Повестка в суд

Оказывается, в этой благословенной стране, помимо привычных уже нам прав и свобод, существуют еще и обязанности! Об этом лаконично напомнил мне белый листок плотной бумаги с грозным предупреждением: «В СЛУЧАЕ УКЛОНЕНИЯ ОТ ИСПОЛНЕНИЯ ОБЯЗАННОСТЕЙ ПРИСЯЖНОГО ЗАСЕДАТЕЛЯ К ВАМ МОГУТ БЫТЬ ПРИМЕНЕНЫ ШТРАФ И ПРИНУДИТЕЛЬНЫЕ МЕРЫ».
- Да выбрось ты эту бумажку и спи спокойно! – советовали мне бывалые. - Тебе ведь конверт обычной почтой пришел, мог и затеряться. Иное дело, когда повестку нарочным вручают, тогда уж никак не отвертеться.
Но я гражданин сознательный, к тому же любопытствующий, поэтому в указанный день добросовестно набрал номер автоответчика, указанный в короткой инструкции на обратной стороне повестки. Мой пятизначный номер немедленно оказался «выигрышным» (везло бы мне так в лотерею), и утром следующего дня я уже протискивался через калитку металлоискателя под бдительным оком охраны здания Гражданского суда в Квинсе.
В просторном зале с телевизорами на стенах собралось две-три сотни таких же, как я, дисциплинированных жителей нашего «графства» - так старомодно именуется в судебном делопроизводстве один из пяти нью-йоркских боро-районов. Размер сознательной толпы примерно соответствовал неизменной 50-процентной явке имеющих право голосовать на всех президентских выборах (на выборы рангом пониже большинство отсиживается дома) – как оказалось, вместе со мной повестки получили 500 обитателей «графства».
Молодой охранник с пистолетом в кобуре и обаятельной улыбкой уселся за стол перед аудиторией и принялся отмечать прибывших по списку. Чтобы как-то разнообразить свою скучную и однообразную работу, он беспрестанно шутил и охотно отвечал на вопросы.
- Гарантирую, что через три-четыре дня почти все вы будете освобождены, так как около 90% гражданских исков улаживается противными сторонами в первые же дни процесса.
Наткнувшись на мою фамилию, парень подтянулся:
- Здгавствуйте, товагищ! Как дела? Хогошая погода. На здоговье!
На этом его запас русского, как видно, исчерпывался, потому как далее он беседовал на своем родном языке:
- Где я это выучил? Ну, столько ваших земляков сейчас в Нью-Йорке, просто грех не выучить кое-что по-русски.
Время от времени у него на поясе оживал радиопередатчик, и тогда охранник вызывал из списка дюжину человек и отправлял на верхний этаж, приговаривая:
- Прощаться не будем, ребята, скоро увидимся здесь же.
И действительно, большинство из них быстро вернулись.
- Забракованы адвокатами, - пояснил словоохотливый охранник, - Теперь их имена я занесу в конец списка и еще помариную здесь денька два на случай, если не хватит людей на все судебные разбирательства.
Остальные тем временем разбились на группы общих интересов: одни уединились в дальнем углу со своими газетами и книгами, другие сгруппировались перед телемониторами, настроенными на Си-эн-эн просматривать военные сводки из Ирака, а большинство расположилось у стены с телевизором смотреть одно из тех дневных шоу, которые так популярны среди неработающих американцев.
С небольшой лекцией об основах американского суда выступил старенький судья. Его седые волосы, сухая фигура и благородное лицо хорошо гармонировали с черной мантией. Он коротко упомянул различные судебные системы мира и заметил, что их несовершенство то и дело приводит к недоверию населения и беспорядкам.
- В Америке мы избегаем обострения социальных проблем путем передачи права выносить приговор полностью в руки присяжных заседателей из числа рядовых граждан. Вы, и только вы, будете решать судьбу того или иного судебного разбирательства.
Сразу вспомнился опыт присутствия в советских судах, где все решала «тройка» - судья, прокурор и адвокат, - а всем остальным отводилась роль статистов в зале. Однако вкусить индульгированную мне власть казнить и миловать в тот день не довелось – почти сразу после обеденного перерыва исчерпавший свои шуточки охранник устало объявил:
- Ну ладно, хватит на сегодня. Попрошу вас всех завтра явиться без опозданий.
На следующий день я только присел к монитору с телешоу «Судья Джуди» созерцать взаправдашние разборки и реальные эмоции противостоящих сторон в суде для мелких исков, как мое имя вызвали для отправки наверх. Шагавший рядом кореец беспрестанно вздыхал и жаловался на хорошем английском:
- Здесь в суде нам платят 40 долларов в день, а в это время мой бизнес теряет сотни...
Я помалкивал, потому что крупные компании выплачивают полную зарплату своим работникам за время суда. В небольшой комнате нас очень приветливо, почти ласково встретили два юриста – старый и молодой. Они по очереди беседовали с каждым, как лучшие друзья, но при этом быстро делали пометки в своих тетрадях. И тут кореец вдруг потерял дар речи – английской речи. А сидевшая рядом молодица на вопрос – сможет ли она полагаться на свою объективность, совершенно серьезно ответила: «Нет. Я должна консультироваться со своей гадалкой».
Эти двое и еще два медика были отправлены в «отстойник» с телевизорами, а мы уже следующим утром вступили в отделанный красным деревом зал суда с резными буквами над креслом судьи: «IN GOD WE TRUST». Верю ли я в Бога, никто меня не спросил, но помощница судьи зачитала присягу, которую мы дружно закончили фразой «I do!»
Грузный судья в очках прочел нам краткую инструкцию. Знакомый уже старый юрист раскрыл свою папку с бумагами, напялил очки, откашлялся и... В этот момент раздался ужасный грохот откуда-то сверху. Судья побагровел и бросился телефону, а охранник повел нас в специальную комнатку на перерыв.
Кстати, security officer – вовсе не дед с берданкой, и слово «охранник» использую ради сохранения чистоты русского языка. В белой форменной рубашке и отглаженных брюках он руководит в суде движением людей и документов, и зарплата у него наравне с полисменом, а бенефиты даже получше. Когда наконец угомонились строители на крыше с их отбойными молотками, охранник снова вернул нас в зал, громко оглашая полупустой зал:
- Всем встать – присяжные заседатели входят!
Сам по себе иск был несложным: 50-летней пациентке вздумалось поиметь совсем не нужные ей брейсы на все зубы, и ортодонт с энтузиазмом схватился за эту денежную работу. Однако, закончив курс выправления зубов, пациентка наотрез отказалась снимать понравившиеся ей скобы, требовала все больше визитов и доработок, пока вконец отчаявшийся доктор отправил ее подальше – к другим специалистам. И вот теперь эта женщина, все еще с брейсами, требует 100 тысяч за пошатнувшееся здоровье в полости рта.
Похоже, работа юристов в том и заключается, чтобы из мухи лепить слона. День за днем проходили в бесконечном обсуждении подробностей дентотерапии, толковании снимков и записей, допросе свидетелей и экспертов. Ответчик выставил в свою защиту мнение эксперта-тяжеловеса со множеством патентов в лечении зубов, которого старый адвокат как бы мимоходом спросил, сколько глотательных движений человек проделывает в сутки.
- Несколько сотен, - не подумав, ответил дорогостоящий эксперт, на что взбодрившийся адвокат тут же раскрыл медицинский справочник с победным видом:
- А тут сказано – несколько тысяч!
Посрамленное светило сменил эксперт истца, и теперь уже молодой адвокат не остался в долгу: услышав заверение эксперта о наличии лицензии дантиста, он тут же огласил доказательство о приостановке этой лицензии и обозвал старика лжецом.
Поднялся шум, взбодривший задремавших было присяжных и сонного судью, и последние дни судоразбирательства прошли веселее. Наконец, после трехнедельных дебатов присяжные заседатели уединились в комнатке решать судьбу иска в процессе поедания бесплатного обеда, который нам доставил все тот же мастер на все руки – охранник.
И вот здесь я неожиданно обнаружил себя одиноким буквоедом, пытающимся детально разобраться, почему ортодонт взялся лечить здоровые зубы, и заслуживает ли пациент денежной компенсации из кармана страховой компании? Но все спешили домой, замахали руками и большинством голосов оправдали эскулапа.
По оглашении вердикта его супруга разрыдалась в облегчении, хотя плакать следовало бы адвокату истца: за свои труды он не получит ничего. В заключение судья так долго и горячо благодарил нас за столь добросовестное исполнение гражданского долга, что я теперь с нетерпением буду ждать окончания четырехлетнего «бесповесточного» цикла. Он также снял свой строгий запрет на обсуждение данного иска за пределами суда, и я спешу выболтаться со всем перечнем деталей американского судопроизводства для всех вас, кто уже принял или примет торжественную присягу гражданина США и непременно получит повестку из местного суда.
Посмотрев судопроизводство изнутри, становятся ясными причины многочисленных проколов американского правосудия - достаточно вспомнить такие классические случаи, как 7-миллионное вознаграждение за пролитый стакан кофе в «Макдональдсе» или дело О-Джей Симпсона. Присяжные заседатели – рядовые граждане с их пристрастиями и пределами интеллекта. Но если – не дай бог! – придется когда-либо отдать свою судьбу в руки американского правосудия, я это сделаю с легкой душой, и вовсе не ввиду беззаветной веры в него, а потому, что ничего лучше пока не придумано.