Не ищут спасатели, не ищет милиция

Пока вы будете читать эту статью - в России пропадет один ребенок, и, возможно, навсегда.
Так получилось, что сразу в двух семьях, с которыми я дружу, без вести пропали сыновья - Алексей Чернов и Евгений Жихарев. Пропали с разницей в год, в совершенно разных ситуациях, один в Подмосковье, другой в Лыткарино, одному было 27, другому 18... В общем, почти ничего общего, кроме одного - парней практически никто не ищет. Мамы, папы... - да, конечно. Милиция - практически нет. Конечно, в свое время все “необходимые следственные мероприятия” были проведены грамотно и в срок. Безрезультатно... После этого поиски Евгения застопорились, а Алексея совсем приостановились.

Ошибочно предполагать, что так не повезло только моим знакомым. На самом деле ситуация с поисками пропавших без вести в России - катастрофичная, если не сказать хуже. И, несмотря на слезы и просьбы родных исчезнувших, она не меняется.
По закону

Розыскное дело заводится через десять дней после приема заявления о пропаже человека. Заводится опознавательная карточка пропавшего, в которую заносятся особые приметы и антропометрические данные разыскиваемого. Сотрудники правоохранительных органов стараются взять отпечатки пальцев с тех предметов, которыми пользовался пропавший (через 10 дней!). А также получить фрагменты волос, по которым в случае гибели можно провести идентификацию. Направляются запросы в Бюро регистрации несчастных случаев, просматриваются телефонограммы из больниц и моргов, данные потерявшегося сверяются со сведениями обо всех лицах, задержанных милицией и находящихся в вытрезвителях. А если человек не нашелся в течение трех месяцев, его объявляют во всероссийский розыск.

В ЖИЗНИ
Женя, Женечка, сынок...
Светлана Малофеева из Подмосковья на пятом десятке родила сына Никиту. Сегодня Никитке два года и его - крепкого бутуза - обожают все: бабушки, дедушки, родители... Только старший брат малыша - Женя Жихарев - про него ничего не знает. А Никита ничего не знает про Женю, потому что знать-то и нечего - жил-жил Евгений, а потом исчез, и как будто не было парня никогда. 
Пропал он в свой день рождения - 3 июня 2003 года. В тот день Жене исполнилось 18 лет. Отметить совершеннолетие они с мамой решили в ближайшую субботу. Женя уже лег спать, когда позвонил его друг и попросил именинника выйти в подъезд - поговорить. Женя оделся, вышел, вместе с другом они дошли до небольшого магазинчика - за сигаретами. В магазине они и столкнулись с двумя молодыми мужчинами, последние были навеселе... Завязалась драка, во время которой друг Евгения сбежал... Он вернулся обратно буквально через 15 минут - стало стыдно перед товарищем. Около магазина уже не было ни Жени, ни пьяных задир... С тех пор Евгений так и не нашелся. Те, с кем он дрался в магазине, вину свою полностью отрицают - да, задирались к пацанам, да, побили чуток, но никого не убивали и никуда не увозили, Женя сам куда-то ушел после драки...

А Светлана сегодня, когда рассказывает про сына, уже почти не плачет.
- Я просто ищу его. Женя, Женечка, сынок, где ты? Я постоянно проверяю картотеку с фотографиями и описаниями неопознанных тел, обзваниваю больницы, расклеиваю периодически по району фотографии сына, даю объявления в местную газету, ищу очевидцев драки... Я ищу и жду его каждый день, - говорит мать. 

Несмотря на то, что Женя до сих пор не найден, Свете, можно сказать, повезло. Её сына милиция действительно какое-то время искала. Дело в том, что второй муж Светланы - бывший оперативный сотрудник милиции Виктор Малофееев - в свое время сам занимался розыском пропавших без вести. Поэтому в милиции про Женю иногда вспоминают и сегодня - у его отчима в органах остались друзья.

- Искать в нашей стране трудно, такое ощущение, что все и всё против тебя. И проблемы даже не в том, что сотрудников не хватает для поисков людей, - говорит Виктор. - А еще и в элементарном - плохая копировальная техника, например! Представьте себе - пропал человек, по фотографии мы делаем ориентировку, которую должны разослать по всем больницам, моргам...В общем, везде, где можно отыскать человека. А теперь представьте, как  будет выглядеть эта ориентировка, когда пройдет сначала через наш старый принтер, а потом через такую же рухлядь в больнице! Я скажу честно - я бы мать родную не опознал по такому факсу!
Есть, например, и такая проблема: за найденного человека сотруднику милиции не полагается так называемая “палка”. Объясню: в России за каждое раскрытое дело оперативник получает в ведомость “палочку”. Чтобы мало-мальски заработать, таких “палочек” за месяц, полгода, год... надо набрать как можно больше - иначе голый оклад без премий... (другое дело, что ради “палки” сотрудники милиции часто и идут на преступления - например, “вешают” убийство на невиновного - дело закрыто, “палочка” в ведомости, премия гарантирована!) Так вот, даже если ты найдешь ребенка, который таинственно исчез много лет назад, “палку” ты не заработаешь - не положено. А искать на голом энтузиазме, когда у тебя нераскрытых преступлений полно, а начальство требует процент раскрытий.... - никто не будет.

Цифры и факты, или почему повезло Евгению Жихареву
Официально ситуация такова - каждый день в России пропадает двести человек (понятно, что взято среднее число из расчета на год),  в год страна теряет порядка 70 000 человек. Я писала неоднократно про пропавших без вести, и могу с уверенностью сказать - цифры эти без изменений уже как минимум шесть лет - 2005 год, 2006, 2007... - двести человек - и все тут! С некоторых пор у меня сложилось стойкое ощущение, что в МВД РФ вывели для себя какое-то число пропавших и строго его придерживаются. 
Мою догадку косвенно подтверждает тот  факт, что, согласно все той же статистике, девять из десяти пропавших находят (конечно, далеко не всех живыми), но находят. И только (!) один человек из десяти для своих родных и близких исчезает навсегда. Я умышленно не пишу - “... исчезает, СКОРЕЙ ВСЕГО, навсегда”. Нет! Он действительно исчезает навсегда, оставляя после себя только воспоминания и никогда - тело и подробности своего исчезновения. 

По закону пропавших без вести в нашей стране ищут 15 лет. Причем первые пять (опять же по закону) весьма активно. Правда, активность милиции и активность родных пропавшего отличаются друг от друга, как слон и Моська, но об этом ниже. Итак, по закону через 5 лет пропавшего все еще ищут, однако его розыскное дело при этом передается в архив. А что это означает? Только одно - никаких ориентировок, рассылок фотографий по районам, опознания трупов... С этого момента поиск пропавшего только на совести его родных и волонтеров. 

Правда, даже когда дело о пропаже человека закрывают, оно все равно хранится в милицейской базе - на тот случай, что живой или мертвый, но человек вдруг найдется. Именно “найдется” - сам придет, случайно откопают, убийца его вдруг сознается, в общем, именно “найдется”, а не “найдут”.

Повторюсь, случай с Женей Жихаревым, можно сказать, уникальный - им до сих пор заняты в милиции. И у Жени больше шансов, чем у других пропавших, быть найденным, все-таки в милицию стекается вся информация о происшествиях в районе. Другой вопрос - почему она там вся и остается? Если выражаться точнее - почему информация редко выходит за пределы конкретного отделения и попадает в другие отделения милиции, туда, где о пропавшем могут что-то знать?

В России до сих пор нет единой базы по пропавшим без вести. О ее создании говорят уже много лет - даже есть название “Розыскник”, и первые наработки - их недавно внедрили в Петербурге и области, но широкого применения программа пока не получила. “Розыскник” должен объединить в одну базу всех - и пропавших, и найденных. По замыслу ее разработчиков, оперативник должен внести данные “потеряшки” в базу, далее программа сама будет сличать приметы пропавших с приметами найденных трупов или неопознанных больных. Замыслы есть, программы нет.

Алексей Чернов, Лиза
Хлопина и волонтеры
Алексей Чернов пропал без вести 24 мая 2004 года. Бывшего следователя Шиловского ОВД Рязанской области затолкали в машину фактически на глазах его гражданской жены Марины и увезли в неизвестном направлении. Позже девушка опознала одного из похитителей, его посадили. Но только за похищение - преступник на суде утверждал, что по дороге Алексея он выпустил из машины, а вот куда делся Чернов, почему не вернулся домой - он не знает... Судья похитителю почему-то поверила, в результате - мягкий приговор, а через год и УДО... Осиротевшие родители Алексея Чернова так и не смогли добиться справедливости - тело их сына не найдено, а именно его отсутствие руководство МВД Рязанской области посчитало главным доказательством того, что убийства не было.

К исчезновениям детей в России относятся фактически так же безразлично, как и исчезновениям взрослых. С одной только разницей - когда пропадает ребенок, СМИ трубят об этом с утра и до вечера (правда, зачастую только местные СМИ, а не федеральные, хотя по-хорошему к поискам должна подключаться вся страна), но только первые несколько дней. Я понимаю, именно эти первые дни особенно важны - как говорится, по горячим следам... Но есть тут одно неприятное НО. Интерес СМИ к маленьким “потеряшкам” быстро сходит на нет - рейтинг на пропавших через неделю уже не тот... А у милиции нет своих ресурсов, чтобы каждый день напоминать россиянам о таких детях. Нет ни одного официального сайта, на котором можно было бы разместить подобную информацию, нет ни то что специальных каналов, даже программ на ТВ (“Жди меня” - это все-таки в большей степени шоу, а не реальный поиск), нет щитов вдоль дорог, баннеров на популярных сайтах... Нет ничего. Все сайты, на которых рассказывается о пропавших детях и взрослых, - это дело рук волонтеров.

Кстати, от помощи волонтеров в милиции любят открещиваться и даже подчеркивать, мол, помощи от них никакой, одна только видимость и суета. Кроме того, МВД подчеркивает - фотографии пропавших они на своих официальных сайтах размещают, надо только зайти в раздел “Розыск” и там все посмотреть...

Я с трудом представляю себе человека, который вот так вдруг, на досуге, решит походить по страницам ГУВД разных областей (а на каждой такой странице свой “Розыск” - ведь общей базы нет) и посмотреть, кого ищут в Краснодаре, а кого в Казани...   
- Почему нельзя создать общероссийский сайт поиска и раскрутить его так, чтобы он был известен по всей России и странам СНГ? - недоумевает Виталий Артемов из Пензы. Несколько лет назад Виталий сам, на добровольных началах, создал сайт «Найдутся все!», где размещает информацию о пропавших. Истории ему присылают со всей страны.

- Чтобы разместить фото и информацию, надо потратить 10 минут! – возмущается Артемов. Кстати, только за первые четыре месяца с помощью его сайта были найдены три человека.

“Публиковать такую информацию даже на основе заявлений родных мы не можем - мешает закон о защите персональных прав” - отвечают мне в МВД на вопрос Виталия.

“Российские производители отказываются размещать на упаковках своих товаров фотографии пропавших без вести. Хотя это практика многих других стран - там информация о поиске размещается в любом месте, доступном вниманию. Но наши производители отвечают, что такая информация – негативная, и люди такой продукт покупать не будут...”, – отвечает мне уже на другой вопрос лидер правозащитного движения “Сопротивление” Ольга Костина.

Фотография Лизы Хлопиной никогда не появится на щитах вдоль дороги и в интернете. Лиза пропала без вести, но ее никто не ищет и искать уже не будет. За свои 11 лет эта девочка не видела ничего хорошего - она выросла в детском доме и только последний год в своей жизни прожила у опекунов. Она была, как про нее говорили, “склонна к бродяжничеству”. В прошлом августе она подговорила трех соседских пацанов-братьев бежать с ней из крошечного поселка Басьяновский в тайгу - там, в лесу, по словам девочки, их ждал дядя, который раздавал всем детям сотовые телефоны... В Басьяновском кончаются все дороги - дальше на север тянутся только болотистая тайга и заброшенные торфоразработки. Детей искали всем миром - более двухсот человек. Братьев нашли в 28 километрах от дома. Лиза пропала навсегда - через две недели после исчезновения ее поиски официально прекратили. И про дядю, который живет в лесу и почему-то раздает сотовые телефоны всем детям, почему-то тоже  забыли... 

Начинаю набирать в строке известного поискового сайта: пропавшие без вести... Программа услужливо дописывает за меня - ... в 1941-45 гг... Официально государство ищет тех, кто погиб во Второй мировой, тоже важное дело...  А “неважным” занимаются добровольцы. Среди них - Дмитрий Второв и Гаянэ Степанян. 26 мая 2009 года они открыли сайт “Поиск пропавших детей”. Открыли после того, как поняли - дети пропадают и погибают из-за того, что помощь к ним приходит слишко поздно. Правда, до сентября 2010 года сайт практически не работал - своими силами раскрутить его Дмитрий и Гаянэ не могли, а помощи так и не дождались, хотя и просили...

В сентябре 2010 г. в Московской области потерялась в лесу и трагически погибла пятилетняя Лиза. Вместе с ней умерла ее тетя. Помощь к девочке и ее больной родственнице опоздала буквально на пару дней - будь она организована чуть раньше, пропавших можно было спасти... Этот случай вызвал огромный резонанс, и с этого момента сайт “Поиск пропавших детей” в буквальном смысле ожил - Диме и Гаянэ опять помогли волонтеры.

На сайте масса полезной информации, фото пропавших, инструкции, рекомендации... Но более всего потрясает одна небольшая заметка. Ниже пара выдержек из нее. 

“...Согласно официальной статистике, озвученной в 2010 г., за последние пять лет ежегодно в розыске находится порядка 55 тысяч детей. Еще около 20 тысяч детей в год убегает из детских домов. Примерно 30 тысяч детей ежегодно подвергается насилию.
Вместе с тем 90% от пропавших находятся и возвращаются либо в приюты и детские дома, либо к родителям или опекунам. Однако 10% детей остаются в списках пропавших без вести. И если даже исходить из самой оптимистичной статистики Следственного комитета при прокуратуре о том, что пропадает в среднем 15 тысяч детей в год, выходит, что порядка полутора тысяч пропадает бесследно.

Чтобы лучше представить эту цифру, мы ее озвучим несколько иначе. Каждые 30 минут пропадает один ребенок. 48 детей в день. И каждый день из этих 48 потерявшихся, убежавших, исчезнувших четверых не находят никогда.
То есть вдумайтесь, каждые 6 часов, когда вы спите, идете на работу, возвращаетесь домой, навсегда пропадает один ребенок!..  Подчеркнем, что мы опираемся только лишь на официальную статистику. А неофициальная статистика, по оценкам различных фондов и общественных организаций, занимающихся этой проблематикой, в полтора-два раза выше”.