Бомба в "рамочке"

2 апреля “большая шестерка” (постоянные члены СБ и Германия) заключила рамочное соглашение с Тегераном по его ядерной программе. Термин “рамочная” здесь особенно важен: договор является своего рода протоколом о намерениях, призванным предварительно подытожить продолжавшийся полтора года переговорный цикл. Соглашение, обязательное к реализации, еще не достигнуто. Его, согласно давно озвученному графику, стороны собираются подписать не позднее 30 июня.

 

Теоретически нынешний договор не гарантирует того, что он будет подписан окончательно, и, тем более что подписание состоится без опоздания. Тем не менее, следует исходить из предпосылки, что все произойдет к указанному сроку. По крайней мере, желание сторон налицо. Правда, не стоит пренебрегать имеющимися разногласиями и несогласованностью различных деталей и процессов — это может стать камнем преткновения для достижения конечных договоренностей. С другой стороны, дополнительные уступки Ирану со стороны “шестерки” по ряду важных вопросов могут еще сильнее выхолостить и без того проблематичный, с точки зрения Израиля, и не только его, договор по обузданию иранской ядерной программы.

 

Несмотря на “рамочность”, Лозаннское соглашение несколько удивило своей конкретикой. Прежде чем прокомментировать документ, перечислю его основные пункты.

 

ОГРАНИЧЕНИЯ ПО ОБОГАЩЕНИЮ УРАНА

 

На данный момент в Иране уже действуют или смонтированы и готовы к работе около 19 тысяч центрифуг, включая новейшие, отличающиеся повышенной производительностью. Согласно договору, число функционирующих центрифуг будет снижено до 6104. Из них только 5060, находящихся на предприятии в Натанзе, смогут продолжать обогащение урана.

 

Все эти центрифуги будут типа IR-1, т.е. самыми старыми и малопроизводительными из имеющихся в наличии. Еще 1064 останутся на подземном, а фактически “подгорном” объекте в Фордо. Обогащать уран они не должны, но будут использоваться с “научно-исследовательскими целями”. При этом Иран обязуется не обогащать уран в течение 15 лет до уровня выше чем на 3.67%.

 

Образовавшиеся на данный момент запасы урана данного уровня (примерно 10 тонн) Иран обязуется сократить максимум до 300 кг и оставлять в таком количестве в течение тех же 15 лет.

 

Отключенные многочисленные центрифуги уничтожены не будут. Их разместят на хранение в неком месте, которое будет инспектировать МАГАТЭ. Из числа этих центрифуг будут браться необходимые для замены тех, что течением времени выйдут из строя в Натанзе.

 

Иран обязуется на протяжении 15 лет не строить новые предприятия по обогащению урана.

В течение этого же срока уран не должен обогащаться и на объекте Фордо. Само это предприятие будет перестроено так, чтобы оно служило исключительно научно-исследовательским целям.

По истечении 10 лет Иран продолжит выполнять свои обязательства перед МАГАТЭ по производству ограниченного количества обогащенного урана.

 

ПЛУТОНИЕВЫЙ РЕАКТОР

 

Иран при помощи международного сообщества перестроит “тяжеловодный” реактор в Араке так, чтобы на нем нельзя было производить оружейный плутоний. Нынешняя начинка этого реактора и ряд основных элементов будут демонтированы и вывезены за границу. После этого реактор можно будет использовать в научных целях и для производства изотопов, применяемых в медицине.

 

Иран обязуется никогда не производить ядерное топливо для реактора, а также продавать оставшуюся “тяжелую воду” на международном рынке.

Наконец Тегеран обязуется не строить новые “тяжеловодные” реакторы в течение 15 лет.

 

КОНТРОЛЬ И ИНСПЕКТИРОВАНИЕ

 

МАГАТЭ будет иметь допуск на иранские ядерные объекты (в Натанзе, Фордо, Араке и т.д.), а также возможность использовать для наблюдения за происходящим самое современное оборудование.

 

МАГАТЭ получит возможность инспектировать всю логистическую цепочку, являющуюся фундаментом ядерной программы. Должен быть создан некий механизм, который позволит контролировать отсутствие у нее “тайных ответвлений”.

Инспекторы получат доступ на производства по добыче урановой руды и производства так называемого “желтого пирога”, являющегося исходным сырьем для начала процесса обогащения.

 

У инспекторов будет доступ к самим центрифугам, к местам их производства и складирования на протяжении 20 лет. Сборка новых должна быть заморожена.

 

Процесс приобретения за границей запчастей и оборудования, необходимых для ядерной программы, окажется под контролем. Более того, каждая конкретная закупка должна получить “добро” инспекторов как применимая для использования в сугубо гражданских целях.

 

Данный подход должен быть реализован в отношении “значительного числа” объектов, включая и те, которые до сих пор не были заявлены Ираном как ядерные.

 

От Ирана потребуют допуска инспекторов МАГАТЭ на подозрительные объекты по всей территории страны. В перечень такого рода мест входят предприятия, которые могут быть заподозрены в обогащении урана, производстве новых центрифуг, а также “желтого пирога”.

 

Иран обязуется заранее уведомлять о начале строительства ядерных объектов, а также претворить в жизнь принципы, призванные рассеять подозрения МАГАТЭ о военном характере всех аспектов ядерной программы.

 

САНКЦИИ

 

Режим санкций будет ослаблен после того как Иран докажет, что выполняет свои обязательства.

После того как Исламская республика предпримет основные шаги в их перечне, санкции США и ЕС, связанные именно с ядерной программой, будут заморожены. Если на каком-то этапе иранцы свои обязательства нарушат, эти санкции снова вступят в силу.

 

Если говорить именно о США, структура санкционного аппарата сохранится на протяжении большей части периода действия соглашения с Ираном. Цель этого условия — в случае иранских нарушений немедленно ввести санкции снова.

Все санкции, введенные решением СБ ООН, будут сняты единовременно после воплощения в жизнь иранских обязательств, касающихся обогащения урана, объектов в Араке и Фордо, непосредственно создания ядерного оружия, а также инспектирования объектов.

 

Часть решений СБ, касающихся сделок по приобретению различных технологий и вооружений, будут пересмотрены. Вместе с тем, контроль над Ираном по соблюдению его обязательств не снимается. Санкции СБ ООН будут введены снова, если Иран нарушит договоренности или между сторонами возникнут непреодолимые разногласия.

 

США сохранят в силе санкции, введенные против Ирана в связи с его поддержкой терроризма, нарушениями прав человека и производством баллистических ракет.

 

ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТЬ ДЕЙСТВИЯ СОГЛАШЕНИЯ И ЕГО ЭТАПЫ

 

Как видно из вышеперечисленных и других статей договора, различные пункты соглашения должны действовать на протяжении 10-25 лет. Причем основные, где Иран налагает на себя серьезные ограничения по обогащению урана, строительству реакторов и обогатительных объектов, — на 10-15 лет.

 

Инспектирование и “прозрачность” программы сохраняются вплоть до 25 лет, а Иран и дальше обязан выполнять свои обязательства как государство, подписавшее Договор о нераспространении ядерного оружия.

 

Несмотря на огромную проблематичность договора, о чем речь пойдет ниже, присутствуют в нем и определенные плюсы.

Если соглашение будет реализовано в представленном виде, можно будет констатировать, что в случае нарушения договора на накопление обогащенного урана, необходимого для создания одной бомбы, у Тегерана уйдет не меньше года.

 

В нынешних условиях, учитывая накопленные запасы и количество подключенных центрифуг, Ирану для этого потребуется, как считают американцы, примерно 3 месяца. При этом только наличествующих 10 тонн при дальнейшем обогащении, по оценкам некоторых специалистов, достаточно для создания 5-6 ядерных зарядов. Итак, налицо удлинение срока, необходимого Ирану для финишного рывка к бомбе, и это какой-никакой, но плюс. Как считают в Белом доме, при наличии в запасе года — года с небольшим, в случае нарушения Ираном договора заинтересованные стороны будут иметь возможность принять адекватные меры противодействия.

 

Еще одним важным, хотя и не первостепенным плюсом является потенциальная перестройка реактора в Араке. Если ее проведут как надо, возвращение реактора в “оружейное русло” станет очень долгим процессом.

 

С другой стороны, создание плутониевой бомбы всегда являлось для Ирана запасным выходом. Этот вариант планировалось вывести на авансцену, только после успеха программы, завязанной на обогащении урана. Таким образом, нейтрализация реактора в Араке в заметной степени утрачивает значимость, если развитие основного направления, через обогащение урана, продолжается. И вот тут-то мы приходим к основному, огромному минусу договора, который перевешивает все плюсы, настоящие или условные.

 

Начать стоит с того, что Лозаннское соглашение, а точнее, тот документ, который должен быть подписан в июне, дает международную легитимацию иранской ядерной программе и фактически полностью сохраняет ее фундамент. Причем в масштабах, совершенно не нужных Ирану для “мирного атома”.

 

Серьезнейшая проблема — не только сохранение более чем 6 тысяч действующих центрифуг, но и складирование в сохранности 13 тысяч остальных. Более того, их производство лишь замораживается, а исследовательские работы с “продвинутыми” центрифугами в том или ином виде будут продолжены. Это отличные стартовые условия для пресловутого “рывка”.

 

Еще одна проблема — инспектирование. Оно должно быть обеспечено буквально на любом объекте, даже если это самая секретная военная база. В противном случае мало что помешает развитию тайной составляющей ядерной программы, особенно в том, что касается непосредственно конструирования взрывателей и боеголовок.

 

Вызывают вопросы и сроки действия основных пунктов договора. 10-15 лет в исторической перспективе — очень короткий срок.

 

И это отнюдь не полный список “подводных камней”. Но главное даже не в этом. В случае если Иран решит нарушить соглашение, сохраненный фундамент и дальнейшие работы (в том числе и тайные) поспособствуют тому, что он окажется во всех отношениях в гораздо более выгодной ситуации, чем сейчас.

 

Сегодня Исламская республика находится в тяжелейшем экономическом положении из-за санкций и снижения цен на нефть. Кроме того, в страну запрещено поставлять многие виды оружия. Очевидно, что в случае подписания “ядерного” договора данные условия изменятся кардинально. Страна получит инъекцию из десятков миллиардов в год. Это обеспечит ей экономическую устойчивость на случай проблем в будущем и даст возможность с удвоенной энергией продолжать ядерные разработки — как получившие международную легитимацию, так и тайные, а также, что очень важно, нарастить свою военную мощь.

 

Например, значительное усиление ПВО путем закупок новейших ЗРК в России и Китае позволит иранцам заметно осложнить возможность будущей гипотетической атаки на свои ядерные объекты. Особенно если речь идет об атаке со стороны Израиля, обладающего меньшим потенциалом, чем США.

 

Дальнейшее совершенствование арсенала баллистических и крылатых ракет как по дальности, так и по точности, стоит в том же ряду. Повышение иранского потенциала в данном направлении (а наличие дополнительных денежных средств будет этому содействовать) заставит всерьез задуматься тех, кто взвешивает возможность атаки, ведь ее цена окажется очень высокой.

 

Но вернемся непосредственно к ядерной программе.

 

Как часто повторяют высокопоставленные представители США, включая президента Обаму, договор подобного рода — наилучший способ не дать Ирану получить ядерное оружие. Мол, альтернатива этому договору — война, что, конечно же, еще хуже.

 

Данные утверждения, если отбросить политкорректность, — полная чепуха. Начать стоит с того, что самый плохой исход, причем отнюдь не только для Израиля, это даже не новая война (войнами, даже очень кровавыми наш регион ну никак не удивишь), а именно появление у режима аятолл ядерного оружия.

 

Если это произойдет, не стоит ожидать, что войны прекратятся. Более того, они наверняка примут гораздо более тяжелый, чем сейчас, характер. Про новую гонку ядерных вооружений в регионе (и не только в нем) со всеми вытекающими отсюда последствиями не стоит и говорить. Уже сейчас Саудовская Аравия открыто заявляет об адекватных мерах “в случае чего”. Ну а Пакистан, ядерная программа которого в заметной степени профинансирована саудовцами, вряд ли откажет своему спонсору в просьбе.

 

Еще одно распространяемое американцами утверждение — о том, что, мол, военная операция проблемы не решит, т.к. “накопленные в головах” знания уничтожить нельзя, — также далеко от истины. Еще как решит, причем на длительное время! Для этого надо уничтожить все ключевые объекты и повторять это с необходимой регулярностью в случае необходимости. Более того, США способны нанести Ирану такой удар, что режиму на долгие годы станет совсем не до ядерных разработок...

 

Но дело даже не в этом...

 

Военные действия, будь то американская или гипотетическая израильская атака (а Белый дом, согласно всем осведомленным источникам, в свое время предпринял максимум усилий, чтобы ее не допустить), — последний выход. Предпочтительной альтернативой является договор, но только заметно лучший, чем тот, что подготовлен в Лозанне.

 

Например, если оставить Ирану максимум пару сотен центрифуг, полностью уничтожить остальные и их производство, свернуть исследования в данной сфере, ликвидировать объект в Фордо, обеспечить немедленный и неожиданный допуск инспекторов на любой подозрительный объект, будь то даже секретная военная база, и все это, скажем, на 25 лет, ядерная программа исламистов оказалась бы отброшена на годы назад, как после проведения эффективной военной операции.

 

Казалось бы, подобное соглашение для Ирана неприемлемо, фактически оно стало бы капитуляцией и свело на нет многолетние усилия режима по созданию бомбы, на которые затрачены огромные ресурсы. Однако если бы Тегеран оказался перед четкой альтернативой: военный удар в случае рывка к бомбе и дальнейшего серьезного продвижения к ее созданию — или экономическая катастрофа в нынешнем состоянии даже без прогресса программы, ситуация была бы иной. 

 

И тот, и другой вариант, кроме всего прочего, поставили бы под серьезную угрозу сам факт существования режима аятолл, и у него просто не осталось бы выбора. А уж представить для внутрииранского пользования договор не как безоговорочную капитуляцию Тегеран уж как-нибудь нашел бы возможность.

 

Кстати, в свете американских утверждений о том, что “накопленное в мозгах” все равно силой не уничтожить, резонным выглядит вопрос: а если Иран нарушит договор через несколько лет, то ведь накоплено в головах, и не только в них, будет еще больше, чем сейчас, и что тогда? Ведь к тому моменту экономически оправившаяся страна будет иметь гораздо более значительный запас прочности перед санкциями, чем сейчас.

               

Давид ШАРП 

“Новости недели”