Бандитский Нью-Йорк Мартина Скорсезе

Если бы Мартин Скорсезе перестал заниматься кино лет двадцать тому назад, он несомненно вошел бы в историю как один из самых выдающихся американских режиссеров. Его первые серьезные фильмы - сделанные в начале 70-х годов «Злые улицы» и «Алиса здесь больше не живет» - уже свидетельствовали о появлении оригинального художника, пытавшегося пересадить законы европейского авторского кино на почву Нового Света, а после выхода в 1976 году «Таксиста» («Taxi Driver»), получившего Гран-При Каннского фестиваля, о Скорсезе заговорили как об одном из несомненных лидеров американской «новой волны». Его имя, наряду с именами Стэнли Кубрика, Джона Касаветиса, Фрэнсиса Форда Копполы, Терренса Малика, Майкла Чимино, Романа Полянского, Роберта Олтмана, стало олицетворением совершенно нового для американского кино направления, суть которого состояла в отказе от бездумной развлекательности Голливуда и поисках принципиально новой эстетики, основанной на реализме, психологизме и попытках самостоятельно осмыслить окружающую действительность.
Несмотря на некоторую разницу в возрасте перечисленных только что режиссеров и несомненные индивидуальные особенности их творчества, все они в значительной степени сформировались под воздействием таких определивших лицо той эпохи событий, как молодежное движение 60-х годов, демонстрации протеста против войны во Вьетнаме, крах позорной сегрегационной системы, появление рок-н-ролла и суммировавшее все это стремление к бунту, охватившее значительную часть американского общества. Новаторство этих режиссеров, в отличие от очень сильно влиявших на них европейцев типа Годара, заключалось не столько в формалистических изысках, сколько в поисках совершенно нового содержания, нового подхода, новой «правды жизни». Несомненно «Таксист» Скорсезе, равно как и его же снятый в 1980 году «Разъяренный бык» («Raging Bull»), находятся в одном ряду с «Сиянием», «Крестным отцом», «Апокалипсисом нашего времени», «Охотником на оленей», «Потоками любви», «Нэшвиллом», «Днями рая», «Китайским кварталом» и другими шедеврами американского кино того времени. Как и всякий выдающийся режиссер, Скорсезе создал незабываемые по силе образы - мечтающего очистить мир от грязи таксиста Трэвиса Бикля и своими собственными руками загубившего свою жизнь боксера Джейка Ламотты (обе роли, кстати, сыграл Роберт Де Ниро). В тех фильмах была оригинальность, настоящая творческая непредсказуемость, честность и бескомпромиссность. Но на переломе 80-х годов «золотой век» американского кино закончился. О причинах наступившего упадка мы уже неоднократно писали в «Кинозале», и повторяться не хочется. Достаточно сказать, что Скорсезе не избежал весьма прискорбной судьбы Копполы, Чимино, Олтмана, Полянского и многих других менее именитых, но тем не менее весьма талантливых американских режиссеров (например, Сиднея Люмета и Сэма Пекинпа), которые вдруг, как по команде, перестали снимать шедевры и принялись штамповать безликие картины, основанные на бесконечном использовании одних и тех же приемов. Ощущение было такое, что всем им просто-напросто нечего сказать, а этого вакуума никакое мастерство, никакой профессионализм скрыть не в силах.
Те фильмы, которые Скорсезе делал в последние годы, отличает редкостная невыразительность и даже, что совсем уж непростительно для претендующего на серьезность режиссера, примитивность. «Мыс страха», «Плохие ребята», «Казино», «Кундун» - все это абсолютно беспомощно, вторично и невыносимо скучно. Поэтому появления «Банд Нью-Йорка» («Gangs of New York») все любители кино ждали с каким-то особым чувством. Этот вышедший в 1928 роман Герберта Эсбери, который вызывал восхищение у таких разных, но по-своему неординарных писателей, как Хорхе-Луис Борхес и Уильям Берроуз, Скорсезе прочел залпом, за один день, летом 1972 года и сразу же загорелся идеей перенести на экран эту историю становления Нью-Йорка во второй половине XIX века. Для художника, посвятившего большую часть своего творчества именно Нью-Йорку, этот выбор представлялся совершенно естественным. В самом деле, что может быть логичнее возвращения к истокам, к тем корням, из которых произросли и «Злые улицы», и «Нью-Йорк, Нью-Йорк», и «Таксист», и «Разъяренный бык»? Тем более, что история города давала все основания предполагать, что его столь блестяще уловленные Скорсезе проблемы возникли не вчера, а являются порождением и следствием неких процессов, сопровождавших его рождение.
В течение почти 30 лет Скорсезе носился с этой идеей, пытаясь найти финансирование для своего самого амбициозного проекта - до сих пор ни один его фильм не стоил (и, кстати, не собирал) больше 50 миллионов долларов, а на экранизацию «Банд» ему их требовалось сто. В конце концов желающие вложить деньги нашлись в лице владельцев студии «Мирамакс» братьев Вайнстайн. Они же и мучили потом Скорсезе, который и так снимал свою эпопею почти три года, а потом продюсеры еще заставляли его постоянно перемонтировать фильм, сокращать его, вырезать целые огромные куски. Из-за этого «Банды», которые должны были выйти на экраны еще год тому назад, появились в прокате только в этом декабре, но, на мой личный взгляд, вырезали из фильма все-таки недостаточно. Тот вариант, который наконец-то представили на суд зрителей, тянется невыносимых три часа, а суть всего происходящего можно без труда изложить за полминуты.
Как и полагается всякой уважающей себя эпопее, действие фильма начинается за несколько лет до основных событий, в бедном районе Нижнего Манхэттена, который с тех пор, естественно, превратился в роскошное обиталище небоскребов, и поэтому воссоздавать его пришлось в павильонах итальянской киностудии «Чинечитта». В первой сцене в столкновении между ирландскими иммигрантами и считающими себя уже коренными жителями Нового Света протестантами погибает предводитель ирландцев священник Валлон (актер Лайам Низон). Убивает его предводитель протестантов Билл Каттинг по кличке «Мясник» (актер Дэниэл Дэй-Льюис), а невольным свидетелем убийства становится семилетний сын Валлона, на роль которого для более эффективного выдавливания слезы из зрителя выбрали ребенка с совершенно ангелоподобной внешностью.
Шестнадцать лет спустя этот ребенок возвращается в родные края уже в облике Леонардо Ди Каприо. Все это время он провел в школе-интернате для трудновоспитуемых детей и одержим одним желанием - отомстить за отца. За годы его отсутствия Мясник стал безраздельным хозяином всего района, в котором вместе с ним царят нищета, преступность и коррупция. Все местные жители, занимающиеся тем или иным видом противоправной деятельности, платят ему дань, а сам он дает взятки высшим чинам городской администрации и помогает им покупать голоса на выборах. Новоприбывшим эмигрантам выдают минимальное пособие и тут же записывают их в армию, которая ведет войну с южными штатами. Короче говоря, по мнению Скорсезе, Нью-Йорк середины XIX века мало чем отличался от его сегодняшнего состояния.
Взяв себе имя Амстердам, юный Валлон довольно быстро знакомится с Мясником и еще быстрее становится его главным помощником и протеже. Кровожадный Каттинг, оказывается, всю жизнь очень переживал из-за того, что у него не было сына, и теперь считает, что обрел наследника в лице начинающего уголовника и не подозревает о его истинных намерениях. Отношения между ними еще больше осложняются с появлением карманницы Дженни Эвердин (актриса Камерон Диас), которая одновременно подрабатывает себе на булавки в качестве «ночной бабочки». Несмотря на то, что это ее хобби не является секретом для главного героя, Амстердам, естественно влюбившийся в нее с первого взгляда, ужасно расстраивается, узнав, что его избранница уже не девушка (это только один пример того, до какой степени абсурда доведено все в фильме Скорсезе, но есть там и удары, которые не оставляют синяков, раны, которые не кровоточат или вообще заживают почти мгновенно, и много других несуразиц). Каттинг когда-то подобрал Дженни на улице и обеспечил ей относительно сносное существование, но теперь вполне готов уступить ее Амстердаму. И это понятно - ведь она и нужна-то была только для того, чтобы создать любовный треугольник, а сама по себе никакой ценности не представляет.
В течение еще двух с половиной часов экранного времени Амстердам решает, убивать ему Каттинга или все же еще погодить. Казалось бы, никакого вопроса здесь и быть не может. Дэй-Льюис играет абсолютного, какого-то даже карикатурного злодея, и поэтому все попытки время от времени показать, что и у зла бывает человеческое лицо, ничего, кроме недоумения, вызвать не могут. Особенно нелепо все это выглядит в свете того, что ничего принципиально нового в одну из излюбленных голливудских тем - тему отмщения - Скорсезе внести не только не смог, но даже и не пытался. Все буквально высосанные из пальца сомнения главного героя приводят к тому, что он все-таки решается взяться за нож. Правда, выбирает он для этого не самый удачный момент - день восстания нью-йоркских масс против призыва в армию и отправки на совершенно абсурдную войну с Югом. Это событие действительно имело место в 1863 году, но Скорсезе не стал стремиться к воссозданию исторически верной картины, а просто использовал бунт народа в качестве предлога для того, чтобы в очередной раз залить экран кровью (настоящий Билл-Мясник с которого списан образ злодея, скончался в 1855 году - задолго до нью-йоркских беспорядков, для подавления которых город, кстати, никто не обстреливал из тяжелой корабельной артиллерии). Вообще надо сказать, что критики, превозносящие в большинстве своем «Банды» до небес, с особенно большим энтузиазмом хвалят режиссера за достоверную, с их точки зрения, атмосферу и быт эпохи. Но какая же, скажите на милость, это достоверность, если лица всех второстепенных персонажей вымазаны сажей, а Камерон Диас каждый раз появляется на экране белая и пушистая, только что из душа? И вообще, Скорсезе уже не в первый раз предпринимает попытку сымитировать стиль одного из главных своих кумиров Луккино Висконти, который среди прочих своих достижений был знаменит тем, что создавал на экране настоящие художественные полотна. Первой такой попыткой был «Век невинности», в котором Скорсезе решил показать жизнь американской аристократии. Получилось у него это столь же смехотворно, как и показ жизни американского «дна» в «Бандах», и дело тут, по-моему, в том, что в отличие от Висконти, Скорсезе никогда не был художником в кино. Сила его ранних лент была не в изощренной изобразительной стороне, а в обостренных до предела драматических коллизиях, но теперь Скорсезе больше нечего сказать, а на пустом месте серьезную драму не построишь. Ну в самом деле, в чем смысл, например, «Банд Нью-Йорка»? Неужели в том, что за погибшего от рук бандитов отца надо обязательно мстить даже в том случае, если его убийца иногда бывает обаятельным и по-своему симпатичным человеком? Да и как вообще можно рассчитывать на то, чтобы тебя считали серьезным режиссером, если твои произведения предсказуемы с первого кадра и не несут в себе абсолютно ничего нового или оригинального ни в проблематике, ни в разработке сюжетной линии, ни в чисто формальном плане?
За красивые декорации «Бандам Нью-Йорка» можно по нашей традиционной десятибалльной шкале поставить троечку. Оценка была бы гораздо выше, если бы их не заслоняли от нас слабые актеры, играющие скучных, одномерных и абсолютно бесцветных героев.