Наследие императора

Первый день нового года стал безусловно важной исторической датой. 1 января 2002 года в мире полноправно вошла конвертируемая валюта евро.
12 из 15 стран Западной Европы после долгих переговоров добровольно отказались от собственной национальной валюты в пользу общей денежной единицы. В масштабном проекте пока не участвуют три государства - Великобритания, Дания и Швеция. Но и без них программа остается обширной - отныне евро войдет в обиход у 305 миллионов человек.
В сфере безналичных расчетов евро используется еще с 1999 года. Готовясь к обороту наличности, европейцы проделали колоссальный объем работ. К 1 января было отчеканено 52 миллиарда новых монет - по 170 на каждого жителя региона. Напечатано 14,9 миллиарда бумажных евро разного достоинства, одинаково надежно защищенных от подделки (по 49 штук на персону). Общая сумма составила 649 миллиардов евро. Если пересчитать на денежную единицу США по щадящему для нее курсу (1 евро = 90 центов), получится 584 миллиарда долларов. При нынешнем курсе, 93-95 центов за евро, будет еще больше.

Евро не первые общеевропейские деньги. В конце VIII века, а именно в 794 году, император Карл Великий, известный под именем Шарлемань, уже совершал нечто подобное. Введенная им единая монета содержала 90 процентов серебра и имела хождение во всей Священной Римской империи, от Испании и Италии до Франции и Германии, а также на части территории Восточной Европы. Потом империя развалилась, на землях каждого властителя стали пользоваться своей денежной системой. А в 1360 году французский монетный двор стал монопольным владением двора королевского. Этому примеру последовали и другие коронованные особы. В результате каждое государство Западной Европы обзавелось своей денежной системой. Через 12 столетий 12 стран вернулись к завету Карла Великого.

Инициаторы и сторонники введения евро считают, что этот акт сулит немалые преимущества. Появятся новые экономические возможности, предпринимателям и простому люду не придется нести потери при валютном обмене, проще и выгоднее станет инвестировать капитал в любой точке региона и т.д. Кроме того, евро будет способствовать росту европейского самосознания, уйдет в прошлое национальная разобщенность.
Американские обозреватели, надо сказать, в большинстве своем восприняли появление евро негативно. По мнению многих экспертов, последствия почти наверняка будут отрицательными. Утверждают, что это шаг на пути к созданию европейской сверхдержавы, в которой сотрутся национальные особенности и традиции народов, верховодить начнет мощная, централизованная бюрократия, местный экономический потенциал войдет в неразрешимый конфликт с интересами всего региона.
Прежде чем оценивать, чей прогноз представляется более верным, познакомимся со статьей известного американского обозревателя Роберта Самуэлсона, опубликованной в предновогоднем номере журнала «Ньюсуик».

Введение евро - это акт политической воли, чреватый неприятностями для всего мира. Евро не разрешит двух наиболее актуальных экономических проблем Европы - высокого уровня безработицы и чрезмерно больших бюджетных расходов на велфэр, то есть на социальные расходы и помощь неимущим. Даже после нескольких лет успешного развития среднеевропейский уровень безработицы держится на отметке 7,6 процента. Правительства свыклись с социальным протекционизмом. Законы ограничивают право работодателей на увольнение сотрудников, безработным выплачиваются весьма солидные компенсации, высокими остаются налоговые обложения. Совсем недавно больше 50 европейских компаний вынуждены были пойти на дополнительные материальные уступки своим работникам.
Все это внешне выглядит очень гуманно, однако в недалеком будущем принесет горькие плоды, поскольку снизит предпринимательскую активность и сократит число рабочих мест.
Попытки правительств хоть каким-то образом урезать сумму выплат по безработице и пенсионному обеспечению, естественно, популярностью не пользуются, вызывают массовые протесты. Если иметь в виду соотношение госбюджета и валового внутреннего продукта, то получится, что бюджет ряда западноевропейских стран в полтора раза больше, чем в Соединенных Штатах. И давление на бюджеты возрастает. К 2050 году из-за низкой рождаемости и увеличения срока жизни на каждого пенсионера в Западной Европе будет приходиться всего двое работоспособных, то есть людей в возрасте от 15 до 64 лет.
Сейчас это соотношение составляет 4 : 1.
Никто, разумеется, не ждет, что евро решит все европейские проблемы.
Опасность в том, что он не решит ни одной. Единая валюта хороша в условиях, когда занятость отличается мобильностью, а уровень заработной платы - гибкостью. В таких условиях люди легко и просто покидают места, где рабочих мест не хватает, и переезжают туда, где работа есть. К тому же при росте безработицы в том или ином районе - там обычно падает и уровень заработной платы. К сожалению, к таким условиям европейцы не привыкли. Европа все равно останется разделенной языками общения, особенностями культурных и бытовых традиций. И может так случиться, что единая монетаристская политика, единое регулирование банковских процентных ставок лишат страны возможности маневра. Те государства, где поднимется уровень безработицы, спровоцируют всплеск инфляции и там, где этот уровень низок. В общем, резюмирует Роберт Самуэлсон, скверных ожиданий больше, чем светлых.
Проблемы еще больше обострятся, если в зону евро будут вовлечены страны Восточной Европы, от Польши и Эстонии до Турции. Их экономический потенциал вообще не соответствует единой валюте, возникнут коллизии, с которыми они не справятся. В итоге может разразиться глобальная рецессия. Эта опасность тем более реальна, что центральный европейский банк не торопится снижать процентную ставку и инфляция становится неизбежной. Евро – одна валюта для единого рынка - это всего лишь видимость триумфа тех политиков, которые мечтают сделать новую валюту такой же авторитетной и общепризнанной, как доллар США, старая германская марка или английский фунт стерлингов. В действительности евро уничтожает символы государственного суверенитета и национальное самосознание.

В доводах авторитетного американского обозревателя отчетливо проступает раздражение, этого нельзя не заметить. И продиктовано оно, по всей вероятности, беспокойством, не потеснит ли единая Западная Европа, да еще с перспективой объединения с Европой Восточной, - не потеснят ли они совместными усилиями Соединенные Штаты. Такое беспокойство можно понять и принять. Всем нам, живущим в Америке, вовсе не хочется уступать кому-либо титул мирового лидера. Только не стоит забывать, что потенциальные возможности Соединенных Штатов, объективные условия для динамичного развития страны несравнимы с европейскими. Догнать и перегнать Америку не так-то просто. Если же прогнозы Р.Самуэлсона верны и появление евро вызовет столь скверные последствия за океаном, американцам тем более не о чем беспокоиться и незачем раздражаться.
К сожалению, в рассуждениях Роберта Самуэлсона есть одна странность. Иногда кажется, что она типична для очень многих жителей Нового Света. Такой своеобразный парадокс. Когда в Америке принимаются и неуклонно выполняются не слишком приятные, однако совершенно необходимые решения, с ними все готовы без промедления смириться, их даже приветствуют. Пример: некоторые ограничения гражданских свобод во имя безопасности. Но едва речь заходит о других странах, как необходимость отбрасывают как совершенно излишнюю категорию.
Европа вынуждена объединять свои усилия в разных сферах, в том числе в валютной. И вынужденно примет как положительные, так и негативные последствия.
Роберт Самуэлсон упрекает европейские правительства в раздутых бюджетах, в непомерно больших расходах на социальные нужды - пособия по безработице и пенсии. Подспудно он дает понять, что у нас в Америке все по-другому, хотя к прямым сравнениям не прибегает. И правильно делает. Уроки минувшего года, с его трагическими инцидентами и четко обозначенной рецессией, превращают подобные сравнения в абсурд. Убытки многих корпораций пришлось компенсировать, расходы на пособия по растущей безработице - увеличивать. То и другое - за счет государственного бюджета. И никто не гарантирует, что бюджетные расходы на социальные цели со временем не возрастут. Скорее наоборот. Хотя бы потому, что Америка стареет. К 2030 году больше 20 процентов американцев перешагнут 65-летний рубеж. Соотношение численности работоспособных и пенсионеров станет таким же, как в сегодняшней Западной Европе. В социальной сфере возможны и другие перемены. Не из-за блажи или партийных пристрастий лидеров, а по необходимости, от которой никуда
не деться.
Какие из прогнозов Роберта Самуэлсона сбудутся, покажет время. Евро появился. Начало положено, будет и продолжение.