По ком звонит телефон

В прошлом выпуске “Кинозала” мы рассказали о самых знаменитых фильмах ужасов, которые, иногда заслуженно, а иногда - и не очень, считаются уже классикой. Сегодня же речь пойдет о новинке этого жанра - фильме “The Ring” (“Звонок”), на примере которого очень наглядно видны особенности фильмов ужасов, которые делаются в Голливуде сегодня.
Сделанный по мотивам суперпопулярной японской картины “Ringu”, “Звонок” претендует на серьезность и стилистическую изысканность, и в принципе из него могло бы получиться интересное произведение, если бы не абсурдность сюжета и не дешевые приемы, которыми тщетно пытается впечатлить нас режиссер. Глупость и нелогичность - это самые страшные враги любого фильма ужасов, а в “Звонке” глупо и нелогично все - от начала и до самого конца. Судите сами.
Фильм начинается с того, что две школьницы-старшеклассницы, которым в грозовую ночь, естественно, очень скучно, потому что ничего интересного по телевизору не показывают, начинают обсуждать историю загадочной видеопленки. Есть якобы такая кассета, после просмотра которой в комнате раздается телефонный звонок, и замогильный голос сообщает только что ознакомившемуся с ее содержанием человеку, что жить ему или ей осталось ровно семь дней. Тут выясняется, что как раз ровно семь дней тому назад одна из этих девушек посмотрела эту пленку вместе с тремя своими друзьями, после чего в их гостиничном номере действительно зазвонил телефон. Назначенный срок жизни истекает, и девушка умирает. Несмотря на то, что мы видим ее обезображенный труп и превратившееся в обугленную маску лицо, врачи в качестве причины смерти называют... разрыв сердца. Вопреки элементарному здравому смыслу никто ничего расследовать не собирается, хотя ее оставшаяся в живых подруга от пережитого ужаса сошла с ума и попала в психиатрическую больницу. Но и это не наводит полицию на мысль о том, что в этом деле неплохо было бы разобраться. Так абсурд начинает громоздиться на нелепость с первых же сцен картины.
Может быть, и осталась бы эта смерть неразгаданной, если бы мать покойной не обратилась к своей сестре, которая работает журналисткой в крупной газете славного города Сиэтла. Зовут ее Рэйчел, и она, конечно же, мать-одиночка, причем ее 6-летний сын Эйдан, естественно, наделен экстрасенсорными способностями. Естественно, потому что со времен кубриковского “Сияния” это излюбленный прием всех американских режиссеров, претендующих на серьезность в рамках жанра фильмов ужасов (среди совсем недавних примеров этого слепого подражания Кубрику можно назвать хотя бы “Шестое чувство”).
На службе Рэйчел ценят высоко. За что, правда, непонятно, потому что расследование смерти своей племянницы она ведет, скажем прямо, не очень разумно. Установив, что три друга молодой девушки действительно погибли при загадочных обстоятельствах в один день с нею, она отправляется в гостиницу, где они смотрели злополучную видеокассету, выкрадывает пленку и вставляет ее прямо в видеомагнитофон. Я понимаю, что, конечно, она женщина современная и к мистике всякой относится скептически, но четыре трупа могли бы, кажется, навести ее на размышления. Ан нет!
Пленку, которую смотрит Рэйчел, показывают и нам. Это слабый сюрреалистический монтаж, в духе “Андалузского пса” Бунюэля и Дали, которого студенты кинематографических факультетов давно уже растащили на кадры и опошлили до такой степени, что без отвращения смотреть такие вещи сегодня уже невозможно. Но Рэйчел, видно, не знаток истории мирового кинематографа. А в довершение всего, как только пленка заканчивается, в комнате начинает звонить телефон. Тут Рэйчел опять могла бы проявить сообразительность и не отвечать на звонок, но она снимает трубку и слышит зловещий голос: “Жить тебе осталось семь дней”.
Не знаю, как вас, но меня такой звонок наверняка бы взволновал или по крайней мере лишил сна и аппетита. Рэйчел же не из робкого десятка. На нее все это не производит ровным счетом никакого впечатления. Причем настолько, что она отправляется вместе со злополучной пленкой к своему бывшему то ли мужу, то ли возлюбленному, от которого она в свое время и родила Эйдана. По чисто случайному, конечно же, совпадению, этот Ноа - большой специалист по видеоаппаратуре, и его опыт подсказывает ему, что видеокассеты убивать не могут. (В скобках заметим: сразу видно, что среди героев “Звонка” нет кинокритиков - тогда они ни секунды не сомневались бы в том, что кино как вид искусства действительно может быть смертельно опасно). Так что, абсолютно уверенный в том, что его бывшая то ли жена, то ли возлюбленная окончательно сошла с ума, Ноа тоже смотрит привезенную ею кассету, причем, вместо того чтобы выключить ее на первых же кадрах, досматривает все до конца. После чего… правильно: в его квартире звонит телефон, и мерзкий голос сообщает: “Жить тебе осталось семь дней”.
Не удовлетворившись тем, что она и отца своего ребенка впутала в эту пренеприятнейшую историю, Рэйчел забирает у него кассету и едет домой, где ее поджидает сынок-экстрасенс. Он и так уже с месяц рисует каких-то жмуриков, а тут еще и его любящая мама как бы специально для него оставляет рядом с телевизором злосчастную видеопленку. Эйдан, хоть и наделен сверхъестественными способностями, но интеллектом пошел в своих родителей. Уж кто-кто, а он-то должен был знать, что смотреть эту сюрреалистическую гадость не стоит. Но - то ли любопытство его подвело, то ли экстрасенсорика подкачала. Так или иначе, но в результате получается, что, благодаря на редкость сообразительной главной героине, теперь вся эта семейка отсчитывает сначала дни, а потом и часы до своей преждевременной кончины, которая, судя по тому, что мы видели в начале фильма, обещает быть хоть и быстрой, но весьма и весьма малоприятной.
Поначалу они, правда, ведут себя так, как будто ничего особенного не происходит, но, когда до назначенного срока остается один день, решают все-таки подсуетиться. Разгадку загадочной пленки Рэйчел начинает искать в местной библиотеке. Она поднимает подшивки старых газет и узнает из них, что на расположенном неподалеку от Сиэтла острове лет двадцать тому назад погибла увлекавшаяся разведением лошадей женщина. Ее связь с пленкой-убийцей зафиксирована несколькими кадрами, на которых видны ее портрет, лошади, раскачиваемые сильным ветром деревья, маяки и прочая белиберда. Бросив на произвол судьбы своего сынишку, героиня совершенно непонятно с какой целью отправляется на этот остров. Что она там хочет найти - неизвестно, но создателей “Звонка” такие мелочи не волнуют. Они нафаршировывают свой фильм не имеющими никакого отношения друг к другу эпизодами, которые должны, по задумке, держать зрителя в напряжении и не давать ему уснуть от скуки. Так, например, на пароме, который везет Рэйчел на остров, находится еще и красавец-жеребец. Естественно, цвета воронова крыла и, естественно же, с безумными очами. Завидев главную героиню, он почему-то срывается с цепи и начинает носиться по палубе, а потом вообще прыгает за борт в набежавшую, как поется в бессмертной песне, волну. Чего он так разволновался, нам не объяснили, но, наверное, это было нужно для нагнетания общей атмосферы ужаса и опасности. Впрочем, по сравнению с тем, что ждет героиню на острове, это еще цветочки.
Там ей удается разыскать мужа той самой женщины, которая разводила лошадей, а потом погибла. Он сначала ничего не хочет объяснять незваной гостье, а потом, как последний дурак, оставляет на самом видном месте еще одну видеокассету, из которой Рэйчел, а заодно и мы вместе с ней узнаем, что у этой парочки была приемная дочка. С виду она была девочка хорошая, но с ее появлением на острове начали происходить всякие гадости, и ребенка было решено заточить. Сначала в амбаре, а потом и в психбольнице. Когда же современная медицина в очередной раз подтвердила свое бессилие, родители не придумали ничего лучше, как спихнуть свою дочурку в колодец, куда потом следом за ней бросилась и ее обезумевшая от горя и уже не удовлетворявшаяся своим коноводским хобби мать. Из этого колодца они всех потом и доставали. И если я еще могу допустить, что свою смертоносную пленку они загодя отсняли, то кто им провел в колодец телефон - уж совсем непонятно.
Заканчивается все, впрочем, хорошо. Неосмотрительный Ноа, правда, погибает от рук какой-то обвешанной водорослями кикиморы, которая вылезает прямо из экрана его телевизора, но главной героине и ее сынишке удается спастись. Оказывается, и другие могли бы выжить, если бы вовремя додумались сделать с той самой видеопленки копию. В этом-то, как выясняется, и было все дело. Подколодезные упыри, оказывается, не только нимало не беспокоились о соблюдении авторских прав на свою видеопродукцию, но и, наоборот, мечтали только об одном - как можно более широком ее распространении. Так что в последнюю минуту ясновидящий Эйдан под мудрым руководством своей интеллектуалки-мамочки копирует ленту и остается в живых. Что за монстр из него вырастет, остается только догадываться, но что-то подсказывает мне, что после таких психологических травм, перенесенных к тому же в самом нежном и ранимом возрасте, ничего хорошего этого мальчика в жизни не ждет. В лучшем случае он сможет гордиться разве что тем, что содержит несколько высокооплачиваемых психиатров, позволяя им вести весьма комфортабельный образ жизни с новыми домами, машинами, телевизорами и прочими прелестями современной цивилизации.
Поставивший всю эту невразумительную мешанину из клише, банальностей, избитых приемов и трюизмов, Гор Вербинский уже, можно сказать, обессмертил свое имя фильмом “Мексиканец” с Брэдом Питтом и Джулией Робертс, рецензию на который я в свое время назвал “Весь этот Брэд”. Каюсь, я был слишком суров. По сравнению со “Звонком” “Мексиканец” - это просто образец здравого смысла и хорошего вкуса.
Хотя, впрочем, может, я и сейчас ошибаюсь? Может, режиссер на самом деле хотел таким деликатным и ненавязчивым образом выразить свое негативное отношение к современной видеопродукции, которое я вполне с ним разделяю? А может, смысл его фильма в том, что женщине не журналистикой заниматься надо, а дома с ребенком сидеть и следить, чтобы он там с покойниками не общался? Правда, Наоми Уоттс, которая так поразила всех в фильме Дэвида Линча “Маллхоланд-Драйв”, сделала из Рэйчел такую, мягко говоря, идиотку, что ребенка ей доверять, пожалуй, еще страшнее, чем какую бы то ни было работу. Взять хотя бы ее метод расследования смерти своей племянницы. Ну зачем ей надо было смотреть видеокассету, от которой та скончалась в страшных муках? Что бы вы подумали о враче, который пытается вылечить смертельно больного пациента, заразив тем же самым вирусом сначала самого себя, а потом и всю свою семью?
С другой стороны, в современном американском кино такие вопросы задавать не принято. Интеллектуальные способности главных героев таковы, каковы они есть, только потому, что они должны соответствовать интеллектуальному развитию подавляющего большинства зрителей. В противном случае аудитория просто не сможет с ними отождествиться. И, перефразируя знаменитое стихотворение Джона Донна, строчку из которого Хемингуэй сделал названием своего самого знаменитого, пожалуй, романа, можно, обращаясь к Голливуду, смело сказать: “Не спрашивай, по кому звонит телефон. Он звонит по тебе.”