“Версаль”: 10 лет спустя

В мире

На прошлой неделе исполнилось ровно 10 лет (по еврейскому календарю) со дня трагедии в банкетном зале “Версаль” - самой крупной бытовой катастрофы в истории Израиля, в результате которой 23 человека погибли и около 300 получили ранения. Самой младшей жертве трагедии было 3 года, самой старшей – 80 лет...

Страшные кадры видеосъемки, запечатлевшие, как ровно в 2.30 на свадьбе Аси и Керен Дрори провалился пол, и сотни людей полетели с третьего этажа здания вниз, в разверзшуюся под ними пропасть, до сих пор время от времени вновь прокручиваются по ТВ и их можно увидеть на различных Интернет-сайтах. В эти дни мы решили выяснить, что же произошло с теми, кто пострадал в этой трагедии, как сложились их судьбы.

Навсегда виноватые?
До трагедии в “Версале” родители жениха Алис и Цион Дрори были вполне счастливой и обеспеченной парой. Алис работала в банке “Леуми”, Цион – старшим механиком в транспортном отделе Иерусалимской мэрии. Среди своих соседей по району Кирьят-Менахем Цион был известен как страстный коллекционер старинных и редких машин. Купив за гроши какую-нибудь развалюху, подчас на свалке металлолома, он в свободное от основной работы время возвращал ей первозданный вид и продавал за хорошие деньги, а кое-что оставлял себе...

Любовь к автомобилям Цион Дрори сумел передать четырем своим сыновьям, и все они сегодня механики экстра-класса. Разумеется, после трагедии их жизнь круто изменилась. Если, скажем, раньше на пасхальный седер в доме семьи Дрори собирались десятки человек, теперь Алис и Цион встречают его с двумя своими сыновьями и их семьями, двое других находятся в Америке. Они не ходят в гости к друзьям и знакомым, никого в гости не приглашают и вообще стараются как можно реже выходить из дома.

- Никто не хочет помнить, что Алис потеряла в этой трагедии отца и брата, что она сама получила такие травмы, из-за которых полгода была прикована к постели. Никто не помнит, что я потерял племянницу и жену брата, с которой был очень дружен, - говорит Цион. – Для всех, кто был на свадьбе, мы не жертвы, а виновники трагедии. С нами не разговаривают, а если разговаривают, то только для того чтобы в очередной раз обвинить в произошедшем. Словно мы этого хотели, словно мы и в самом деле в чем-то виноваты!

Алис вспоминает, что перед свадьбой любимого сына у нее было нехорошее предчувствие. Надевая праздничное платье, она неожиданно для самой себя вдруг расплакалась. А к Циону в 10 часов вечера подошел его кузен, строительный подрядчик, и сказал, что хорошо бы закончить свадьбу пораньше, мол, что-то не нравится ему состояние пола в зале. Через 25 минут после этого пол рухнул.

Алис, как уже говорилось, получила в результате крайне тяжелые травмы, а Цион, как ни странно, отделался легко. По его словам, ему было в тот момент 50 лет, и он был весьма крепким мужчиной. Последующие полгода он провел возле Алис, взвалив на себя весь груз семейных забот. Но что интересно: Алис Дрори в итоге вернулась на работу и сегодня продолжает трудиться в том же банке “Леуми”, а вот Цион вышел на досрочную пенсию и так ничего другого для себя подыскать не сумел. По его словам, люди в таком возрасте нигде не нужны. Машинами, этими некогда любимыми своими игрушками, Цион давно не занимается.
- По сути дела, я не живу, а доживаю. Наша жизнь разрушена, - говорит он.

Любовь, несмотря ни на что...
А что же произошло с Аси и Керен Дрори, свадьбу которых играли в тот день в “Версале”?
Наверное, вряд ли в тот вечер можно было найти кого-то счастливее Керен Йосеф, успевшей пережить до свадьбы немало ударов судьбы. Когда ей было 17 лет, от рака умер ее маленький брат. Затем родители девушки попали в автокатастрофу, в результате которой ее мать осталась пожизненным инвалидом.
С Аси Дрори она познакомилась, работая в агентстве по продаже машин “фиат”. Оба потеряли голову от любви... Не прошло и года после их знакомства, когда Аси развесил на иерусалимском проспекте Менахема Бегина огромные плакаты со словами: “Керен, стань моей женой!”. Ну а потом была свадьба в банкетном зале “Версаль”, и жених, только что ставший мужем, вместе со спасателями помогал вытаскивать живых и мертвых из-под завалов. Вот такая у молодых выдалась первая брачная ночь...

Многие в те дни высказывали предположения, что брак Керен и Аси долго не продержится; что пережитая трагедия будет слишком давить на них, чтобы они могли вести нормальную жизнь. Но любовь оказалась сильнее. Аси и Керен живут вместе, по-прежнему любят друг друга и сейчас ждут ребенка. Врачи говорят, будет девочка...

Правда, живут они не в Израиле, а в Лас-Вегасе. Уехали туда едва ли не сразу после столь печально завершившейся свадьбы. В Израиль приезжают примерно раз в год, в отпуск, но стараются, чтобы об их приезде никто не знал.
Кстати, Аси и Керен приобрели авторские права на все свои свадебные фотографии и запретили их к публикации, так что фотоснимков, на которых эта пара запечатлена в самый счастливый и самый несчастный день их жизни, вы не увидите.

Час мужества
Среди тех, кто участвовал в недавней церемонии, посвященной памяти жертв трагедии в “Версале”, была и милая 12-летняя Офек Эфрати. Так уж устроена человеческая память, что воспоминания о том, что с нами было до трех лет, уходят глубоко в подсознание. Во всяком случае, о произошедшем “Версале” Офек знает исключительно по рассказам своего папы Нира и мамы Ошрат.

В свое время фотография Нира Эфрати, прижимающего к груди маленькую Офек, обошла все израильские и некоторые зарубежные СМИ и стала символом отцовской любви и мужества. Нир, по его словам, чувствовал, что пол в “Версале” не в порядке, и велел жене отойти от показавшегося ему опасным места к колонне. В результате семья Эфрати осталась целой и невредимой: пол рухнул, но та его часть, которая прилегала к несущей колонне, уцелела. В течение двух часов, пока к ним добрались спасатели, Нир простоял возле этого столба, крепко прижав к себе крохотную дочь. Несколько раз пожарные советовали ему бросить девочку к ним, вниз, но Нир боялся выпустить ее из рук.

Ошрат Эфрати помнит, что сразу после того как рухнул пол, вдруг на какие-то секунды установилась мертвая тишина. Видимо, все пытались осмыслить произошедшее. Но уже через мгновение эта тишина взорвалась криками и мольбами о помощи.

Сама Ошрат, как только ее спустили вниз, бросилась искать свою младшую сестру Натали, страдающую синдромом Дауна. Она знала, что Натали в таком состоянии вряд ли вступит в контакт с кем-то посторонним.

В итоге девушка нашлась, с очень тяжелыми травмами, но живая.
Уже после всего этого у супругов Эфрати родились еще двое сыновей. Одному сейчас 8 лет, другому 2 года.
- Что тут скажешь? – говорит Ошрат. – Наша жизнь разделилась на “до “Версаля” и на “после “Версаля”. Когда нас зовут на чью-то свадьбу, мы всегда спрашиваем, уверены ли приглашающие в прочности пола в банкетном зале. Грустной шуткой в нашей семье после такого приглашения стали слова о том, что надо пойти посмотреть, где будет проходить свадьба, чтобы заранее знать, с какого этажа нам придется падать...

Убитая песня
Пол в зале “Версаль” рухнул, когда в нем звучала популярная песня Сарит Хадад “Лев захав” (“Золотое сердце”). С тех пор, говорили на церемонии памяти погибших, певица больше никогда эту песню не исполняла, хотя песня и в самом деле была хорошая.

Говорили и о том, что трагедия в “Версале” дала жизнь другой известной песне... Узнав о том, что среди погибших был 25-летний Моти Бутиль, пришедший в “Версаль” вместе со своей невестой Вики Коэн, с которой он собирался через несколько дней встать под хупу, замечательный израильский поэт и композитор Узи Хитман написал в честь этой пары песню “Арей ат мекудешет” (“Вот ты посвящаешься мне...”)

Судьбы сотен людей, пострадавших в тот день, сложились по-разному, причем никаких закономерностей, связанных с возрастом и общественным положением, тут не установить. Например, 16-летняя танцовщица Хана-Ли Скакибра сумела, получив тяжелейшую травму, не только не оправдать мрачные прогнозы врачей о пожизненной инвалидности, но и вернуться к любимому делу. Сейчас она успешно танцует на профессиональной сцене в Нью-Йорке. В то же время некоторые из пострадавших, будучи совсем молодыми людьми, смирились со своей участью инвалидов и считают, что уже никогда не смогут вернуться к полноценной жизни.

А вот пожилые люди, спасшиеся во время горькой свадьбы в “Версале”, наоборот, нередко демонстрируют выдержку и мужество.
- Я пережила Катастрофу, прошла через несколько терактов, так что “Версалю” меня не сломить! – сказала одна женщина, давно разменявшая восьмой десяток жизни...
В чем сходятся все пострадавшие, так это в том, что где-то за полчаса до трагедии, а некоторые и раньше, они почувствовали, что с полом что-то не в порядке.
У многих возникло отчетливое чувство тревоги, и они хотели уйти со свадьбы, но им было неудобно сделать это.
И, разумеется, пережитое все помнят так отчетливо, словно это произошло вчера.... “Версаль” возвращается к ним в ночных кошмарах, время от времени воспоминания о случившемся вдруг совершенно некстати сами собой всплывают в памяти. Ну а о том, что чувствуют люди, потерявшие в тот день своих близких, лучше не говорить...

И все же, все же, все же...
Так получилось, что автору этих строк довелось десять лет назад побывать наутро на месте трагедии: коллеги из “Московского комсомольца” попросили меня в срочном порядке сделать репортаж и передать им его по мобильнику.

Увиденное меня потрясло! Сейчас, вспоминая те свои ощущения, мне хочется воздать должное работе наших полиции, пожарной охраны и других спасательных служб. Им приходилось действовать в поистине тяжелейших условиях, когда одно необдуманное движение могло вызвать новый обвал и, соответственно, новые жертвы. Наблюдая за спасателями со стороны, я не мог не поразиться тому, как мгновенно они принимают верные решения, как взвешенно и, ем не менее, быстро они работают. Было видно, что это профессионалы высочайшего класса, движимые не просто чувством долга, а такой болью и тревогой за раненых, словно речь идет об их близких родственниках.

И еще одно невозможно забыть: ту помощь, которую рядовые граждане страны по мере сил оказывали при спасении раненых и разборе завалов. Помню, когда я сказал по мобильнику московским коллегам, что вижу много гражданских лиц, находившийся со мной на связи корреспондент “МК” уточнил:

- Ты имеешь в виду толпу зевак?
- Да нет, - ответил я, - зевак как раз почти нет. Все работают, помогают медикам и пожарным... Погоди, дай я послушаю выпуск новостей... А, вот как раз сейчас по радио передали, что на донорских пунктах образовались очереди желающих сдать кровь...
Масштабы добровольческой помощи в тот день потрясли не одного меня. Многие говорили, что время в те часы словно обратилось вспять, и они видят прежний Израиль, Израиль 50-60-х, когда весь народ чувствовал себя одной семьей.

Но, может, все дело в том, что когда к нам приходит подлинная беда, мы снова начинаем чувствовать себя одной семьей, и это в итоге нас и спасает?!
Кстати, мало кто помнит, что в ту ночь в “Версале” произошло самое настоящее чудо: потолок зала рухнул только после наступления субботы, когда все спасательные работы были уже завершены. Если бы это произошло во время трагедии или в ходе самих спасательных работ, жертв было бы куда больше...      

Кто виноват?
Почти все жертвы и очевидцы трагедии с возмущением говорят о том, что суд назначил слишком легкое наказание всем, кто был признан виновным в том, что зал “Версаль” обрушился.

- Мне до сих пор трудно поверить, что хозяева “Версаля” Авраам Ади и Эфраим Адив, разбившие столько человеческих судеб, были признаны виновными в причинении смерти людям по халатности и приговорены только к двум с половиной годам тюрьмы! – говорит Аси Дрори. – Разве это наказание за подобное преступление?!

Напомню, что изобретатель строительного метода “паль-каль” инженер Эли Рон был приговорен к 4 годам тюрьмы; инженеры Шимон Кауфман и Дан Шифер, осуществлявшие надзор за строительно-ремонтными работами, - к 22 месяцам тюрьмы, а инженер Ури Песах, подписавший акт о приемке зала, к 6 месяцам тюремного заключения.

Никто из пострадавших в трагедии и семей погибших до сих пор не получил никакой компенсации, хотя эти люди потратили немало денег на адвокатов. Правда, вердикт по их коллективному иску уже вынесен, тот факт, что им полагается компенсация, суд признал, и сейчас идет процесс определения сумм, причитающихся каждому пострадавшему. Но поскольку речь идет о сотнях людей, этот процесс тоже может занять немало времени.
В течение всех этих лет борьбу жертв “Версаля” возглавляет Ави Коэн, отец погибшей при обвале пола 21-летней Шонит Коэн. По словам Ави, для него было важно добиться не только справедливости, но и того, чтобы подобная трагедия больше не повторилась, чтобы ни одному отцу в Израиле не пришлось больше хоронить свою дочь, отправившуюся на свадьбу подруги. Однако, говорит Коэн, никто никаких выводов из произошедшего не сделал.

Построено на песке...
На заседании комиссии кнессета по внутренним делам, состоявшемся на прошлой неделе, выяснилось, что в стране все еще немало зданий, построенных по технологии “паль-каль”, на которых не произведены работы по укреплению. Общая площадь таких зданий составляет 6 млн. кв. м.
Таким образом, принятые еще в 2003 году решения комиссии Зейлера и рекомендации госконтролера, согласно которым строительство методом “паль-каль” в Израиле следует запретить, а все построенные по этой технологии здания должны быть укреплены так, чтобы выдерживать нагрузку в 250 кг/кв. м, так и остались на бумаге.

Более того, как выяснилось, в Израиле до сих пор не существует единого строительного кода, то есть, по сути дела, четкой системы строительных стандартов. А это значит, в любое время может появиться новая непроверенная технология, по которой начнут возводить здания. Главное ведь не в том, чтобы было прочнее, а в том, чтобы подешевле. Нет в Израиле и четкой системы контроля над качеством строительства, инспекторские функции в этой области разбросаны между минстроем, МВД и министерством торговли и промышленности, а подобная система идеально подходит для того, чтобы Абрам кивал на Ицхака, а Ицхак – на Якова...
Словом, и сегодня, спустя 10 лет, никто не может дать гарантии, что трагедия “Версаля” не повторится. И это весьма печально.

P.S. Любопытно, что изобретатель метода “паль-каль” Эли Рон так себя ни в чем виновным и не признал. Более того, он продолжает настаивать на том, что созданный им метод никакого отношения к трагедии в “Версале” не имеет, что он не только дешев, но и вполне надежен. Рон собирается посвятить ближайшие годы доказательству своей правоты и возвращению созданной им технологии в массовое строительство. Надо заметить, что до всех этих событий он считался одним из самых опытных и талантливых инженеров-строителей в стране. И кто знает, возможно, дело действительно не в “паль-кале”. Или, по меньшей мере, не только в нем...

Петр Люкимсон
 “Новости недели”