Русские уже здесь

«Русские уже здесь» - таково имя групповой экспозиции работ нашенских художников из нью-йоркского Фар Рокавей. Так что титул этой статьи - чистейший плагиат, который оправдывает чуть-чуть лишь то, что устроители вышеозначенной выставки тоже воспользовались названием старого бродвейского спектакля.
Да, русские, то есть родившиеся и жившие в самых разных городах и весях огромного Союза, а потом волей судьбы и обстоятельств совершившие прыжок через океан, уже здесь, в Америке - ученые, инженеры, компьютерщики, врачи, учителя, предприниматели, финансисты, программисты, дизайнеры и, конечно же, художники, воспитанники великой русской художественной школы, а оттого, в большинстве своем, - мастера стоящие, успевшие даже в нашем гигантском Нью-Йорке, именуемом не только столицей мира, но и столицей искусства, заявить о себе.
Конец только-только завершившегося года можно с полным основанием назвать отчетным периодом в жизни и боевых действиях нашего художественного батальона, хотя, скорее, уж дивизии: любители подсчетов говорят, что число российских художников в одном только Нью-Йорке зашкаливает тысяч эдак за десять-пятнадцать. Волна русских, усиленно американцами посещаемых выставок, прокатилась по большому Нью-Йорку. О самых впечатляющих из тех, что удалось посетить, попытаюсь коротко рассказать.

Начнем, пожалуй, с самой представительной выставки-аукциона UJA Federation (наша газета недавно рассказывала вам об организации и целях этого аукциона). Среди работ было немало интересных.
Будто приоткрывает завесу над входом в тайное тайных нашего подсознания философское полотно Александра Шабатинаса «Страна грез», которое сам живописец назвал импровизацией на незаданную тему, - напряженнейший сюр, в глубинах чувственного мира которого - острота переживаний, горечь сомнений, боль утрат, любовь, ненависть и надежда.
Высоко ценю Александра Захарова. На аукционе - его «Полет» (Души? Надежды? Безнадежности?), виртуознейший рисунок пером и еще одна, в совершенно неожиданной манере, невероятно эмоциональная, работа, которую художник оставил без названия. Да и кто из нас сможет обозначить словом бурю, бушующую в груди? «Я оглушен был шумом внутренних тревог». Александр Вальдман в своем «Цезаре» сумел показать неуемное честолюбие, ум и предвидение близкой смерти. Замечательно!
А какова «Ворожея» Михаила Губина, заставляющая увидеть в синем небе судьбы все предначертанное! Для Губина, сохранившего в своей живописи потерянное гражданственное начало творчества зачинателей сюрреализма, такое философски-мистическое полотно - новость.
«Здравствуй, новый мир вещей!», - писал еще в начале века великих перемен, как называли ушедший недавно наш двадцатый, Малевич. Леван Магалашвили подарил благотворительному аукциону свой «Москвич», образец одушевленного предметного, «вещного» искусства.
Литографии Михаила Шемякина в перетекающих, змеящихся линиях которых угадывается фигура изнывающей от страсти женщины, подтверждают: недаром присвоили художнику звание рыцаря изящных искусств Франции.
Можно было на аукционе увидеть и хорошие работы фотохудожников: отличный, глубинно психологический портрет Кислина, выполненный Аркадием Ягудаевым; портрет Бродского Леонида Любяницкого; полный отчаяния очень страшный, очень русский, интересно задуманный и оригинально воплощенный монтаж Марата Рутмана - портрет женского одиночества. И, конечно, работы Нины Аловерт - душа, вознесение, поэтика танца, которые, кажется, только она одна и может передать так. Малахов, Махалина, неподражаемый Барышников, его парение, его полет, его Богом данный талант.
И именно потому, что в числе прочего дано нам было увидеть вот такие произведения истинного искусства, обидно было наблюдать досаднейшие промахи (если это только промахи) организаторов действа. Всего пара примеров: первое, что бросалось в глаза любому, кто входил в выставочный зал, была царственная, яростно сексуальная, картина, славящая гордую красоту, готовность любить, нежность женщины, ее доброту и жизнестойкость. Особая текучая пластика, великолепная колористика, мажорный лад, радость, которую дарит это полотно Евгения Тоневицкого, привлекали внимание всех зрителей. Однако ни имени художника, ни названия работы, ни цены не было, как не было их и в каталоге. В ходе аукциона картина не показывалась. Он, аукцион, еще шел, публика была на местах, а она, картина уже была унесена некой дамой (кстати, после перебранки с другой претенденткой). Как это понимать?
Еще интересней оказалась ситуация с переданной для аукциона работой признанного художественным миром Нью-Йорка мастера Елены Тилькиной, для чьего имени тоже не нашлось места в каталоге, а работа почему то вообще не была выставлена. Странно...
Можно было на этой выставке познакомиться с произведениями и изобразительного, и декоративно-прикладного искусства членов клуба художников из бруклинского Бенсонхерста. Много интересного показали нам старые художники, а увидеть все это вы можете и сейчас в галерее еврейского народного творчества (она расположена в Манхэттене, на 134 East 39 Street). Там встретят вас творения и таких профессионалов высокого класса, как Марк Калпин, которого называли лучшим пейзажистом Эстонии; Николай Мостовой - уникальный художник-факсимилист; Марк Рабинович, и любителей, давно от дилетантского уровня оторвавшихся и поднявших планку мастерства до подлинного профессионализма - Аси Оранской, Раисы Кункиной, Александра Штруцберга. Поражает виртуознейшая резьба по дереву Якова Клейнермана, Моисея Френкеля, Ефима Файнгерца и чеканные панно Рудольфа Розенблюма, дивные поэтические композиции Энгелины Хасиной. И, конечно же, вы будете взволнованы чуть-чуть ностальгической, лиричной и эмоциональной, прекрасной живописью Исаака Вайншельбойма.

Весьма примечательна выставка работ россиян (и в России живущих, и из России в Америку приехавших навсегда) в Чэлси, популярной русской галерее Интерарт (нижний Манхэттен). Из полотен Софьи Батуриной я выделила бы неординарную, очень жизненную, очень «женскую» драматическую картину «Трое» - три молодые женщины, три характера, три судьбы: одна из них, красивых и сексуальных, - высокомерная, властная, уверенная в себе, из тех, о ком говорят: «Далеко пойдет»; другая примеривается к жизни, приготовилась к прыжку, к взлету, но птичка-то окольцована, стало быть, подчинена чужой воле, полет ее подконтролен; и третья - сгусток отчаяния, полная безнадежность, ссутулилась, бедняга, а глаза, Господи, какие глаза, сколько в них боли... Заметьте, мне не пришлось произнести небом освященное слово «любовь», потому что слишком часто эта самая сексуальность и любовь, увы, не пересекаются.
И вот это неверие в саму возможность любви и простого счастья: у Марии Владимировой, в каждой из трех ее ритуальных ваз трещина, а отбитый осколок потерян, как жить-то с разбитым сердцем?
Борис Иванов, пожалуй, самый яркий выразитель идей иронического сюрреализма. Я все тоскую по замечательным городским пейзажам Иванова, а тут выдал Борис такого гомункулуса в колбе алхимика, что сразу прочитывается недалекое уже будущее успешного клонирования. И настоящее Homo Sapiens-2003 тоже.
У Юрия Иванова сюрреализм иного толка. Аналитический, познающий и отображающий метафизическую суть явлений, чувств, предметов. Поиск "сдвоенного изображения", совмещающего ирреальное со сверхреальным. Погружение в подсознание. И дремлющая, но готовая к взрыву эротичность - как в его «Еве» или «Метафизическом пространстве». Кстати, это именно он, Юрий Иванов, был в числе инициаторов появления и организаторов «Артямы", галереи, названной так потому, что расположилась она в глубоком подвале бара Orange Beer на Мюррей стрит близ трагического Ground Zero. Выставляются в Артяме и маститые, но главным образом - молодежь, и это здорово. Найти там что-то интересное можно всегда.
На 37 W 20 стрит в Манхэттене вы увидите великолепные фотопортреты Нью-Йорка. Я не оговорилась, еще Шагал выдвинул тезис портретности города. Воистину Владимир Максимов прочел все, что утаил, затаил полный противоречий мегаполис.
Но вернемся к той выставке в форте Тилден в Фар Рокавей, с который мы начали путешествие по русскому художественному Нью-Йорку, где тоже было немало интересного. Зрителям подарены оригинальные фотографии Юрия Юрова, мистическая «Малахитовая роза» Виктора Зинухова (в память впечатался его концентрированно-психологичный «Крик», завоевавший премию престижного «Manhattan Art Magazine»), яркий мир живописи Елены Лурье, но, главное, мастерски исполненные керамические фигурки замечательного скульптора Изабеллы Слободовой и ее впечатляющие одухотворенные живописные полотна.