ЖЕНЩИНА. СНОВА ЖЕНЩИНА

Ловлю из воздуха я знаки,
Вплетаю в толстую косу
Созвездий ярких Зодиака
Мгновений быстрых полосу...
Марина Васильковская

Образ женщины: реальный - но до конца не проясненный, попросту вымышленный, идеализированный, мифологический, официальный, театральный (или театрализованный), портретный - в искусстве он всегда воплощал мечту о красоте и всегда заключал в себе нечто большее, чем различные представления о прекрасном, свойственные каждой эпохе. Нечто таинственное и неопределенное. Может быть, глубже других это одной лишь строкой выразил Борис Пастернак: «... и прелести твоей секрет загадке жизни равносилен».
Нежные и надменные, царственные и скромные, наивные и лукавые, совсем юные и познавшие силу своего очарования, жизнью измученные и над жизнью порхающие, они, женщины, и есть главный объект искусства. Глядят с живописных полотен, отражаются в голографических зеркалах скульптуры, выступают из вязи рисунка и дают нам возможность судить о том, как меняется облик времени, понятия о красоте, характер нравов, прихоти моды. «Varium et mutabile semper femina. Женщина переменчива и всегда другая», - говорили древние. Всегда другая, но всегда женственная, преданная, умеющая любить и жаждущая быть любимой. И если мы говорим о красоте, то первое, что ассоциативно возникает в сознании, - это слово «женщина».
Эта женщина появилась передо мной так, словно материализовалась из воздуха, - необычная, дерзко красивая, будто воплощающая грациозное изящество рококо. «Художница», - сразу решила я. И не ошиблась. Тогда, а было это года три или четыре тому назад, на шумной ньюйоркской Арт Экспо я встретила Аллу Сапожникову, незадолго до того приехавшую из Парижа, где она прожила девять лет, успев заявить о себе, быть признанной, победить в престижных конкурсах, увидеть свои полотна во французском музее еврейского искусства. То же и в Америке - имя, признание, работы в галереях и даже в Музее современного искусства Зиммерли. Для меня знакомство с Сапожниковой было едва ли не единственным случаем, когда художника узнаешь прежде, чем его творчество.
Ну а потом интересные, узнаваемые ее картины видела я на разных выставках, вот как на одном из художественных аукционов Федерации еврейских филантропов: многомерный и многоцветный коллаж, который я бы назвала «Одесса во все времена». Тут и «пикейные жилеты» на бульваре, и чайка, и милый ангелочек со старой открытки, и скумбрия, и крапленые карты, и колоритнейшие тетки - вроде каждой твари по паре, а в целом - из осколков сложившийся образ уникального города у моря. Выразительность необычайная.
Но все-таки главное, чему посвящено творчество Аллы, ее живопись - это женщина. Ее заботы, ее желания, ее мечты, ее тревоги. В какой-то степени, это зашифрованный автопортрет самой художницы, особая пиктограмма для полного, придонного самовыражения - к этому выводу приводит интерпретация женских образов, созданных ею.
Когда я вошла в просторный холл манхэттенской Progressive Gallery, то первое, что приковало внимание, заворожило взгляд, был названный Лунной сонатой земной, но полный нездешней печали пейзаж: ночь, лунная дорожка и лодка с обломанным веслом. Свет - ниоткуда, цвет - черный с синим, подернутым золотой рябью. И волшебство. И луна - как женское начало в мифах всех времен и народов.
Снова в голубой тональности - женщина, плывущая сквозь туман. Она в сомнениях и надежде, отчаянии и ожидании любви. Мятущаяся, гордая, но гордыню сломившая, изверившаяся, но не сдающаяся. Коллаж - прием, известный со времен дадаистов, но вот так поймать жизнь, показать женщину, остающуюся самой собой в любое время - и в древности, и в поэтическом кватроченто, и на подступах к бунтарскому двадцатому!
Щит Давида заслоняет ее от бед, а король... Что король? Выпадет ли карта или не случится, все равно это она - властительница и продолжательница жизни. И бежит, бежит, нагая, сквозь кущи, и ветер жадно ласкает прекрасное ее тело, созданное для любви и материнства.
Вот она в неостановимом танце, веселая, очень русская... Уж сколько ей перепало, сколько пережить пришлось, как было тяжко, а гляди-ка, есть еще силушки... Рядом, на другом холсте, снова она, наша современница, дерзкая, независимая - роза в волосах, наготу прикрывает платье, а белый лебедь, символ невинности, уплывает, чтобы вверить ее страсти. Эротика поет, рвется из берегов, исступленное желание заставляет взлететь. А его все нет. Где ты, единственный? Без тебя все серо, тускло. Нужен только ты...
А он, сильный, прекрасный, спит безмятежно, и лишь луна, пытаясь овладеть его снами, подает тайный знак: тебя ждет Женщина, проснись!
Это серия работ, где все о Ней, загадочной и непредсказуемой, ее чувствах и чувствованиях, ее исканиях, желаниях, страданиях. И вдруг почему-то - портрет Нью-Йорка, его сердце, его западня - Таймс Сквер. «I want You - я хочу тебя!» - кричит дядюшка Сэм. Тебя, меня, каждого из нас. Мюзиклы, марка Бродвея, самые-самые: «Регтайм», «Отверженные», «Чикаго», красавица с влюбленным чудищем: бедняга тоже не избежал своей участи. Все это сдобрено, сбрызнуто всеми сортами виски, кофе, коки и даже кремлевской водочкой. Толчея машин на мостовой и людей на тротуарах... Что? Сюжет вне кольца «женской» темы? Но неожиданно - Мэрилин, коронный ее снимок с поднятой искусственным ветром юбкой: точеные ножки, ломкий стан. И крик отчаяния из разверстых уст. Еще одна ипостась женщины. Слишком частая, к сожалению, - загнанный в угол талант. Портрет города и портрет женщины - в их единстве, противопоставлении и неизбежных слиянии и борьбе.
Ну а это - вроде бы и вовсе выпадает из общего ряда - и по стилистике, и по стержневой идее. Просто городской пейзаж, тот кусочек Бруклина на Кони Айленд - с равнодушным колесом обозрения, аттракциона ми, запахом океана, кубистическим небом и... художественной галереей Surf Александра Герзона. А вот это уже явление знаковое: русские пришли в Нью-Йорк, в Бруклин, в американское искусство. И великой русской школой взращенные талантливые самобытные художницы, Америкой узнанные и оцененные. Среди них Алла Сапожникова.
Я вспомнила, что именно в галерее Герзона увидела я холст Сапожниковой «Молящийся еврей», экспрессивное, с брызгами импрессионизма, в своеобразной манере выполненное живописное эссе, поражающее глубинным психологизмом и многоцветностью художественной палитры: человек, взывающий к Богу. В пластике тела, в глазах - мольба. Господи, как ты допустил? Господи, помоги! Больше воззвать не к кому!
И начинается полет души во времени и пространстве.

Progressive Gallery, где проходит сейчас выставка живописи Аллы Сапожниковой, находится на 85 5 Ave (угол East 16 Street) на 5 этаже. Станция метро Union Square, поезда R, N, W или F.
Маргарита Шкляревская