно морщиться.
И если единственная подлинная роскошь, это роскошь человеческого общения, то чувство юмора – это бессрочный пропуск и проводник в большую жизнь; в комнаты слёз и комнаты смеха, где нас встречают взрослые, играющие в игры, и игры, в которые играют взрослые.