Развод по-израильски

Дела житейские

1. Необходимое вступление
Если вам приходится проживать в религиозном государстве, то пусть уж государство это будет иудейским.
Поясню. В Израиле, где религия от государства не отделена, ее власть реально проявляется всего лишь в двух сферах, но зато – наиважнейших. Только в соответствии с религиозным законом решается вопрос о том, кого считать евреем, вопрос краеугольный, о котором мы сегодня говорить не будем. И только раввинату отданы на откуп все матримониальные проблемы, а точнее – рождение, брак, развод, смерть, и об этом мы сегодня говорить будем.

В общем и целом, рождаться и умирать мы в Израиле как-то научились и без разрешения Верховного раввината. Правда, иногда встает вопрос – а на каком кладбище будешь похоронен, но эта проблема интересует особо придирчивых.
Зато ситуация брака и развода остается обостренной. Гражданского института брака в стране не существует. Жениться и разводиться можно только через раввинат...

Правда, государство Израиль признает браки своих граждан, заключенные за границей. Поэтому израильтяне, по тем или иным причинам решившие раввинат миновать, уже, можно сказать, открыли свой загс на Кипре: пару часов самолетом, и вот у тебя уже оформленный за границей и при этом вполне законный брак.

Но (и здесь возникает некая пикантная вилка): если жениться можно и за границей, то разводиться необходимо только в Израиле и только через раввинат.

А раввинат руководствуется, что понятно, исключительно религиозными законами. И здесь мы возвращаемся к началу: если вам суждено пройти религиозную процедуру развода, то уж лучше исповедуйте иудаизм.

Дело в том, что иудаизм стал первой религией в мире, еще в древние времена признавшей право супругов на развод, хотя и с некоторыми оговорками. То есть иудеи никогда не сталкивались с проблемами, так хорошо знакомыми, к примеру, всем католикам по жизни, а всем некатоликам – по фильму «Развод по-итальянски». Так что развестись евреи могут. Иное дело – как они это могут.
По Галахе (своду иудейских законов), брак может быть расторгнут, только если на развод согласен муж. Если же муж заявляет, что хочет сохранить семью, то женщина развод не получит. Никогда.

А теперь – приосанившихся мужей просят успокоиться. Дело в том, что, по той же Галахе, муж обязан кормить и содержать себя хуже своего достатка, а кормить и содержать жену и детей – лучше своего достатка. Иными словами – сумму содержания определяет жена...

То есть когда при бракоразводном процессе он ей обещает: «Ты у меня сдохнешь без развода», у него есть все основания для таких посулов. Когда она ему обещает в ответ: «Я с тебя не последние штаны, а последнюю шкуру сниму», у нее для этих слов есть не меньше оснований. И поскольку при этом бракоразводные процессы, осуществляемые через раввинат, длятся порой по четверть века, то и ему, и ей, и раввинам на ближайшие двадцать пять лет интересное времяпрепровождение обеспечено. Если же кто-то хочет обойтись без всей этой экзотики, то...
...он садится и размышляет об отделении религии от государства.

2. История моего развода
Однако даже согласие между супругами как по поводу самой идеи развода, так и по поводу имущественных вопросов, отнюдь не гарантирует быстрый развод. Раввинат начинает давать сначала одни полгода для примирения, затем другие, затем третьи... Мы с мужем это знали, настроены были заунывно и на возможность быстро расстаться друг с другом почти не рассчитывали...
...в день, когда отправились в тель-авивский раввинат подавать заявление о разводе. Меня муж высадил у раввината, а сам стал кружить по улицам в безнадежных попытках припарковать где-нибудь машину.

Он описывал круги, а я тем временем уже успела познакомиться с дежурившим на входе полицейским, подружиться с ним и даже утащить его курить. После того, как, усевшись на ступеньках раввината, мы покурили, поговорили на идише (большим поклонником которого оказался этот страж раввината) и даже спели на два голоса «Тумбалалайку», полицейский проникся ко мне невероятно.

- Слушай.., - хрипло и доверительно прошептал он. – Я тебя научу, как развестись за три дня...
- ?!
- Здесь сейчас пройдет один шмендрик, - продолжал хранитель раввината, - дай ему в лапу тысячу шекелей... Он тебя разведет мгновенно.
- Но ведь должно быть несколько заседаний раввинатского суда...
- Я тебе говорю: дай шмендрику в лапу, будешь через три дня свободна.
Ликуя, помчалась я навстречу своему наконец-то припарковавшемуся мужу и радостно изложила наставление полицейского.
- Вот поэтому-то я с тобой и развожусь, - сказал муж задумчиво и горестно.
- Почему? – опешила я.
- Потому что ты - идиотка. Посмотри, сколько здесь крутится религиозных мужиков. Ты что, теперь к каждому будешь подходить и спрашивать: вы – тот шмендрик, которому надо давать тысячу шекелей?!.
Я оцепенела. Потом рванула к своему полицейскому. Поздно... Его уже сменил напарник. Перспектива счастливого и быстрого развода таяла на глазах.

И в тот момент, когда я, понурясь, брела назад к мужу, через вестибюль прошел... шмендрик! Честное слово, шмендрик! Во всяком случае, я ничего более шмендриковатого в своей жизни не встречала.

И я – решилась. Кинувшись к нему, маленькому, толстенькому, обладающему невнятной бородкой и еще более невнятными пейсами, семенившему мимо меня с несколько склоненной набок и удрученной бракоразводными думами головушкой, я выпалила:
- Скажите, вы – тот шмен... ну, тот, которому надо давать тысячу шекелей за развод?
Шмендрик отреагировал мгновенно:
- Давайте.
Мой муж тихо причитал: «Почему, ну, почему не только брак, но и развод с тобой оборачивается бредом?..», но к банкомату, как загипнотизированный, двинулся.
Мы выдали шмендрику тысячу шекелей (которые по тем временам были весьма внушительной суммой).
Самое невероятное: шмендрик помог. Он оказался адвокатом раввинатского суда и действительно развел нас за три дня, так что мы вполне могли претендовать на место в Книге рекордов Гиннесса, ибо за те несколько тысячелетий, что существует раввинатский суд, таких скоростей развода он еще не знавал...

3. Мой милый специалист по Кафке

Через три дня после встречи со шмендриком мы уже стояли перед раввинатским судом. Перед нами сидели три седобородых человека, а шмендрик суетился, нашептывая что-то то крайнему справа, то крайнему слева, но остерегаясь того, что сидел в центре. А вместе с тем именно тот ко мне и обратился:
- Могу я спросить, чем вы зарабатываете себе на жизнь?..
У него были очень яркие, очень пронзительные, синие и молодые глаза, и вообще  в его присутствии было спокойно и уютно...
- Я – филолог, ребе...
- Филолог, - задумчиво произнес он. – Я тоже заканчивал филологический факультет Пражского университета, писал докторскую диссертацию по творчеству Кафки...
Мне стало интересно, я что-то спросила о Кафке, он стал рассказывать... Через десять минут муж сбоку прошипел:
- Может быть, ты хотя бы раввинат не будешь превращать в литературный семинар?..
Я, уже увлеченно сообщающая что-то о русских корнях пражской лингвистической школы, сбилась и замолкла. И тогда заговорил ребе.
- Девочка... – сказал он мне. – Мейдэлэ, ты хочешь развестись? Ты получишь развод. Но одна, с маленьким ребенком, да еще филолог, ты уверена, что справишься, мейдэлэ?..

Во мне все рванулось к нему. И захотелось сказать: «Ребе, моему сыну всего год, и у меня нет работы, а папа недавно умер, и у меня больше никого не осталось, только ребенок, и мне так страшно, ребе...».

Но я сдержалась и лишь сказала:
- Я справлюсь...
После развода было плохо. Проходили месяцы, и однажды я не выдержала. Я решила пойти к своему ребе, о котором вспоминала часто. Он был мудрый, он был старый и добрый, он был филолог, он наверняка знал – как жить, и должен же был рассказать об этом мне...

Я пришла в тель-авивский раввинат. Но моего ребе там уже не было. Его вообще больше уже нигде не было. За месяц до моего прихода он умер, милый мой специалист по Кафке...
И больше никто уже не мог мне объяснить – как жить...