Одуванчики Биркенау

Что может быть симпатичнее, оптимистичнее, радостнее, чем весенняя поляна со свежей травой, усыпанной яркими желтыми одуванчиками?

 

Мы приехали в лагерь смерти Биркенау весенним майским днем. Природа пробудилась от зимнего оцепенения, вытолкнула из земли ярко-зеленую траву, украсила ее  желтыми цветами. В воздухе, влекомые весенним порывом строить гнезда и высиживать птенцов, порхали птицы, оглашая окрестности веселым щебетом. А я, глядя на эту огромную, покрытую одуванчиками зеленую поляну, никак не могла принять в душе этот щебет, весну, цветы, свежий воздух. 

 

Яркая трава, желтые цветы, весеннее пение птиц так диссонировали с колючей проволокой, которой обнесена территория, сторожевыми вышками, бараками, расположенными длинными аккуратными рядами, под линеечку.

 

Здесь не должно быть одуванчиков!!! Это немыслимо! Здесь, где в газовых камерах погибли миллионы людей... Где в топках крематориев сожжены миллионы тел! Как они могут здесь расти??? Здесь каждый квадратный сантиметр полит слезами, кровью невинно убитых людей!!! Но... они выросли там. Вопреки всякой логике и вопреки нежеланию души смириться с этим фактом.

 

Возможно, я незнакома с тобой, мой читатель, но я буду называть тебя “на ты”. Я хочу говорить с тобой лично о том, что стало мне понятным там, среди бараков, окруженных колючей проволокой и одуванчиками.

Сегодня я хочу  рассказать тебе об этой самой большой фабрике смерти , потому что там, глядя на этот океан одуванчиков, я пообещала себе это сделать. Потому что мы с тобой почти ничего не знаем о том, что там произошло. Потому что до поездки я тоже думала, что знаю. Я ошибалась.

 

Перед тем, как я расскажу, что  видела и что чувствовала, находясь в одном из самых жутких мест на земле,  хочу обратиться к тебе с просьбой: перестань жалеть себя! 

 

Не говори себе сегодня то, что ты обычно говоришь, поскорее закрывая страницы, заставляющие сжаться твое чувствительное сердце: “Ах, это не для меня, я не могу на это смотреть, я этого не выдержу!”

 

Поверь мне, эти отговорки не имеют права на существование! Потому что те страдания, муки, ужасы, которые выпали на долю несчастных людей, погибших в этой чудовищной мясорубке или каким-то чудом уцелевших в ней, не идут ни в какое сравнение с нашими ощущениями, возникающими, когда мы читаем  или думаем о том, что произошло. Ну, защемит сердце, комок встанет в в горле, ужас поднимется в душе, жалость захлестнет до краев...

 

Но если мы, жалея себя, не станем рассматривать эти страшные фотографии и вникать в эти ужасные подробности, то кто захочет это делать? Понять, что же тут на самом деле происходило, вникнуть, осознать? Открой глаза пошире, прошу тебя! Открой свою душу! Впусти в нее то, что стучится в твое сознание много лет и чему ты не давал туда войти: память о людях, которые безвинно страдали. Это нужно не им. Увы, им уже ничего не нужно...Хотя, наверное, они хотели бы, чтобы мы узнали о них, о том, как они погибли. Это нужно нам  с тобой. Мне и тебе. Для того, чтобы знать. Для того, чтобы это никогда больше не произошло с нами, с нашими детьми, с нашими внуками.

 

Давай вместе пройдем по этому ужасному месту. Не станем, вопреки привычке, гнать от себя неприятное. Побудем немного вместе с теми, кто был здесь по-настоящему. Будем думать о них. Склоним головы. Почтим их память. Зажжем свечу в своем сердце.

 

Представь себе: вот к этой железнодорожной станции, которая внешне не отличается от любой другой, приближается поезд. Поезд укоплектован вагонами, в которых обычно перевозят скот. Но сегодня в них на бойню везут  не бычков и коров. Поезд везет на бойню живых людей. Они, еще не зная, что их ждет, жадно вглядываются в щели вагона: что это за станция? Куда они попали на этот раз? Почти у каждого за плечами череда ударов судьбы: голодная жизнь в гетто, потеря близких людей, лишение имущества, наживаемого всю  жизнь, отчаяние и страх  перед неизвестностью...

 

До войны все они были обычными людьми: влюблялись, женились, рожали и воспитывали детей, рассказывали анекдоты, искали работу, радовались новой квартире или модным туфелькам. У всех у них есть — или были — родители, дети, дяди-тети, сестры-братья, соседи и сослуживцы.  Они были такими же, как сегодня мы с вами... Кто-то был студентом, кто-то — профессором или ремесленником.

 

И вот они — никто. Едва одетые, голодные и простуженные, с надеждой смотрят сквозь щели своего вагона: может, там, куда их привезли, будет получше? Может, дадут работу и еду, какое-то жилье, и жизнь станет хоть отдаленно напоминать человеческую?

 

Но мы уже знаем, что означало приехать в вагоне для скота на станцию Биркенау (по сути, Освенцим — 2, намного более масштабный). А ведь и доезжали не все: часть людей, особенно малолетних детей погибала в дороге от голода, холода и болезней.

 

Вот снимок с сайта “Фотохронограф”. Мы видим платформу, людей, только что сошедших с поезда, еще не знающих, что их ждет. Кое-кто даже улыбается. Им и в страшном сне не снилось то, что они увидят в Биркенау.  Это — евреи из Закарпатской области Украины.

 

Прибывших встречали фашисты с овчарками. Их тут же ждала суровая сортировка: слабых, больных, стариков и детей, которых нельзя было использовать на физических работах на благо Вермахта, не стоило держать в лагере. 

Их сразу отделяли от остальных. Вырывали маленьких детей из рук матерей. Разлучали детей и пожилых родителей. 

Этих, немощных, вели “мыться в баню”.  

 

Процедура простая, тщательно продуманная, методично исполняемая: приговоренные должны были снять с себя одежду, обувь, выложить все драгоценные вещи. Им сбривали волосы. Потом они заходили в большое помещение, где над головами висело множество душевых сеток. За ними плотно закрывали дверь. И включали вентиль, подающий в “душевые сетки” газ “циклон”. 

 

После короткой процедуры дверь открывалась, зондеркоманда вытаскивала трупы из газовой камеры и перевозила их к крематорию. 

 

Ой, нет! Сначала у мертвых вынимали золотые зубные протезы изо рта. 

У нацистов ничего не пропадало. Очень практичные, сволочи!.. Учли все! 

Одежда тщательно сортировалась по степени изношенности и по размерам, обувь — тоже. Да что там обувь! Оторопь берет, когда видишь (теперь уже эспонаты) — контейнер помазков для бритья! Контейнер расчесок!  Или вот эта куча костылей и протезов...

 

Я почти не фотографировала на этих складах. Не могла. Слезы текли из глаз сами, рука не держала фотокамеру...

А что же было с теми, кого на сортировке посчитали достаточно здоровым, чтобы послужить фашистам и только потом умереть? Ведь выпускать отсюда не собирались никого, умереть должны были все, кто-то раньше, кто-то — позже...

Эти люди при жизни попали в ад.

 

Их переодели в полосатую форму, сделали на руке татуировку — номер заключенного, и после этого их жизнь уже ничего не стоила. Они были пленниками лагеря смерти. Их судьбой стала жизнь в бараках, поставленных ровными рядами, холод, голод, тяжелая работа, болезни. 

 

Каждый из них мог умереть в любую минуту: возможно, пьяный немецкий офицер решит “пострелять”, развлекаясь после трудового дня, возможно, изможденный тяжелой работой заключенный из-за слабости не сумеет подняться на утреннее построение, и его пристрелят прямо на нарах... 

 

У заключенного Биркенау было очень много шансов умереть и не так уж много шансов выжить.

 

Страшно подумать, что пришлось пережить людям. Может, кто-то и находил в себе силы мечтать о будущем, но большинство тех, кто каждый день терпел унижения и издевательства, мечтали дожить лишь до самого ближайшего будущего: утром — до вечера, вечером — до утра. Потому что даже такой короткий период времени прожить было невероятно трудно. Издевательства и унижения, которых не счесть.

 

Холод... Этой печкой нагреть барак с выбитыми стеклами было невозможно. И надо было еще иметь счастье получить место поближе к печке.

 

Голод... Нам, избалованным сегодня невероятным количеством еды, чуть ли не поголовно мечтающим похудеть, трудно себе представить, что жизнь может зависеть от наличия алюминиевой миски. Да, представьте себе. Пришло время получать баланду, а посуды нет. И ты, еле стоящий на ногах, остаешься без еды. День, два — и все. Потом ты не встанешь на утреннее построение, потому что у тебя нет сил. А слабые Вермахту не нужны, их пристреливают.... 

 

И еще: так важно правильно стать в очередь за этой миской баланды: ведь первым достанется мало гущи, а вот тем, кто подойдет в конце, “суп” достанется погуще. Но если неправильно рассчитать, его может и совсем не хватить...

 

Не у всех были силы пережить все то, о чем мы обычно,  вспоминая  в Катастрофу, даже не думаем... А, тем не менее, сгореть в топке крематория после удушения в газовой камере — это не единственная перспектива для тех несчастных, кто попал в лагеря смерти. Этот, если его можно так назвать, “быт”,  убивал очень жестоко...

 

Многие “шли на забор”.  Это был такой термин: “Сходить на забор”. Люди, которые не выдерживали этих нечеловеческих условий, бросались на электрический забор.  Нередко можно было услышать такой диалог: “Ты не видел .....(такого-то)?” “Так он же три дня назад сходил на забор...”

 

Выжили только самые сильные. Выжили только те, в ком жизнелюбие было непобедимо, и кому благоприятствовала судьба.

 

Я всегда примеряю все на себя. Когда думаю о ком-то, представляю себя на его месте. Мне кажется, только так можно понять, что чувствовал тот человек, с которым ты совсем не был знаком. 

 

Так вот, я точно знаю: я бы там не выжила. Я человек слабый, у меня не хватило бы сил на эту ежедневную и ежечасную войну за жизнь.

 

Намеренно не хочу грузить много фотографий. Ты наверняка их где-то уже видел. Сегодня мне очень хочется, чтобы ты открыл свое сердце словам, мыслям. Побыл хоть минутку там, с ними. Склонил голову, помянув всех, павших жертвами фашизма. 

 

Кто погиб ребенком, не пожив на этом свете, не побегав по лужам, не влюбившись в пятом классе и не помечтав стать летчиком. 

 

Кто погиб в расцвете лет,  не познав счастья родительства и не осуществив свои мечты. 

 

Тех, кто погиб стариками, видя, как умирают их дети и внуки — какая невыносимая боль! 

 

Пусть будет благословенна их память!

 

Светлая память всем невинно убитым и замученным в этой ужасной бойне! 

 

Низкий поклон тем, кто смог все это пережить, освободиться, найти в себе силы жить дальше и родить детей, вернуться в более-менее нормальную жизнь.

 

Использованы материалы и фотографии сайта “Фотохронограф”

 

“Новости недели”