Сэдгвик-плейс

История далекая и близкая

Почему Брайтон зовётся Брайтоном? Какой секрет таится в названии Эммонс-авеню? В чем провинился человек, давший название Фултон-стрит? И кто такие Крапси, Бенсон, Белмонт, Кнапп и Мермэйд, в честь которых названы улицы? На все эти вопросы вы сможете найти ответы в нашей рубрике, посвящённой истории названия нью-йоркских улиц.

В честь прославленного нью-йоркского землевладельца Теодора Сэдгвика названа крохотная улочка Сэдгвик-плейс, расположенная в бруклинском районе Бэй-Ридж неподалёку от парка Оулс-Хэд.
Сэдгвик родился в начале XIX века в зажиточной семье голландских иммигрантов. Получил замечательное школьное и университетское образование, став непревзойдённым специалистом в сфере банковского дела и юриспруденции. Однако работать Теодор не собирался. Достигнув совершеннолетия, он получил половину отцовского состояния, которое в пересчёте на сегодняшние деньги составляло примерно $40 млн. Год спустя Сэдгвик получил ещё $12 млн. от своего деда, проживавшего в Амстердаме. Нью-йоркские газеты моментально окрестили Теодора самым завидным женихом Нью-Йорка. Его называли «самым молодым, самым образованным и самым богатым жителем Большого Яблока».
При всём при этом Сэдгвик обладал довольно странной внешностью. Несмотря на чересчур худощавое телосложение, он имел очень большую голову. Иногда окружающим казалось, что Теодору очень тяжело «таскать свою голову на тоненькой шее». Одних его внешность смешила, а других пугала.
Более того, рост Сэдгвика составлял 2 метра 18 сантиметров. При входе в публичные заведения он обязательно ударялся головой о дверной косяк. Бытует миф, что именно после Сэдгвика, ставшего своего рода прецедентом, нью-йоркские чиновники утвердили единые дверные стандарты.  
Чтобы скрыть недостатки своего телосложения, Теодор всегда носил длинный чёрный плащ, а по улицам передвигался на лошади. Мэр Нью-Йорка Уолтер Боун даже как-то назвал Сэдгвика «идеальным кандидатом на роль Дон Кихота в бродячем цирке». Теодору эта шутка не понравилась, и он выделил огромную сумму денег на предвыборную кампанию малоизвестного политика из Бостона Гидеона Ли, который сменил Боуна на посту градоначальника.
Теодор был неразговорчивым и довольно скрытным человеком. Все свои дела он вёл через секретаря Джозефа Фурре, который получил эксклюзивное право «говорить от лица мистера Сэдгвика». В народе Фурре получил прозвище Санчо Панса. Вместе с Теодором они действительно напоминали героев бессмертного произведения Сервантеса.
В 1834 году Сэдгвик переехал в бруклинский район Бэй-Ридж, навсегда покинув фамильный особняк в Манхэттене. Он купил 25% территорий района и занял должность «управляющего Бэй-Риджем». Таким правом его наделил градоначальник Корнелиус Лоуренс – главный соперник Теодора по игре в шахматы. За шахматной доской бизнесмен и политик проводили по четыре часа в неделю. Городская легенда гласит, что все партии Лоуренса и Сэдгвика свелись к ничьей. Победить никому так и не удалось.
Сэдгвик привнёс в жизнь Бэй-Риджа ряд новшеств. Во-первых, он ввёл денежные штрафы за мусор на улицах. Специальный отряд жандармов штрафовал как владельцев малых бизнесов, так и случайных прохожих. Причём закон гласил: «Мусорящий человек должен оплатить штраф в размере 25 центов на месте. Если у него нет денег, то наказание изменяется на 12-часовое пребывание в тюремной камере». После этого закона на улицах Бэй-Риджа стало чисто. Даже извозчики стали привязывать к лошадям специальные мешки, чтобы они не пачкали тротуар.  
Во-вторых, Сэдгвик полностью искоренил безработицу. Он создал специальный департамент, который предлагал людям работу в обмен на трёхразовое питание и крышу над головой. После этого в Бэй-Ридже моментально исчезли бродяги. «Мистер Сэдгвик предлагает людям отлавливать крыс и чистить канализацию за миску жидкого супа и тюремную койку», - язвила одна из нью-йоркских газет.
В-третьих, Сэдгвик предпринял попытку уменьшить потребление алкоголя моряками, грузчиками и строителями, проживавшими в Бэй-Ридже. Для этого он ввёл стопроцентную наценку на алкоголь. Итог – почти сорок баров закрылось, а самогоноварение стало самым популярным подпольным бизнесом.
Именно провальная борьба с алкоголизмом стала причиной первого покушения на Теодора Сэдгвика. В 1837 году на него набросился человек с ножом и нанёс восемь ударов в область живота. Нападавшим оказался Питер Коллер – бывший владелец разорившегося пивного бара на западе Бэй-Риджа. Сэдгвик чудом выжил, а Коллер был приговорён к пожизненному заключению и умер в тюрьме шесть месяцев спустя.
После покушения Сэдгвик получил письмо от мэра Аарона Кларка. «Я запрещаю вам устанавливать в Бэй-Ридже свои законы, - писал градоначальник. – Вы очень уважаемый человек в Нью-Йорке, но, прошу вас, больше не считайте этот город только своим».   
Сэдгвик, однако, не послушал Кларка. Он установил в районе закон, запрещающий носить холодное и огнестрельное оружие. Причиной для закона, как ни трудно догадаться, стало покушение на самого Сэдгвика. Землевладелец боялся, что кто-нибудь снова попытается лишить его жизни.
Так, собственно, и произошло. В 1839 году в Теодора стрелял Джон Роммер – владелец гостиницы, которую Сэдгвик одним росчерком пера «превратил» в общественную школу. Недовольный же Роммер получил за недвижимость сумму, которая оказалась в десять раз меньше реальной стоимости гостиницы.
Все четыре пули, выпущенные Роммером, застряли в грудной клетке Сэдгвика. Хирурги назвали Теодора «родившимся в рубашке». Они так и не смогли понять, почему пули не пробили грудную клетку и не затронули жизненно важные органы. Газетчики моментально окрестили Сэдгвика «человеком с железной грудью».
Примечательно, что суд полностью оправдал Роммера. Причём за своего убийцу вступился сам Сэдгвик. Он признал тот факт, что присвоил гостиницу Роммера «не совсем законным способом». В итоге нападавший получил не только свободу, но и солидную денежную компенсацию.
В 1842 году Сэдгвик, которому пошёл пятый десяток, женился на 17-летней иммигрантке из Англии Пауле Роджерс. С ней он познакомился во время ужина в ресторане, где Роджерс работала помощницей повара. После свадьбы Теодор вновь оказался в центре скандала. Вся нью-йоркская богема обсуждала злободневный вопрос: имеет ли право авторитетный аристократ вступать в брак с необразованной девицей? В спор вмешался даже мэр Роберт Моррис, который предложил «запретить неравные браки, позорящие честь и достоинство уважаемых людей Нью-Йорка».
Сэдгвик не обращал внимания на мнение общественности. У него было достаточно денег и власти, чтобы заморозить любой городской закон, ущемлявший его интересы. Он выделил городу несколько сотен тысяч долларов в виде добровольного пожертвования, и Моррис моментально перешёл на его сторону.
Паула Роджерс родила Сэдгвику семерых детей. Причём все они родились с разницей в два года. Дети и внуки Теодора преуспели в банковской сфере, а правнуки – в ювелирном деле. На сегодняшний день количество потомков Сэдгвика превышает пятьсот человек. В основном это влиятельные бизнесмены, живущие во всех пятидесяти штатах Америки.
Теодор Сэдгвик умер в возрасте 87 лет. В завещании было указано двести человек, которые разделили между собой многомиллионное состояние. Большая часть наследства досталась не детям, а верному помощнику Джозефу Фурре, с которым Теодор проработал несколько десятилетий. Кстати, о судьбе Фурре после обнародования завещания ничего неизвестно. Существует версия, что он стал жертвой мошенников, которые позарились на его миллионы.
Напоследок стоит сказать, что землевладельца Теодора Сэдгвика очень часто путают с известным однофамильцем – сенатором из штата Массачусетс (1746 – 1813). Многие историки уверены, что улица названа именно в честь политика, а не в честь бизнесмена...