Путешествие из Петербурга в Москву

Как это ни странно, но перенесение столицы России из Петербурга (Петрограда) в Москву в 1918 году - одна из малоисследованных страниц российской истории. Речь в данном случае идет не об официальной трактовке этого события в годы советской власти, а о подлинных причинах смены столицы великого государства. Работ по этой проблеме до обидного мало. Исключением является исследование Евы Берар «Почему большевики покинули Петроград».

Из Петрограда нужно уходить...
В старое доброе время нам пытались доказать, что причиной переноса столицы из Петрограда в Москву являлось предполагаемое наступление немцев на Питер. Под угрозой оказалась столица государства и сама Советская власть, так как именно Петроград и был «колыбелью революции». В подтверждение приводились довольно убедительные документы, факты. Наиболее важным из них является сообщение наркома Л. Троцкого, в котором говорилось: «Совету Народных Комиссаров невозможно больше оставаться и работать на расстоянии двухдневного перехода от германских войск... Для безопасности самого Петрограда необходимо перенесение столицы в Москву. Захват Петрограда представляется Германскому империализму как смертельный удар по революции и Советской власти. Перенесение столицы в Москву покажет империалистам, что Советская власть одинаково прочно чувствует себя по всей стране, и обнаружит, таким образом, бесцельность похода на Петроград». Опубликовано это заявление в газете «Новая жизнь», 12 марта 1918 года.
Газета «Правда» 10 марта: «Уезжая из Петрограда, Совет Народных Комиссаров одновременно защищает и позицию революционной власти, покидающей сферу, слишком подверженную немецкой военной угрозе, и одновременно тем самым защищает Петроград, который перестает быть в значительной степени мишенью немецкого удара».
В резолюции большевистской фракции, принятой на IV съезде Советов, провозглашалось: «В условиях того кризиса, который переживает русская революция в данный момент, положение Петрограда как столицы резко изменилась. Ввиду этого Съезд постановляет, что впредь до изменения указанных условий, столица РСФСР временно переносится из Петрограда в Москву».
Можно привести еще массу документов с подобной трактовкой столь важного исторического события. Но вопросы возникали уже тогда, в 1918-м. Дело в том, что новая резиденция правительства - Москва - в то время тоже могла стать лишь временным пристанищем, поскольку тоже находилась в опасной близости от немецких войск. Видимо, были причины и иного порядка, побудившие большевиков столь поспешно бросить Петроград и переместиться в Москву.

Подлинные причины
Большевистский переворот в Петрограде произошел намного легче, чем в Москве. Жертв почти не было. В Москве же шли ожесточеннейшие бои, в результате которых погибло более двухсот человек. И тем не менее, как отмечает Е. Берар, легко завоеванный Петроград остался непокоренным. Забастовки банковских чиновников, учителей, служащих почты, телеграфа, ряда министерств и учреждений, забастовки на промышленных предприятиях говорили о том, что сопротивление далеко не подавлено. Ни городской голова М.И. Калинин, ни председатель Петросовета Зиновьев в городе порядка не навели. Да и трудно было это сделать. Заполненный солдатами-дезертирами, бывшими офицерами, беженцами, недавно вернувшимися эмигрантами - он оказался идеальным питомником для шпионов и провокаторов. Заговоры против Советов зрели как грибы. Знаменитое «взятие» подвалов Зимнего дворца послужило сигналом к началу «винных погромов», которые в декабре прокатились по всему городу. Измученные жесткой дисциплиной, ожесточенные жизнью в крепостных казематах, моряки Кронштадта и Центробалта были в эйфории от завоеванной свободы. Те, кого Троцкий восторженно именовал «красой и гордостью революции», ее «железной рукой», ее «знаменосцами», очень быстро превратились из «воинствующего ордена революции» в обыкновенных бандитов, или, по выражению того времени, в «матросскую вольницу». С оружием, захваченным на складах и кораблях, они наводили ужас на жителей, арестовывали офицеров, производили обыски, грабили, расстреливали, убивали - и все это от имени революции, ссылаясь на мандат большевиков», - отмечает Ева Берар.
Давали о себе знать последствия географической изолированности Петрограда - удаленность от деревни и топливных центров. Железнодорожное сообщение с Западом было прервано, бассейн Дона и вся Украина оккупированы немцами. Ситуация была катастрофической, ежедневная норма выдачи хлеба упала до 120 граммов. Но даже для такой нормы запасов было только на 5 дней. Картофеля, сахара, мяса тоже не было. Заводы бастовали. Горючего для них не хватало. Прославленный рабочий класс Петрограда в гораздо большей степени, чем рабочие других городов, становился неуправляемым и оказывал сопротивление большевикам.
Метод для решения этих проблем Ленин избрал один - расстрелы недовольных. Он требовал от карательных органов расстрела спекулянтов. Он требовал примерного наказания и тех рабочих и солдат, которые отказывались проводить расстрелы. А разгон Учредительного собрания с помощью вооруженной силы вызвал глубокое смятение, проникшее даже в ряды членов партии. Практически город Петроград становился неуправляемым.
Покидая Петроград, коммунистические вожди оставляли позади непокорный и озлобленный рабочий класс, а также матросов, среди которых с каждым днем все больше процветало дезертирство.
Как только опасность Учредительного собрания была устранена, большевики начали атаку на своих «знаменосцев»: 14 января Совнарком снова обсуждал вопрос «Об угрозах матросов и анархистов Смольному». Поставки оружья, обещанного Центробалтом, были прекращены, несмотря на недовольство матросов, которые не церемонились в выражениях: «Вы боитесь вооружить массу, что она вас застрелит», - и угрожали сместить наркома по военно-морским делам. Защиту Смольного и Ленина нельзя было поручить ни гарнизону, ни неопытной и разношерстной Красной гвардии. Еще меньше можно было полагаться на матросов. Единственные, кто пользовался доверием вождя революции, были солдаты бывшей регулярной армии, набранные из рабочей среды, но не русской национальности: отборные латышские стрелки, известные своей железной дисциплиной. В декабре 1917 года триста латышских стрелков охраняли Смольный; в январе 1918 их была уже тысяча.
Что же касается московских рабочих, то они, разобщенные, разбросанные по мелким предприятиям и тесно связанные с крестьянской массой, не только считались менее «революционными», но - главным образом - прошли меньшие испытания как зимними холодами, так и экономическими экспериментами новой власти. А посему были не так агрессивно настроены против нее. Во всяком случае, на такие демонстрации, на которые были способны питерцы, москвичи явно не годились. Так, к примеру, массовые демонстрации происходили в столице в ноябре 1917 года. 9 января 1918 года состоялась еще одна антибольшевистская демонстрация, которая была посвящена жертвам расстрела 5 января этого же года. Именно тогда большевики открыли огонь по демонстрантам и убили несколько десятков человек. 9 января демонстранты несли лозунги и знамена, на которых было написано: «5 января - 9 января». Поминали одновременно жертвы Кровавого воскресенья 1905 г. и 5 января 1918 года. Так что в это время большевики были встревожены отнюдь не военной опасностью, угрожавшей Петрограду, а ситуацией внутри города. Покушение, происшедшее ранее, на жизнь Ленина, не поддающиеся контролю бесчинства матросов, разгон Учредительного собрания - каждое из этих событий по-своему подтверждало непрочность власти в непокоренном городе. Стало понятно - нужно уезжать в более спокойное место.

Исход
Еще задолго до немецкого наступления, которое началось 26 февраля 1918 года, а именно 9 января, было принято решение ЦК партии большевиков о переводе в Москву Центрального комитета партии, главного печатного органа, руководства банками и некоторых народных комиссаров. Но это решение не было выполнено сразу. 10 января в Петрограде открылся III Всероссийский съезд Советов, спешно созданный для ратификации разгона Учредительного собрания и провозглашения легитимности советского правительства, которое отныне освобождалось от эпитета «временное». До того дня оно именовалось «временным», переходным, пока Учредительное собрание не примет решения о форме государственного устройства страны.
После его разгона стало понятно, что большевики, которые имели в Учредительном собрании меньшинство, от власти все равно не откажутся. Так оно и получилось. 9 января были возобновлены переговоры с немцами о Брест-Литовске. В Петрограде размещались и все посольства иностранных государств. В этих условиях немедленный переезд оказался невозможным. Но уже 26 февраля Совнарком принял решение начать подготовку эвакуаций центральных учреждений в Москву. ЦИК к тому времени принял германский ультиматум, и советская делегация отправилась в Брест-Литовск для подписания мирного договора. Подготовка эвакуации из Петрограда проходила скрытно. 2 марта 1918 года Совнарком и ЦИК распространили заявление о том, что «все слухи об эвакуации из Петрограда СНКа и ЦИКа совершенно ложны. Вопрос об эвакуации мог бы быть поставлен лишь в последнюю минуту, в том случае, если бы Петрограду угрожала непосредственная опасность».
3 марта в Брест-Литовске был подписан мирный договор. Конечно же немцы хотели бы оккупировать Петроград как «очаг заразы». Но они опасались, что немецкое наступление вызовет массовое вторжение английских войск в Россию и со временем усилит здесь англосаксонское влияние. Таким образом, хотя кайзер и поддерживал врагов большевизма, отмечает Ева Берар, но предпочитал делать это не столько путем прямого военного наступления, сколько за счет нанесения по Петербургу мощных ударов, идущих из балтийских стран. А советское правительство и партийные органы начали в это время прямую подготовку к переезду в Москву. И делали это весьма решительно.
Чрезвычайная комиссия по эвакуации, созданная 21 февраля, издала приказ установить кордон вокруг столицы для того, чтобы, с одной стороны, помешать притоку беженцев и дезертиров, а с другой - воспрепятствовать оттоку населения из города.
Задача была трудная: тысячи горожан штурмом брали отдел по эвакуации и вокзалы, и приходилось вызывать вооруженную силу для их защиты. На поезда нападали банды демобилизованных солдат, среди которых были и знаменитые матросы - недавняя «гордость революции». К этому времени Дыбенко, обвиненный в том, что не обеспечил оборону Нарвы, был смещен с поста наркома и исключен из партии. Он попросту бежал вместе с «революционными матросами» с позиций. Прославленный Железняков, который разогнал вместе со своей шайкой Учредительное собрание и о котором пели песни в советской стране, ушел вместе со своими подельниками к Махно.
Улицы Питера затопила вакханалия революционных самосудов и расстрелов. 99% грабежей, по статистике того времени, приведенной Евой Берар, совершались лицами в солдатской форме, в распоряжении которых были и оружие, и автотранспорт. Вот в таких условиях в ночь на 10 марта 1918 года руководители большевистской партии под усиленной охраной латышских стрелков тайно покинули Смольный и, погрузившись в поезд на Цветочном посту (Путиловская ветка Николаевской железной дороги), отбыли в Москву. Они приехали туда спустя два дня, и 15 марта IV съезд Советов, созданный в срочном порядке для ратификации Брестского мира, узаконил свершившийся факт, провозгласив Москву столицей РСФСР. После двухсотлетнего господства Санкт-Петербург вернул узурпированные им права своей старшей сестре. Как писали газеты того времени, перенесение столицы в Москву открыло новый, Московский, период русской истории.
Большевистские руководители знали, почему они покидают Петроград, и понимали, что поступая так, они приговаривают город. Они оставляли его без необходимой военной защиты на случай немецкого наступления. Петроград, лишенный звания столицы, предоставленный самому себе, медленно приходил в чувство после шока, отмечает Берар. Понадобилось время, чтобы его жители да и сами коммунисты поняли, что новая власть не очень-то любит Питер и старается низвести прежнюю столицу до уровня провинциального города. Дезорганизация городской промышленности, разрушение самых боевых Советов, усмирение рабочего класса, голод, эпидемии, изнурение интеллигенции и чудовищное сокращение населения города наводили на мысль о конце Петербурга. Но город выстоял, выжил, хотя советские руководители его всегда недолюбливали.
Руководивший краем Зиновьев истребил весьма значительную толику питерского народа. Особенно образованного. Но пришел конец и ему. На смену пришел Сергей Миронович Киров. «Мироныч», как его называли, квартирную проблему решал путем высылки из города интеллигенции и вообще всех «бывших». Да и лагерей настроил множество. После убийства Кирова пришел Жданов. Народу было истреблено неимоверное количество, исчисляемое сотнями тысяч. И все были виновными в убийстве Мироныча. А потом страшная блокада. Казалось бы, пора оставить город в покое. Ан нет! В конце 40-х прошла последняя «зачистка» города в связи с так называемым «ленинградским делом», когда по установившейся традиции очередная смена питерских руководителей - Кузнецов, Попков, Вознесенский и многие другие - были истреблены. Масса народу выслана. Но это была последняя акция. После смерти «вождя всех народов» город оставили в покое, а со временем он вернул себе свое имя - Петербург. А петербуржцы стали «осваивать» Москву, дав России президента и его сподвижников. Будем надеяться, что они сумеют вывести Россию из тупика.