Бьют женщину!

Мир страстей человеческих
№50 (1025)
26 ноября в Израиле прошли мероприятия, посвященные Международному дню борьбы с насилием над женщинами. Корреспондент “НН” Петр Люкимсон в этот день побывал в одном из убежищ для женщин, ставших жертвами насилия в семье, и побеседовал с его обитательницами и сотрудниками.
 
Для начала статистика, показывающая, насколько данная проблема актуальна для Израиля. В 2015 году на учете социальных служб состоят более 13 тысяч женщин, подвергшихся насилию. С начала этого года от рук мужей погибли 16 израильтянок. За последние 15 лет на почве насилия в семье убито 300 женщин. В настоящее время в Израиле действуют 700 убежищ для женщин, страдающих от насилия. Ежегодно с просьбой предоставить им место в таком убежище обращаются порядка 700 женщин.
 
Есть еще и закрытая статистика, позволяющая судить о том, насколько насилие в семье распространено, скажем, в семьях выходцев из СССР-СНГ, израильских арабов, в среде ультраортодоксов и т.д.
 
— Эта проблема, к сожалению, распространена во всех слоях израильского общества, и любые попытки выявить какие-то закономерности, связанные со страной исхода, религией, культурными кодами и т.д., неубедительны, — попытались уверить меня сотрудники убежища.
 
— Но ведь вы не хотите сказать, что жены университетских профессоров страдают от насилия в той же степени, что и, скажем, жительницы неблагополучных районов Тель-Авива или бедуинских поселков, — говорю я.
 
— Может быть, потому, что профессоров университетов не так много по сравнению с бедуинами! Но, поверьте, в так называемых интеллигентных кругах эта проблема стоит не менее остро, чем в семьях, где оба супруга не имеют высшего образования, — парирует моя собеседница, пока мы идем по убежищу.
 
Снаружи этот дом, находящийся за высоким забором, с охранником у ворот и без всякой вывески, расположенный на одной из оживленных улиц Тель-Авива, почему-то напомнил мне здание психиатрической лечебницы им. Сурена Осипяна в моем родном Баку. Но во дворе я увидел очень уютный, ухоженный сквер и две детские площадки, а само здание напомнило студенческое общежитие.
 
На первом этаже располагаются кабинеты сотрудников, комнаты для различных занятий и встреч с психологом, а также большой зал, в котором проводятся различные мероприятия. На других этажах размещены жилые блоки.
 
 Каждой пришедшей сюда с детьми женщине полагается отдельная комната, а вот ванную и туалет она должна делить с соседкой. Но в целом все выглядит вполне симпатично. 
 
Мне представляют одну из обитательниц этого убежища. Разумеется, для журналиста из “русской” газеты администрация убежища подобрала русскоязычную женщину.
 
Насте (назовем ее так) 34 года, она репатриировалась из России 12 лет назад и в апреле этого года вместе с дочкой окончательно ушла от мужа.
 
— Он вас бил, Настя? — спрашиваю я, чувствуя себя, если честно, крайне неловко от того, что мне придется задавать ей откровенно неприятные вопросы.
 
— Бил, — кивает головой Настя, тоже явно чувствующая себя неловко.
 
— Это началось в Израиле?
 
— Нет, это началось еще там. В первый раз он меня избил, когда проиграл большую сумму в казино, и я посмела его упрекнуть в этом. 
Сейчас я понимаю, что надо было уходить уже тогда, но он на коленях выпрашивал прощение, говорил, что это никогда больше не повторится, и я поверила. Потом он стал проигрывать все деньги, которые зарабатывал, и мы решили воспользоваться тем, что у нас есть право на репатриацию, чтобы начать здесь новую жизнь. Но здесь очень скоро все началось снова. Однажды он в двенадцать часов ночи попросил меня пожарить ему блинчики, а когда я отказалась, набросился на меня с кулаками. Я хлопнула дверью и две недели жила у своей школьной подруги. Та горячо убеждала меня с ним развестись, говорила, что с таким мужчиной жить нельзя, и была совершенно права.
 
— И что было дальше?
 
— Дальше он опять просил прощения, потом приехал, забрал меня, ну и...
 
— Ну и?..
 
— Я забеременела, родила дочку. Муж занялся каким-то бизнесом, который не только не приносил дохода, но и пожирал все деньги, а я держала дочку в “русском” садике и вкалывала по 10-12 часов в день, чтобы оплатить съемную квартиру, тот же детский сад и еще чтобы было что есть. Между нами постоянно вспыхивали скандалы, во время которых он поднимал на меня руку, а потом говорил, что это я его довела, что я психованная и все такое прочее.
 
— Почему же вы все-таки не уходили?
 
— Я его любила. Может, и сейчас люблю, не знаю. Понимаете, по большому счету, он хороший, но когда на него накатывает, он вдруг превращается в зверя. Это трудно рассказать, да и не хочу я говорить обо всем в подробностях. 
Несколько раз во время этих скандалов соседи вызывали полицейских, те предлагали мне подать жалобу, но я отказывалась. Считала, что жена не должна подавать жалобу на мужа. 
В конце концов, между моими родителями тоже всякое бывало, но мать в милицию не бегала. Но нас начали опекать соцработники, и они несколько раз предлагали мне перейти в убежище при организации ВИЦО.
 
— А после чего вы дали согласие?
 
— Я тогда сильно простыла и подхватила ангину, так что врач дал мне больничный и выписал антибиотики. Чтобы их купить, пошла брать деньги в каспомате, а тот выталкивает карточку назад, и на экране высвечивается надпись: “В настоящее время вы можете получить 0 шекелей”. 
Проверила, а у нас запредельный “минус” на счету. Он и мою зарплату то ли опять проиграл в карты, то ли пустил на этот свой бизнес. Естественно, я психанула. А вы на моем месте не психанули бы?! 
Пришла домой и сказала, что дальше так продолжаться не может, и мы должны разделить банковские счета. Он опять озверел и избил меня так, что я в течение двух недель ничего есть не могла, только пить через трубочку. 
Муж, правда, на следующий день купил лекарство и сказал с издевкой: “Вот теперь оно тебе действительно нужно!”. В тот момент я поняла: все, надо уходить.
 
— Не жалеете о сделанном шаге?
 
— Нет. Именно здесь мне помогли понять, что мужчина, склонный к насилию, продолжит это делать снова и снова, несмотря на извинения. Здесь прекрасный коллектив, и я чувствую, что эти люди помогают мне, как говорится, вернуться к себе, вспомнить, что я тоже чего-то стою. 
Я поняла, что должна с ним развестись и ради себя, и ради дочки. Сейчас я прохожу курс у психолога, думаю пойти на какие-то курсы, чтобы приобрести нормально оплачиваемую профессию, а дальше посмотрим.
 
— Муж вас не пытался найти?
 
— А чего искать, когда есть мобильники и “Одноклассники”. Я ему не сказала, где нахожусь, но он как-то вычислил и попытался сюда войти. Охранники его задержали.
 
По словам директора этого убежища Мири Бен-Шалом, история Насти — типичная история женщины, на протяжении многих лет страдавшей от насилия. Здесь таким, как она, оказывают необходимую моральную и психологическую помощь, но время пребывания в убежище ограничено одним годом, и самое трудное для этих женщин начинается как раз тогда, когда год заканчивается.
 
— Большинству женщин, — объясняет Мири, — приходится вместе с детьми начинать жизнь с нуля: им нужно найти работу, снять квартиру, уладить множество вопросов. При этом зачастую они не получают алиментов или получают гроши, а многие, судя по моему опыту, нередко вынуждены выплачивать колоссальные долги, сделанные их мужьями.
 
— Государство им не помогает?
 
— Разумеется, определенная помощь оказывается. По выходе из убежища женщина получает единоразовое пособие в 10 тысяч шекелей, часто (но не всегда) помощь на съем квартиры в первый год и 1200 шекелей в месяц на каждого ребенка. Поверьте, этого недостаточно. Вдобавок крайне важно, чтобы женщине оказывалась психологическая поддержка и после того как она покинула убежище...
 
***
В израильских СМИ накануне Международного дня борьбы с насилием над женщинами появилось множество публикаций, посвященных данной проблеме. В частности, юристы и израильские феминистки обсуждали поистине ненормальную ситуацию, при которой пострадавшая от насилия женщина должна бросать работу и скрываться с детьми в убежище, в то время как позволивший себе насилие мужчина продолжает спокойно жить в их общей квартире, дожидаясь суда, да и то лишь в том случае, если на него заведено уголовное дело, что бывает не всегда.
 
Вместе с тем, участники этой дискуссии сошлись во мнении, что практика запрета склонному к насилию мужчине приближаться к дому, где осталась его семья, увы, не работает. Мужчины обычно нарушают эти постановления суда, и в некоторых случаях дело заканчивалось убийством. Так что убежища во многих случаях предпочтительнее, они, по меньшей мере, гарантируют их обитательницам безопасность. Кстати, по данным феминистских организаций, таких убежищ в Израиле катастрофически не хватает, да и условия пребывания в них заметно хуже, чем в аналогичных учреждениях европейских стран. Но все, как обычно, упирается в деньги.
 
Было несколько любопытных публикаций, посвященных активно разворачиваемых сейчас в стране курсам помощи мужчинам, проявляющим склонность к насилию в семье. Многие из тех, кто прошел эти курсы, признались, что до того не только не пытались изменить свои отношения с любимой женщиной, но и вообще не сознавали свою проблему. Подобные курсы, по их мнению, крайне необходимы, так как склонность к насилию — это своего рода болезнь, и избавиться от нее без помощи психотерапевта практически невозможно.
 
Впрочем, одна из руководительниц ВИЦО Ривка Нойман убеждена, что проблема заключается в самом обществе и в государстве. Все государственные службы и все израильтяне с помощью изменения законодательства должны продемонстрировать абсолютную нетерпимость к любому случаю, когда мужчина поднимает руку на женщину. Правда, при этом возникает вопрос, как общество должно относиться к женщине, поднимающей руку на мужчину. Но эта тема уже для другого разговора.
 
“Новости недели”

Комментарии (Всего: 1)

Привет.
Я живу в Канаде. В этой стране , если мужчина поднял руку на женщину, его полиция выводит из дому в наручниках.

Редактировать комментарий

Ваше имя: Тема: Комментарий: *

Elan Yerləşdir Pulsuz Elan Yerləşdir Pulsuz Elanlar Saytı Pulsuz Elan Yerləşdir