Дегро-стрит

История далекая и близкая

Итальянский землевладелец Джеймс Дегро прожил в Нью-Йорке всего 15 лет, но стал знаковой личностью для иммигрантской комьюнити середины XVIII века. Как и тысячи других европейцев, он приехал в Америку, чтобы заняться фермерским хозяйством, однако именно его фамилия впоследствии попала на уличную табличку Дегро-стрит, расположенную в бруклинском районе Коубл-Хилл. Впрочем, обо всём по порядку...
Джеймс Дегро и его семья (жена и семеро детей) приехали в Нью-Йорк в 1733 году. Они купили 80 акров земли на севере Бруклина (сегодня это территория Квинса) и занялись скотоводством. Любопытно, что весь бизнес семейства строился на обмене. Дегро отдавали мясо кочующим бруклинским торговцам, а те, в свою очередь, обменивали его на одежду и другие товары.
Надо сказать, что Джеймс Дегро был довольно странным человеком. Во-первых, он не признавал деньги и ценные бумаги. Например, он даже отказался поставить роспись напротив своей фамилии, проходя таможенный контроль в нью-йоркском порту. За этот каприз его моментально оштрафовали, но всё-таки впустили в страну. К чиновникам же он относился с лютой ненавистью, считая их людьми второго сорта.
Во-вторых, за свою жизнь Дегро не выучил ни одного слова по-английски. Он гордился своим стопроцентным итальянским происхождением и никогда не вступал с беседы с людьми, которые не говорили на его родном языке.
В-третьих, Джеймс имел весьма настораживающее увлечение: он коллекционировал скелеты животных, воссоздавая из них экспонаты наподобие тех, что выставлены в современных музеях.
Все эти причуды делали Дегро человеком привлекательным и отталкивающим одновременно. До 1737 года фермер вообще не покидал своего поместья, поручив большинство хозяйственных дел жене и малолетним детям.
Однажды в гости к Дегро пожаловал нью-йоркский мэр Пол Ричардс. Градоначальник добровольно объезжал бруклинских фермеров, умоляя их понизить цены на продукты питания (на 30-е годы XVIII века пришлось несколько вспышек голода). Поскольку Ричардс не говорил по-итальянски, а Дегро не знал английского, встреча фермера и чиновника закончилась трагично: хозяин выбросил высокого гостя за дверь, узрев в нём попрошайку.
Этот случай моментально стал достоянием общественности, а Дегро превратился в легендарную, по меркам уличных сплетников, личность. Особенно фермера зауважали владельцы мелких бизнесов, которые ненавидели Ричардса.
Постепенно Дегро превратился в героя бруклинского фольклора. Про него стали сочинять анекдоты и складывать песни. Рисунок с изображением буйного итальянца висел во многих тавернах, где собирались ярые ненавистники городской администрации.
Правда, итальянская комьюнити всяческим образом открещивалась от Дегро. Своим поведением он больше походил на психопата, чем на примерного иммигранта. Один только его внешний вид внушал ужас. Отнюдь недружелюбную физиономию дополняли длинные сапоги со шпорами, чёрный пиджак, шляпа и огромный охотничий нож, болтавшийся на поясе. При относительно маленьком росте он весил около 130 килограмм.
Известность вынудила Дегро чаще появляться на людях. Если он заходил в ресторан или таверну, то количество клиентов в заведении резко увеличивалось. Простолюдины мечтали посидеть рядом с человеком, который «избил самого Пола Ричардса».
Надо сказать, что своим «жизненным принципам» итальянец по-прежнему не изменял. Он не говорил по-английски, а все денежные сделки за него производила жена. Так за Дегро закрепилась репутация человека, который «никогда не платит».
В 1740 году итальянец открыл два бизнеса: мясной магазин и лавку костяных изделий. Все дела по раскрутке бизнесов фермер «повесил» на своих детей, старшему из которых (Джанкарло Дегро) было всего 16 лет. Самым ходовым товаром в костяной лавке стали черепа крупного рогатого скота, служившие украшением интерьера.
В 1743 году Дегро открыл большую таверну на севере Бруклина, а спустя два года купил небольшой отель рядом с манхэттенским портом.
Потрясающие успехи итальянца в бизнесе отметил даже мэр Джон Крюгер, включивший Дегро в список самых преуспевающих нью-йоркских предпринимателей 1743 года. После этого случая имидж героя нашего очерка заметно улучшился. Его стали приглашать на торжественные приёмы, куда он каждый раз являлся с личным переводчиком.
Быстро разбогатев, Дегро влился в нью-йоркскую богему. Он стал передвигаться на большой чёрной повозке, на смену «бандитским» сапогам и шляпе пришёл солидный костюм. Единственное, от чего итальянец не собирался отказываться, огромные чёрные усы. Они придавали итальянцу деловитости и харизматичности.
В 1744 году Дегро создал сразу шесть благотворительных организаций, которые специализировались на оказании помощи иммигрантам из Италии. Теперь каждый чистокровный итальянец, ступивший на нью-йоркскую землю, получал бесплатное жильё, талоны на трёхразовое питание в таверне, денежное пособие и полный комплект одежды.
Дегро так заботился о своих соотечественниках, что многим из них даже не нужно было работать. Они имели гораздо больше, чем работающие иммигранты неитальянского происхождения. 
Современные историки утверждают, что Дегро был убеждённым националистом и ненавидел всех, кто не попадает под определение «чистокровный итальянец». С одной стороны, это действительно так. Однако, с другой стороны, поведение Дегро можно назвать типичным для XVIII века. Итальянские, французские, ирландские и английские комьюнити всегда испытывали друг к другу презрение. Что уж говорить о чернокожих рабах и индейцах, которых европейцы вообще не считали за людей.
В 1745 году Дегро отдал четверть своего имущества городу. Причём совершенно безвозмездно. Он пришёл в офис градоначальника Стивена Бойарда и положил на его стол стопку документов. «Это стопка бумаги – единственная, на которой я поставил свою подпись, - произнёс итальянец. – Распорядитесь этими землями и бизнесами, как следует, мистер Бойард».
На следующий день Бойард присвоил Дегро сразу три звания: почётный гражданин Нью-Йорка, почётный итальянец Нью-Йорка и заслуженный благотворитель Америки. Также бизнесмен получил массу городских наград – начиная с памятного значка и заканчивая золотым орденом. А спустя месяц появилась уже знакомая нам Дегро-стрит, на территории которой располагались бизнесы итальянца, подаренные городу.
В 1747 году Бойард оплатил предвыборную кампанию Эдварда Холланда – кандидата в мэры. Благодаря деньгам итальянца Холланд занял высокий пост на десять лет. Во время инаугурации градоначальник пошутил: «Я нисколько не удивлён своей победе. Я удивлён тому, что чистокровный итальянец Джеймс Дегро поддержал чистокровного голландца Эдварда Холланда». 
Почему националист Дегро поддержал нидерландца – большая загадка. Существует версия, что Холланд пообещал своему спонсору назначить на высокие городские посты исключительно итальянцев, что собственно и произошло. Не исключено, что между Дегро и Холландом были и другие соглашения, которым не суждено было сбыться, так как итальянец довольно неожиданно скончался. 
Дегро умер в марте 1748 года во время ужина в ресторане. Он облокотился на спинку стула, закрыл глаза, сделал глубокий вдох и умер. Жена и дети не беспокоили главу семейства, думая, что он спит. Прибывший в ресторан врач констатировал: «Этот человек мёртв уже на протяжении получаса...»
Завещание Джеймса Дегро состояло из двух предложений: «Разделите мою собственность на семь частей и отдайте семерым детям. Супруге завещаю свою любовь». Вдова Дегро была настолько шокирована завещанием, что умерла спустя неделю после смерти мужа...