Новый музей в старом Манхэттене, Или день рождения авангарда

Еще один, сто третий нью-йоркский музей открылся в Манхэттене на углу 5 авеню и 86 улицы, умножив огромное, сделавшее бы честь и целой стране число музеев прославленной Музейной Мили. Это Музей немецкого и австрийского искусства. Его галереи, его экспозиции вводят нас в мир немецкого искусства первой половины ХХ века, особенно его начала, т.е. того времени, когда зарождался авангард, когда искусство, его стилистика, его мировоззренческие позиции, его ориентиры менялись подчас кардинально.
Новый музей, или, как назвали его – Новые галереи, знакомит нас с работами великих новаторов – живописцев, скульпторов, графиков, фотографов и фоторепортеров, плакатистов и оформителей книг, отступивших от общепринятых норм, сломавших традиционные взгляды и вкусы, предложивших свое видение человека и мира, свою непривычную художественную манеру, свое бунтарское мероприятие. Симптоматично, что началось это движение в Берлине, ставшем научным, деловым и финансовым центром Европы. И своеобразной столицей искусства, давшей приют разнонациональным бунтарям, словом и делом старавшимся искусство во всех видах и проявлениях революционизировать. Что не могло не расколоть мир искусства – а это и художники, и критики, и искусствоведы, и галерейщики, и публика, искусством интересующуюся (и не интересующаяся тоже).
Во главе Берлинского Сецессиона (а термин этот и означает «раскол», «отделение»), т.е. предавангардистского союза, стоял Макс Либерман, известнейший и талантливейший живописец и офортист, прославившийся своими картинами тяжкого труда рабочих, особенно женщин, лидер немецкой импрессионистической школы. Своим искусством он старался выразить протест против неравенства, нищеты и страданий. Протест его рос, принимал формы действенные, и, неожиданно для всех (и для него самого) Либерман, почитавшийся столпом немецкого изобразительного искусства и бывший членом Прусской Академии художеств (ее президентом он был избран позднее), стал инициатором и организатором раскола, объединив отступников от академизма, от традиций сытого бюргерского искусства. Это слово – отступник, сецессионист – стало бранным в устах ретроградов и почетным у всех, кто жаждал перемен. Это они, сецессионисты, выступали в роли «агитатора, горлана, главаря», задавали величину шага новому искусству. Потому-то, говоря о времени рождения авангарда, можно твердо сказать: 1890 – 1910 гг. Место рождения – Берлин. Первыми к колонне новаторов, «взломщиков» традиций присоединились французы, следом за ними русские, после огромного временного разрыва – все остальные. В Америку авангард приплыл лишь в конце 20-х – начале 30-х.
А был ли у зачинателей нового искусства свой идеологический рупор? Ну, разумеется! Это основанный бессменным его редактором Гервартом Вальденом всемирно известный, гигантскую роль в формировании искусства ХХ века сыгравший журнал «Дер Штурм» – «Буря», просуществовавший три десятка лет и разгромленный фашистами в 1932 г.
Какие таланты, какие имена! Бруно Кассерер, Кетэ Кольвиц, Якоб Штейнхардт с его воистину гениальным «Апокалиптическим ландшафтом», Лессер Ури, Ловис Коринт, Георг Кольбе… «Раскольники» ее были единым дружным отрядом. Внутри Сецессиона вызрели отдельные группы, самостоятельные течения. «Голубой рыцарь» – Пауль Клее, Август Макке, Франц Марк, Габриэль Мюнстер, Василий Кандинский (обратите внимание, в рядах сецессионистов художники из России – Кандинский, Архипенко, Гончарова, Орлик, т.е. русского авангарда еще нет, но русские авангардисты уже громко заявили о себе).
И еще такие группы, как «Новое дело» – Отто Дикс, Георг Гросс, Христиан Шад и «Трудовой союз» с неподражаемым Петером Беренсом.
Далее: группа «Мост» – Эрнст Кирхнер, Герман Печштайн, Карл Шмидт-Ротлуфф, Эрик Геккель.
Я стою у поразительного полотна Геккеля «Девушка с куклой». Сама Франци, ее тонкое изломанное тело, ее полные обещания огромные глаза и чувственные губы – в интерьере той самой знаменитой студии на Берлинер штрассе, ставшей пристанищем бунтарской коммуны богемских художников. Вглядитесь в изображении: наивность соседствует с дерзостью, невинность – с яростной сексуальностью. И ощутимое присутствие мужчины, которого в комнате нет, но его дух, желания, агрессивность – здесь, потому что новое искусство начиналось как акт мужественности, утверждалось в бою.
В ногу с немецким художественным батальоном шагал не столь многочисленный, но столь же революционный австрийский. В том же 1910 г., что и «Девушка с куклой», написан «Автопортрет с заломленной над головой рукой» Эгона Шиле, одного из зачинателей немецкого экспрессионизма, завоевавшего мир. Шиле – гордый, не умеющий ни к кому и ни к чему приспосабливаться человек, с жестким, подчас нетерпимым характером, мучающим прежде всего его самого, показал себя таким, каков он есть, обнажил не только тело свое, но и душу.
Австрийскому искусству начала столетия перемен, как назвали ХХ век, отдан в новом музее весь второй этаж, в залах которого представлены работы таких ассов, как Эгон Шиле, Оскар Кокошка, Ричард Герстль. Роль венского Сецессиона в становлении нового искусства трудно переоценить: Макс Бекман, Коломан Мозер, Дагоберт Пече, а особенно архитекторы Адольф Лоос, Йозеф Урбан, Отто Вагнер буквально совершили революцию в архитектуре и строительном деле. Сверхзначителен и вклад венцев в обновление стилистики декоративного искусства. И тут нельзя не отметить творческие искания Густава Климта – это он был первым президентом Венского Сецессиона. И это он принес в свои живописные полотна декор из геометрических фигур в соединении с цветочным орнаментом. Взгляните на «Танцовщицу» Климта – сколько графии, неги и здорового оптимизма, как красочен и свободен рисунок. Интересно, что именно венцы первыми провозгласили принцип полезности, утилитарности искусства. Вот ювелирный шедевр Гофмана – уникальная брошь, соединявшая простую геометрическую форму с восточной роскошью обрамления. Была эта удивительная вещица рождественским подарком щедрого мецената Фрица Варендорфера его жене Лилли, известнейшему дизайнеру.
Неоценим вклад в новое искусство художников Баухауза. Так была названа высшая школа строительства, созданная в 1919 г. В Германии архитектором, дизайнером и теоретиком архитектуры Вальтером Гропиусом, ставшим основоположником функционализма и рационализма в строительстве, дизайне, прикладном искусстве. Именно прикладное искусство Гропиус считал самым важным в столетии социальных взрывов, гипервойн и технических катаклизмов. Но не вместо изобразительного искусства, а вместе с ним.
Баухауз, т.е. дом строительства, стал явлением в новом искусстве. Там учились и преподали (иногда одновременно!) такие титаны, как Пауль Клее, Лионель Файнингер (это они вместе с Шиле стали первооткрывателями немецкого экспрессионизма), Василий Кандинский Йозеф и Анни Альберс, Эль Лисицкий, наделенные без меры и оригинальным талантом, и тягой к дерзкому экспериментаторству – в архитектуре, графике, дизайне мебели и предметов быта, металлообработке, ковроткачестве, театральном дизайне. А потом в Баухауз вместе с Ласло Моголи-Наги пришла фотография, вернее, фотоискусство, фанатиком и великим новатором которого был Ласло – мастер, принесший свет, целый ряд позитивных и технических новинок, взятых на вооружение и сегодняшними фотохудожниками. Следом за легендарным Моголи-Наги шли его ученица, возлюбленная и жена Люсия Моголи (это она создала потрясающий фотопортрет Ласло), Отто Умбо, Вернер Файст и, и, и… и сияющий талантом Люкс (это не имя, а прозвище: Люкс на латыни – «свет») Файнингер, великий сын великого отца, король освещения, о котором говорили, шутя, что у него договор с солнцем, луной и даже темнотой.
После разгрома Баухауза фашистами в 1934-ом большинство преподавателей и последователей его школы очутились в Америке, оказав огромное влияние на формирование теоретических основ, направленности и тенденций современного американского искусства.
Очутились в Америке, рассеялись по музеям и множеству частных коллекций и многочисленные произведения художников-сецессионистов, немецких и австрийских. Но были, к счастью, и фанатичные собиратели этих работ: арт-дилер Серж Забарски и известный предприниматель и коллекционер Роналд Лодер, задумавшие создать музей немецкого и австрийского искусства и передавшие ему ценнейшие свои коллекции. Это тем более важно, что гитлеровцы почти все оставшиеся в Германии работы уничтожили.
Теперь интереснейший этот музей открыт. Он ждут вас.
Как добраться? Проще простого: поездом метро 4, 5 или 6 до остановки “86 Streeet”.