Возрождение

Итак, начался новый 2002 год. С тревогой наши сограждане наблюдают за развитием событий во всех волнующих нас аспектах жизни: на так неожиданно развернувшемся антитеррористическом фронте, в застопорившей свой бег американской экономике, в изменении общего уклада жизни с усилением мер безопасности и уступок личных свобод. Причин для столь настороженной встречи нового года более чем достаточно. Первые громкие успехи в Афганистане сменились неделями малорезультативной охоты за расползшимися по всему миру террористами. Уровень безработицы подскочил до рекордной с 1992 года высоты. Множатся факты, обнажающие нашу с вами уязвимость в повседневной жизни.[!]

Но вместе с тем большинство жителей США живут надеждой на то, что именно этот 2002 год явится поворотным в сторону улучшения. Оптимизм – национальная черта американцев, и вряд ли даже потрясения прошлого года способны поколебать их неистребимую надежду на лучшее завтра. И все основания тому имеются: стремительно растет нетерпимость всемирного сообщества к любым формам терроризма, финансовый маркет, наконец, стабилизовался – верный признак близкого окончания рецессии, а туристы вновь, как ни в чем не бывало, начали заполнять транспорт и гостиницы.
11 сентября автору этих строк довелось провести долгие часы на развалинах Всемирного торгового центра, и еще свежи в памяти картины разрушений и отчаяния, которые вряд ли в полной мере было возможно описать или заснять на пленку («Выстоим!» газета РУССКИЙ БАЗАР №39 от 20 сентября 2001 года). И вот впервые с тех пор я оказался вновь на «Граунд Зиро» – под этим названием теперь весь мир знает самый эпицентр американской трагедии и героизма. Первое, что замечается сразу, – совсем нет той ужасной серой пыли, покрывшей сентябрьский Даунтаун и казалось тогда окутавшей весь город. Убрали, смыли, вычистили тот всепроникающий тонкий порошок, который не так давно вперемешку с обрывками деловых бумаг покрывал толстым слоем тротуары Нижнего Манхэттена.
Основания бывших башен теперь напоминают небольшие карьеры: в них все ниже опускаются экскаваторы, выбирая обломки уже из глубины цоколей. Почему-то грунт на поле работ предстает в рыжей окраске, будто на глиняном развале. Дыма нет совсем, но ледяной ветер с Гудзона выдувает из развалин знакомый запах, который сбивает дыхание как тогда в сентябре зловонием пластмассы. Небольшая груда нетронутых завалов как бы позабыта работниками в восточной части очага работ, ближе к Бродвею.
Весь участок разборочных работ не только обнесен сетчатым забором, но еще и задрапирован зеленым нейлоновым полотнищем. Из настежь распахнутых ворот у Баттери-парка выруливают тяжелые грузовики и тут же останавливаются у мобильной мойки для смыва рыжей грязи. Всего лишь один работник в белой каске привычно руководит движением через главные ворота в «Граунд Зиро»: людей и техники здесь уже гораздо меньше, а суеты нет совсем. Некоторые полицейские и пожарные проезжали на четырехколесных вездеходах. Вдоль зеленого забора на каждом перекрестке установлены дощатые будки, в которых укрываются от зимней стужи полицейские на круглосуточном дежурстве.
Многие магазинчики и лавки на прилегающих улицах до сих пор закрыты. Однако вокруг много людей, а движение транспорта привычно замедляется у Сити-холла и в других местах обычных «пробок». Повсюду видны американские флаги – у входа в здания, на столбах, под стеклами припаркованных автомобилей. На Бродвее кто-то привязал к строительным лесам у находящегося в ремонте здания обыкновенную простыню с нарисованным губной помадой сердцем и надписью: «СПАСАТЕЛИ! МЫ ЛЮБИМ ВАС! ВЫ НАШИ ГЕРОИ!» Подобными же плакатами встречают проезжающих по Вест-стрит жители Гринвич-Вилладжа на Вест-стрит: несколько молодых женщин денно и нощно стоят там на обочине и бурно приветствуют каждый выезжающий из зоны грузовик.
Однако в тот день довелось стать свидетелем грустной процессии, когда со стороны Баттери появилась «скорая помощь» в сопровождении почетного эскорта – двух крузеров с мигалками полицейского управления штата Нью-Йорк. Карета «скорой помощи» не мчалась и не ревела сиреной, как бы следовало ожидать, а медленно и печально катила в сторону госпиталя Сент-Винсент мимо притихшей толпы. Дежурившие на перекрестках полисмены взяли под козырек.
Но самое сильное впечатление в Даунтауне производит многотысячная толпа туристов, оккупировавшая пространство вдоль зеленого забора. Там, где Вест Бродвей упирается в баррикады, молодые люди осаждали держащих круговую оборону полицейских. На назойливые просьбы разрешить подобраться с фотоаппаратами поближе к забору подуставшие копы раздраженно тыкали пальцами в самодельный плакат на столбе: СМОТРОВАЯ ПЛОЩАДКА СО СТОРОНЫ БРОДВЕЯ! Однако самые настойчивые туда не рвались, и было ясно, почему: уже далеко до Бродвея выстроилась длиннющая очередь. Неистребимое племя туристов дрожало на леденящем ветру, листало какие-то брошюрки, грелось горячим какао и нетерпеливо всматривалось в сторону старинной церквушки на углу Бродвея и Фултон стрит, вдоль боковой стены которой пристроили бетонную площадку.
Здесь только становится понятен замысел отцов города оставить нетронутой до последнего момента груду развалин ближе к Бродвею, как и настойчивый завет ушедшего мэра Джулиани: «Прежде всего здесь должен быть возведен монумент, а уж потом все остальное приложится». Конечно же, монумент, но не просто глыба холодного камня, а коммерческий проект в чисто американском стиле, масштабный и прибыльный, который явится мощным магнитом для туристов и денег. Этот всплеск предприимчивости – яркое свидетельство того, что американское общество давно оправилось от парализующего сознание шока сентябрьских дней и быстро вернулось к рутине привычного образа жизни: много зарабатывать, лихо тратить, бесконечно путешествовать, шумно ликовать при удачах и быстро забывать поражения, а в дни национальных праздников вывешивать флаги и прочую патриотику у своих жилищ с искренним пожеланием во имя своего же и всеобщего благосостояния «GOD BLESS AMERICA!»