СИНДРОМ АЛЬТМАНН

История далекая и близкая

Судьба мировых шедевров, являвшихся еврейской собственностью,   оказалась вплетена в историю преступлений нацизма. Пришло время справедливости: в еврейские семьи возвращаются сокровища, оцененные экспертами в рекордные суммы 

Грабеж на законных основаниях
Еврейские истории в  формате 1933-45 годов похожи друг на друга как две капли крови. Фашисты жаждали ее не только потому, что были монстрами по природе.  Они мечтали о том же, о чем антисемиты всех времен и народов: отобрать у более удачливых еврейских конкурентов их имущество. Чтобы выглядеть респектабельными, требовалось сделать это на законных основаниях.
Гитлер дал их, назвав «окончательным решением еврейского вопроса». Вопрос решался чисто по-немецки – основательно, продуманно, пунктуально.  Нацисты развили ленинскую идею 1919 года, которая воплотилась в первых в мире концлагерях на территории России, до уровня индустрии смерти, чьи предприятия были сосредоточены в Польше и других странах Европы.
Cобственно, Холокост и был условием и частью глобального финансового проекта по отъему собственности. В нем участвовали вместе с немцами бывшие соседи по улице, сослуживцы, добровольные помощники гестапо как в Западной, так и в Восточной Европе. Известно, что на скорбном пути в Бабий Яр вовсе не фашисты вырывали из рук евреев чемоданы, убеждая, что те им никогда уже более не пригодятся.  «Да и нести тяжело!» - проникновенно говорили украинские соседи. Ну вот такая любовь к ближнему. 

Прибывавшие на поездах в лагеря смерти евреи более никогда не выходили оттуда. Они были погребены в братских могилах или превращались  в дым. Другого пути им, владельцам солидных счетов в банках, заводов, фирм, частных коллекций,  не оставляли. Имущество отбирали в пользу титульной нации, которой предписывалось властвовать над остальными в создаваемом третьем рейхе.   

Семьдесят лет назад
Амалия Редлих многие десятилетия жила в  Вене на Wiener Strasse 86. Однажды, услышав звуки солдатских подков, сразу поняла – за ней.

Стояло восхитительное  утро 23 октября 41-го.  Она догадывалась, что, возможно, это последнее утро на свободе. Судя по активности в городе фашистов, визит был не случаен.
- Мадам Редлих, урожденная Цукеркандль, родившаяся 28 апреля 1868 года в Будапеште, владелица частного санатория «Вестенд»? – вежливо поинтересовался офицер гестапо, оглядывая роскошную коллекцию полотен, которая начиналась еще в коридоре. – Санатория, который находится на этой же улице?
- Все верно.  Только одна поправка. В 38-м, когда у страны вдруг возникла необходимость передать санаторий в арийские руки, у меня, как у еврейки, его отобрали,  и его владельцем стал господин Ганс Гнад.   
- Но дом-то вам оставили... Впрочем, я не об этом. Собирайтесь, вам предстоит дальняя дорога. В Польшу, в одно заповедное местечко.
- Тоже в санаторий?
Офицер усмехнулся: «Можно сказать и так».
И еще раз, обозревая полотна: «Это все ваше?»
- Можно сказать и так, -  процитировала Амалия утреннего гостя.- После того, как умер мой старший брат Виктор, а это случилось пятнадцать лет назад, и санаторий, и дом, и эта коллекция стали моей собственностью. 
- Недурно. У вашего брата с совершенно нееврейским именем был очень хороший вкус. Кстати, о родне. Вы, кажется, живете с дочерью?
Мадам Редлих вздохнула: «В мои-то совсем не юные годы это неудивительно. Матильда  помогает мне по хозяйству».
- Она вам и в Польше поможет.

Доподлинно неизвестно, помогла ли Матильда. Но Амалию до последнего момента, по всей видимости,  не покидало чувство вины: ей уготована страшная участь, но ей не страшно – пожила свое, а дочь-то зачем с собой потянула, могла бы соврать, спрятать ее где-то...
Мать и дочь были уничтожены тогда же, в 41-м, в жерновах великого  польского синдиката смерти. На территории этой страны было развернуто семь «санаториев» -  крупнейших лагерей смерти: Аушвиц-Биркенау (Освенцим), Майданек, Хелмно... Следы двух представительниц семьи Редлих теряются в Лодзи. В какой лагерь смерти их направили, не известно.

Спасение наследника и судьба картины
Зато известно, что их коллекция, которую Виктор собирал несколько десятилетий,  попала в хранилища нацистов. Этим по поручению гестаповцев занимался дилер Фридрих Вельц, давний член нацистской партии и «первый грабитель австрийских коллекционеров», как его называли в городе.

Впрочем, есть и другая, очень благозвучная  версия – он помогал сберечь шедевры. Но, пардон, от кого? От законных владельцев?
В известной коллекции Виктора  была и картина Густава Климта «Литцльберг на озере Аттерзее» (1915). Говорят, после Второй мировой ее выкупил местный коллекционер. В 1952 году он передал картину в коллекцию зальцбургского музея современного искусства. Сегодня она, как выдающийся образец художественных течений арт-нуво и пуантилизм,  оценивается в 30 млн. долларов.

Георг, сын Матильды Редлих, волею случая избежал депортации. Его родители были в ту пору в разводе, мальчик бежал в 1939 году вместе со своим отцом в Бельгию, где они оба пережили войну. Затем уехал в Канаду.  Ныне  83-летний гражданин Канады Жорж Йориш в течение нескольких лет доказывал свои права на произведение Климта.

- Мы будем стараться достойно вести переговоры с владельцем картины, - объявил Вильфрид Хаслауэр, второе лицо в мэрии, до встречи с Йоришем. - Но я не строю никаких иллюзий, что мы сможем выкупить у него картину. Мы не поднимем такую сумму.
Однако законный наследник очень удивил его. Он объявил, что хочет сделать столь неожиданное, сколь и щедрое пожертвование  Зальцбургу и его музею, который много лет испытывал сложности с водоснабжением. Рядом с музеем на Монашьей горе царил долгострой – стопорились работы на  возведении водонапорной башни. Требовались средства, которых в городской казне не было. Йориш решил, продав картину, 2 млн. долларов перевести на счет фирмы, которая ведет строительство.
Так он поблагодарит музей за заботу о сохранности шедевра Климта.

Отметим, что слово «сохранность» применительно к отнятой фамильной ценности употреблено с известным оттенком сомнения.
Настойчивому Йоришу не в первый раз сопутствует удача в деле восстановления справедливости. Другой пейзаж  из коллекции его бабушки - «Церковь в Кассоне» - был продан в 2010 году на аукционе Christie`s за 45,4 млн долларов. В ту пору это был ценовой рекорд для ландшафтных произведений Густава Климта. Тогда Йориш разделил полученную сумму с коллекционером, которому принадлежало полотно.

По закону о реституции, принятому в 1998 году, Австрия  вернула около 10 тыс. произведений искусства наследникам владельцев, за которыми, как за мадам Редлих, приходили  гестаповцы.

Климт вновь теряет родину
Еврей Густав Климт, кстати, родившийся, учившийся и творивший в Вене, уже не в первый раз теряет австрийскую прописку и отправляется за океан.  В январе  2006 года пять шедевров Климта были переправлены законной владелице Марии Альтманн в Беверли Хиллз, а затем и в Новой галерее Нью-Йорка.

В этой великолепной пятерке был портрет тети Марии - Аделе Блох-Бауэр  «Золотая Аделе». Эту работу эксперты называли визиткой Австрии. Мария Альтманн продала его  за 135 миллионов долларов. Сегодняшняя ее цена уже 145,3 млн. долларов.
Видимо, предполагая растущую ценность шедевров, и действовали 70 лет назад нацисты. Они грабили своих соотечественников в  Европе и твердо верили, что с истинным владельцем, который в «санаториях» стал дымом, покончено навсегда.

Они просчитались. Художественные сокровища вернулись в законные руки хозяев. Синдром Альтманн действует.  Еще сотни работ, подлежащие реституции,  находятся в частных собраниях австрийцев. О них рассказывается в книге Софи Лилие «Что было однажды – справочник об экспроприированных коллекциях Вены», изданной в столице Австрии в 2003 году.
Холокост позади. Но его в его трагедии не поставлена точка.