Балтиморские вороны

Досуг

Балтимор – независимый, не входящий в состав графства город, самый крупный в штате Мэриленд. Название свое получил в честь лорда Балтимора, первого правителя провинции Мэриленд. Уже к концу XVIII стал для здешнего региона основными морскими воротами и вторым по величине континентальным портом Америки, в котором швартовалось подавляющее большинство ее торговых судов.
Во времена англо-американской войны британцам казалось, что стоит только завладеть Балтимором, и победа в целом им обеспечена. Охранявший порт генерал Самуэль Смит убедил морских торговцев затопить свои суда в бухте. Купцы генерала послушались. Их корабли образовали на неглубоком дне непроходимый подводный заслон. Кроме того, на подступах к Балтимору в узкой бухте лежит полуостров с военным фортом McHenry, построенным специально для защиты города. Поскольку затопленные суда преграждали англичанам дорогу, им оставалось лишь сражаться с фортом.
Каждый американский школьник знает об исторических событиях, развернувшихся у форта МакГенри. Над бастионами форта развевался огромный звездно-полосатый флаг (12,5 на 9 м). Накануне атаки к британскому кораблю подплыли на лодке американские парламентеры, руководившие обменом военнопленных, с требованием освободить врача Уильяма Бинса. Их требование удовлетворили, но их самих задержали до окончания сражения. Вот оттуда, с палубы вражеского корабля, они и наблюдали за артобстрелом. Тяжелые 200-пудовые ядра градом сыпались на форт 25 часов кряду, руша строения и стены, сбивая знамя. Но знамя поднимали снова и снова.
На следующий день, с рассветом, когда рассеялся дым над разгромленным фортом, один из парламентеров, юрист Френсис Скотт Ки, взглянул в телескоп и, к своему изумлению и радости, увидел, что в небе над фортом гордо реял американский флаг. Под воздействием переполнявших его эмоций он отыскал в кармане клочок бумаги и записал на нем родившуюся в его душе поэму. Стихи Френсиса Скотта Ки легли в основу национального гимна США – The Star-Spangled Banner (“Знамя, усыпанное звёздами”), который исполняется в стране до сих пор.
Все, что связано с историей Балтимора, бережно сохраняется. В частности, удивительно красивый по планировке Fort McHenry, представлявший собой этакую замысловато-узорчатую пятиконечную звезду, со временем был восстановлен и превращен в национальный парк-музей.
Визитной карточкой и символом Балтимора считают его внутреннюю гавань – Harbor. Она находится непосредственно в центре города и пользуется особой популярностью у туристов. К западному берегу гавани пришвартованы суда-музеи. Это морской музей города – Baltimore Maritime Museum, в котором собрана богатая коллекция старинных кораблей, подводных лодок эпохи Второй мировой войны, катера береговой охраны, чудом уцелевшие в момент японской атаки на Перл-Харбор, и многое другое. Есть и плавучий Чесапикский маяк.
На набережной Харбор можно узнать для себя много нового, развлечься, отдохнуть, получить заряд положительных эмоций в тихих залах Художественного музея или в  Национальном аквариуме, одном из лучших в стране, обладающем, помимо 10 тысяч морских обитателей, очень редкими гигантскими акулами, а также представителями флоры и фауны тропических влажных лесов.
Железнодорожный музей B&O расположился в старом депо Маунт-Клэр – огромном круглом здании купольного типа. Здесь собраны многочисленные модели локомотивов и вагонов, построенных в разное время – от первых до последних. Есть и коллекции сопутствующей атрибутики. Например станционных, кабинетных и привокзальных часов. За пределами депо экспонаты открытого хранения – паровозы, старые грузовые, пассажирские, военные вагоны, вагоны-салоны и вагоны-рестораны с роскошным внутренним убранством.
В 2002 г музей с поистине грандиозным размахом отметил свое 175-летие, сопровождавшееся “Ярмаркой стальных коней” с парадом всех паровых локомотивов, когда-либо циркулировавших на железных дорогах США – начиная с первых, построенных в прошлом и позапрошлом веках, и кончая современными электродизельными локомотивами.
При музее открыта экспозиция документов и фотоматериалов, с помощью которой можно познакомиться со всеми выдающимися личностями, так или иначе способствовавшими развитию национальных железных дорог. В их числе крутые бизнесмены тех времен, не жалевшие средств на развитие страны, такие, как Джеймс Хилл; Корнелиус Вандербильт – гениальный предприниматель и ж/дорожный магнат, построивший в стране несколько важнейших железных дорог; Джордж Пульман, чьим именем были названы первые пассажирские спальные вагоны класса “люкс”; Густавус Свифт - изобретатель рефрижераторных вагонов, совершивших революцию в перевозках скоропортящихся грузов, и конечно Филипп Томас и Джордж Браун.
Наши соотечественники, оказавшись в этом музее, испытывают особые чувства.  Слишком многие американские экспонаты напрямую перекликаются с российскими.
Еще в 1839г. российские инженеры П. Мельников и Н. Крафт изучали железнодорожное дело на B&O, в Америке, а консультантом на строительство Николаевской железной дороги в Санкт-Петербург был приглашен Джордж Уистлер – американский инженер-строитель железных дорог между штатами Огайо и Массачусетс. Его услуги были оценены Николаем I в $12 тыс в год. Поскольку в США он получал за ту же работу $3 тыс, можно считать, что российский император американского специалиста попросту перекупил.
Уистлер приехал в Питер вместе с семьей в 1842 и остался там до самой смерти, широко используя на трассе Петербург-Москва американские методы и американское дорожно-строительное оборудование. Николай I наградил его орденом Святой Анны второй степени. А параметры и методы строительства, предложенные им, впоследствии стали едиными для всей ширококолейной железнодорожной сети Российской империи. Так что между балтиморской B&O и российской ж/дорожной сетью, Николаевской дорогой в частности, отчетливо прослеживается весьма существенная связь.
В Балтиморе находится могила Эдгара По – писателя, поэта и критика XIX века, родоначальника, как считают, детективно-мистического направления в литературе. Этот неказистый с виду человек странно жил, странно творил и так же странно умер. Но и с его смертью странности лишь продолжают множиться.
Рожденный в семье актёров бродячей труппы, он в 2 года остался круглым сиротой и был усыновлен зажиточным купцом из Вирджинии Джоном Алланом. Приемные родители растили его как маленького принца, дали прекрасное образование – в Англии, затем в Америке, но из-за несносного характера к 17 годам он оказался предоставленным самому себе и с тех пор в основном бедствовал и пьянствовал.
В 27 лет Эдгар женился на 13-летней девочке Виргинии, но и при своей короткой жизни пережил ее (горячо любимая жена умерла от туберкулеза). Он закончил дни в невменяемом состоянии, в платье с чужого плеча, подобранный в балтиморском трактире, без цента в кармане, и скончался через четыре дня (7 октября 1849) в городской больнице, успев пробормотать: “Господи, прими мою несчастную душу”. Ему было 40 лет. На его похоронах, на Вестминстерском кладбище, присутствовало всего четыре человека. На могиле, вместо памятника с именем, только камень с цифрой “80”.
Много лет спустя о писателе вспомнили, его останки перезахоронили на том же кладбище, а на новую могилу заказали надгробие – мраморный монумент. Но злой рок будто преследовал его и после смерти. Когда памятник был почти готов, в мастерскую, где его ваяли, врезался поезд, сошедший с путей, – от надгробия ничего не осталось. Позднее, в 1875, на его могиле установили скромный мраморный обелиск, деньги на который собирали 7 лет.
А потом, 100 лет спустя после смерти писателя, у него появился таинственный почитатель. Каждый год, в день его рождения – 19 января, странный незнакомец появлялся на рассвете на кладбище. Он был одет в черный плащ и черную шляпу, лицо скрывал намотанный на шее шарф. Опираясь на трость с серебряным набалдашником, незнакомец подходил к его могиле, доставал бутылку дорогого французского коньяка марки “Мартель”, произносил тост, затем ставил на выступ памятника початую бутылку, рядом клал три алые розы и исчезал в неизвестном направлении.
Незнакомца пытались выследить, заговорить с ним. Но он избегал всякого общения, а тревожить его или останавливать силой никто не смел. Люди собирались  у кладбища 19 января чуть свет специально, чтобы увидеть таинственного поклонника, иные приезжали ради этого издалека (даже из Японии). Так продолжалось почти 50 лет – начиная с 1949 года и вплоть до его собственной смерти в 1998.Тайна личности черного человека так и не была раскрыта.
За несколько лет до своей смерти он оставил на могиле рядом с розами записку: “Факел перейдёт к другому”. Еще 6 лет спустя на том же месте появилась новая записка, в которой сообщалось, что тайный поклонник скончался в прошлом году и завещал своему наследнику продолжать начатую им традицию. Любопытствующие наблюдатели данного таинства подтвердили, что новый черный человек по походке и комплекции выглядел значительно моложе.
А три месяца назад произошло событие, еще более странное. Жители Балтимора во главе с сотрудниками Дома-музея Эдгара Аллана По решили, что знаменитый писатель был незаслуженно кое-как в свое время похоронен, без причитавшихся ему по праву народной любви и почестей, и что они просто обязаны исправить эту несправедливость и вернуть ему свой долг. Таким образом, 11 октября 2009 – в год 160-летия смерти По и 200-летия со дня его рождения, в Балтиморе были заново организованы его пышные театрализованные псевдо похороны.
В эти дни юбилейную дату американского классика так или иначе отметила вся страна. Но балтиморцы считают, что у них особые права на Эдгара Аллана По, более того, он принадлежит именно им, поскольку у них покоятся его останки.
Что ж, каждый по-своему выражает свои чувства и эмоции. Главное, что его помнят. Правда, память памяти рознь. Болезненно-гениального мрачного мистика По американские потомки превратили в праотца ужасов, причем больше всех приложил к этому руку Голливуд – тем, что экранизировал в 1940-х три его произведения, очень, кстати сказать, далекие от оригиналов: “Убийство на улице Морг”, “Черный кот” и “Ворон”.
Более того, Эдгара По самого посмертно превратили в хэллоуинскую страшилку. На Хэллоуин в магазинах можно купить его большелобые маски, заводные игрушки или майки с его изображением, на которых он в компании с вороном и черным котом (совсем как Баба Яга в русских сказках). А в Балтиморе в сатанинскую ночь ходят на его могилу. Местная футбольная команда Baltimore Ravens (“Балтиморские Вороны”) сделала своим символом-логотипом одно из самых мистических его стихотворений – “Ворон”.
Талант Эдгара По по достоинству был оценен не в Америке, а в Европе, что нашло выражение в целой плеяде его последователей. “Соединённые Штаты были для По лишь громадной тюрьмой, по которой он лихорадочно метался... громадным варварским загоном”, – сказал Шарль Бодлер, его переводивший и ему подражавший. А Бернард Шоу уточнил: “По не жил в Америке, он там умер”.