Кинобалаган

Культура

Кинорежиссер Никита Михалков в новом фильме “Утомленные солнцем 2”. Предстояние” превратил Великую Отечественную войну в непристойный, оскорбительный балаган.
Безусловно, хотел как лучше. Грандиозная телевизионная и стендовая реклама заранее уверяла российских зрителей, что они увидят “великий фильм о великой войне”. Так и написано на афишах по всей стране: “великий фильм...” Грандиозный бюджет в 55 миллионов долларов, премьера в Кремле, специально выпущенный журнал... Правда, с неуместным и потому претенциозным названием “Свой среди чужих”, да к тому же со страниц его без стеснения говорили: “Четыре года съемок — как четыре года великой войны”.
Впрочем, оставим в стороне разговоры вокруг да около, которыми и без того переполнена пресса. Авторы книг и фильмов могут быть хоть ангелами, хоть чертями с рогами, верноподданными подпевалами или диссидентами, наконец, верноподданными подпевалами, изображающими диссидентов, особенно перед легковерными иностранцами, – их произведения существуют сами по себе.
В работе Михалкова сюжетно-смысловые натяжки давно уже губят его замыслы, вызывая неверие, естественный протест против фальши. Начиная с “Утомленных солнцем” 1994 года. Здесь не время и не место разбирать тот давний фильм, а лучше перейти к новому, который называется “Утомленные солнцем 2. Предстояние”.
Главные персонажи - комдив Котов, его жена Маруся и чекист Арсентьев. Правда, они в первом фильме погибли – Котова расстреляли в 1936-м, Маруся сгинула в лагерях, а Арсентьев, арестовав Котова, перерезал вены в ванной с видом на Кремль.
В этом кино все ожили.
25 июня 1941 года дело Котова переводят из 58-й статьи Уголовного кодекса (Измена Родине) в 129 (Хищение в особо крупных размерах). А других зеков, которые сидят по 58-й, загоняют в отдельный барак и тут же, на глазах лагеря, расстреливают из пулеметов. Дабы не достались гитлеровцам, которые 3 дня назад начали войну. Тут налетают бомбардировщики – и комдив Котов с товарищем, воспользовавшись паникой, бегут с зоны.
Два года спустя Сталин вызывает чекиста Арсентьева (уже полковника) и приказывает разыскать Котова. Арсентьев едет на территорию, освобожденную от оккупации. Почему именно туда? Зекам больше бежать было некуда? Капитан СМЕРШа (военная контрразведка “Смерть шпионам”) ему обо всем докладывает. Оказывается, он все о Котове знает, следил за каждым днем его.
Выясняется, летом 1941 года комдив и его солагерник попали в штрафбат. Каким образом беглых зеков зачислили в воинское подразделение, на основании каких документов? Затем сообщают, что в октябре 1941 года Котова из штрафбата хотели перевести в обычные войска. Но он написал заявление, что не желает разлучаться с боевыми товарищами. Кто кого в штрафбате спрашивал: хочет, не хочет? Или штрафбат у нас был чем-то вроде бригады волонтеров? И с какими товарищами не желал разлучаться Котов? Срок “искупления вины” в штрафбате – 3 месяца. Кто остался жив – переходит в обычные части. Значит, все товарищи Котова изъявили желание и дальше быть пушечным мясом?
По некоторым данным, за три месяца в штрафбате погибал 41 процент личного состава. Котов, как нам говорят, воевал там с лета 1941-го по лето 1942 года. Видимо, и его товарищи – тоже. Четыре срока! Неубиваемые.
Впрочем, персонажи фильма Михалкова вообще не могли воевать в штрафбате, потому как штрафные подразделения были созданы приказом наркома обороны № 227 (“Ни шагу назад!”) от 28 июля 1942 года. То есть через год после. Но это для создателей фильма неважно.
Посмотрим, как воевали в октябре 41-го. Почему-то роту штрафбата пополняют взводом кремлевских курсантов. Как говорит их командир: “Элита Красной Армии”. Не будем останавливаться на том, что слово “элита” в том смысле тогда не употребляли. Но с какого переляка “элиту” смешивают с изгоями, преступниками, смертниками?
На позиции наступают немецкие танки. Наши выкатывают пушку. Откуда в штрафбате пушка? В траншеях появляются немецкие автоматчики, наши глушат их, чем могут, в рукопашной. Что, немецкая пехота шла в атаку впереди танков?
Обычно позиции первыми утюжили танки. После них в осыпавшихся траншеях еще могли быть живые. Но когда следом проходили автоматчики (а они, как показал мимолетно Михалков, там были) и выкашивали пространство очередями, шансов уцелеть практически не оставалось.
В фильме главные персонажи штрафбата восстают из-под земли. В немалых количествах. Командир произносит перед ними речь: Сталин гад, гады в Кремле, бросили на погибель “элиту”, где наши танки, самолеты, сталинские соколы, где артиллеристы, Сталин дал приказ, бл... (песня, кстати, была создана через 3 года) - и стреляется. Экие институтки командовали штрафниками.
Нельзя не сказать об очередном чудесном спасении Котова - в церкви. На храм падает немецкая авиационная бомба. Пробивает купол, но цепляется стабилизатором за люстру и ...зависает на ней. Котов и плененный им немец успевают выбежать из церкви, после чего бомба-таки срывается с люстры.
Не менее головокружительные испытания и приключения переживает и Надя, дочка Котова. Война застает ее в пионерлагере, где она пионервожатая. Эвакуация на корабле. Похоже, по морю. Правда, в первые дни войны приморские города еще не эвакуировали, в мыслях не было, что враг дойдет до них. Но это для фильма неважно. Налетают вражеские бомбардировщики. Немецкие пилоты переговариваются: бомбить нельзя - “Красный Крест”. (Правда, СССР отказался присоединяться к гаагским и женевским конвенциям о защите гражданских лиц и военнопленных, что развязало руки гитлеровцам, 5 миллионов советских людей в концлагерях не получали помощи “Красного Креста”, но это для авторов фильма неважно.) Тогда один из немецких летчиков снимает штаны, высовывает голую задницу – с намерением нагадить на советский корабль с пионерами и ранеными красноармейцами. Но один из наших раненых бойцов достает ракетницу и лежа, метким выстрелом уничтожает фашиста. Разозленные немцы сбрасывают бомбы, а их командир приказывает: раз “Красный Крест” разбомбили, то сделайте так, чтобы свидетелей не осталось.
Выживает только Надя. И священник отец Александр. Они держатся на волнах, держась за “рога” мины. (Значит, все-таки действие происходило на море, на реках морских мин мы не ставили.) Отец Александр спрашивает, крещеная ли Надя. Та отвечает: нет. Тогда он предлагает крестить ее. Надя пугается: “Мой папа коммунист. Знаете, что он со мной сделает?!” Но отец Александр крестит ее, трижды окуная ее голову в воду, дает поцеловать свой нательный крестик, а затем расцепляет руки и уходит под воду.
Мину прибивает к берегу. Надя целует ее, отталкивает в море со словами: “Плыви, мина!”
В финале Надя – санинструктор. Идет по полю, окликая: “Раненые есть?!” Отзывается один танкист. Обожжено лицо, прострелена грудь, перебита нога. Надя его перевязывает, бинтует прямо поверх танкистского комбинезона. Он говорит ей, что его зовут Дормидонт, ему 19 лет, и он ни разу в жизни не видел... и потому просит: “Сиськи покажи... перед смертью... разок...” По Михалкову, солдат со сгоревшим лицом, перебитой ногой и пробитой грудью, испытывая адскую боль, отключающую сознание и все чувства, тем не менее думает об этом. Надя на морозе раздевается догола, 19-летний танкист Дормидонт смотрит на нее и умирает. Конец фильма. Точнее, первой части. Будет и вторая - “Цитадель”. Говорят, в ноябре.
Сюжетные натяжки случаются и в других книгах и фильмах. Но когда они чуть ли не в каждом эпизоде, когда фальшь наслаивается на фальшь, тогда война из горькой, трагической и героической правды превращается в непристойный, оскорбительный балаган.
К войне это не относится и не может относиться. Лишь к фильму.
Впрочем, это не мешает некоторым критикам вспоминать Квентина Тарантино, говорить о постмодернистском сознании и альтернативной реальности. Чем черт не шутит – получили же “Утомленные солнцем” в свое время американского “Оскара”. Хотя, конечно, сравнивать их нельзя. “Утомленные солнцем 2” несравнимы.
Дополнение. С прокатом плохо. Первые выходные дни показали, что зрители на фильм не идут, сборы не оправдывают ожиданий - при наличии рекордных для России 1018 копий. “Надо сделать так, чтобы этот фильм увидел каждый старшеклассник, каждый солдат, - призвал депутат Госдумы, функционер партии “Единая Россия” Владимир Мединский. - Нужно продвигать этот фильм при господдержке”. Во Владивостоке и Москве школьников снимали с занятий и вели в кинотеатры. За счет родителей, но билеты продавали со скидкой.