ПОКУШЕНИЕ на берегу озера

Дела житейские

Большинство уголовных процессов, происходящих в судах Германии, относятся к так называемым “бытовым преступлениям”, когда в основе дела лежат чисто человеческие отношения - любовь, ревность, измена, обида, страсть, личная неприязнь, как и решение различных материальных вопросов в кругу семьи. Не стало исключением из правил и обвинение госпожи Лееман, отличавшееся от подобных тем, что вероятной преступнице не удалось достичь своей цели, несмотря на то, что вся “работа” была выполнена до конца.
28 ноября 2009 года коллегия во главе с окружным судьей Ульрихом Ветцелем слушала дело по обвинению Хайке Лееман, домохозяйки 34-х лет, в покушении на убийство Кристианы Шрёдер, в прошлом известной фотомодели, 36-ти лет.
Государственный обвинитель Фунда Бичакоглу считала, что подсудимая, гражданская жена Франка Шрёдера, владельца столярной мастерской в Берлине, застигла его вдвоем с бывшей женой, выждала, когда он удалится, подкралась к Кристиане, и нанесла ей удар по темени тяжелым навесным замком от велосипеда, затем столкнула жертву в воду озера Розензее, и оставила умирать.
Следствие опиралось на показания фотографа Бено Тееберга и представило суду вещественное доказательство - стальной навесной замок к велосипеду. Замок отпирался и запирался с помощью комбинации цифр. Весил он 450 граммов.
Удар не проломил голову жертвы, но оглушил ее и привел к сотрясению мозга, а пребывание в холодной августовской воде (покушение произошло 28 августа) могло вызвать летальный исход.
Прокурор предупредила обвиняемую, что ей грозят восемь лет тюремного заключения.
Лееман, симпатичная и весьма интеллигентная на вид женщина, неожиданно для всех закричала:
- Я не трогала ее! Эта Кристиана сидит сейчас на мели, потому и решила присосаться к Франку, и снова доить его! Значит, меня надо убрать с дороги! Наверняка стерва смогла договориться со своим кавалером, чтобы он сбросил ее в озеро, и обвинить в преступлении меня! Что и произошло!
- Уважаемая госпожа Лееман, выбирайте, пожалуйста, выражения! - попросил судья.
Подсудимая кивнула, но продолжала напрягать голосовые связки, считая данный способ защиты наиболее действенным:
- Разве дело в выражениях?! У Франка с Кристианой две дочери: Диана и Амалия. Старшей - 16 лет, и она сбежала жить к нам! Объясню - почему! Мать водила ее от фотографа к фотографу, у каждого девочку одевали в модное платье для рекламы, а денежки за фотосессию мадам тратила на себя! Диана не получала ни гроша! Она пришла к нам с Франком в летнем сарафане без второй пары чулок и ночной рубашки! У нее не было детства! Ни подруг, ни кружков. Никаких развлечений! Она была нужна только для фотосессий, чтобы Кристиана накапливала капитал, о котором отец ребенка ничего не знал! Он платил этой жадине 1500 евро в месяц, а она постоянно кричала, что ей нечем кормить детей!
- Я просил вас тщательно подбирать выражения! - напомнил Ветцель.
- Разве я что-то сказала не так? Могу повторить: Кристиана - жадина, у которой надо отобрать и младшую дочку! Ребенку всего пять лет, а ее таскают каждый день по фотоателье.
- Пятнадцать раз в неделю! - сказал защитник подсудимой, адвокат Штефен Гебауэр.
Прокурор поинтересовалась, откуда такие точные сведения.
- От Дианы! - ответила подсудимая. - Она сбежала от своей матери после скандала из-за сестренки. Диана требовала от Кристианы прекратить мучить малышку. Кристиана ударила Диану по щеке.
Адвокат Гебауэр попросил занести в протокол, что Хайке и Франк возбудили дело в суде по семейным делам: они просят, чтобы Кристиану Шрёдер лишили материнских прав.
- Если этого не произойдет, она затаскает Амалию по фотографам и лишит ее детства, как Диану. Просто так от матери не убегают! - сказала Хайке. - Господин судья! Эта бессовестная женщина пользуется своим правом опекунства и заставляет Амалию сниматься по 10 часов в день, но ничего для нее не готовит, даже яичницу! Ребенок получает кашу из порошка, всякие там “макдональдсы” и “чипсы”, а теперь и вовсе сидит на диете, чтобы влезать в кружевные платьица, которые рекламирует господин Тееберг.
Прокурору очень не понравилась речь подсудимой, и она перешла в наступление:
- Следствием установлено, что Кристиана Шрёдер была первой любовью Франка Шрёдера! Вы узнали о том, что ваш гражданский муж пригласил бывшую жену на свидание, испугались, как бы он и Кристиана не объединили вновь свои судьбы, и решили устранить соперницу! Как вы объясните суду, что на замке велосипеда, стоявшего у вас в прихожей, оказались следы крови госпожи Шрёдер? Факты говорят против вас!
- В обвинительном акте указано: на жизнь Кристианы покушались в 12.45 - 13.15. Я с восьми утра до пяти вечера работала у Франка в мастерской, собирала венские стулья. Это также указано в выводах следствия. В столярной мастерской моего мужа трудятся пять человек. Все подтвердили, что я была на работе, а обедали мы вместе в закусочной “Паша”. И вообще я не езжу на работу на велосипеде. Это слишком опасно и занимает больше часа. Я пользуюсь автобусом. Его водитель также видел меня в тот день.
- “Неизвестный в черном” прокрался к вам в дом, сел на ваш велосипед и прибыл на берег озера как раз в то время, когда Франк встречался с Кристианой? Кто он, по-вашему, ясновидящий?
(Выражение “неизвестный в черном” применяют в Германии, когда хотят сказать, что подозреваемый валит вину на мифический персонаж).
Хайке на вопрос прокурора ответила своим вопросом:
- По-вашему, я тоже “ясновидящая”?! Откуда я могла знать время их встречи? Франк не созванивался с Кристианой при мне.
- Значит, вы подслушивали! - сказала Бичакоглу. - Господин Теберг сказал на допросе, что Кристиана говорила ему, что бывший муж начал проявлять к ней интерес.
- Кристиана сказала! Потрясающий источник информации! Да она чаще врет, чем дышит!
Ветцель попросил пристава пригласить в зал Франка Шрёдера, мужчину плотного телосложения, одетого в комбинезон голубого цвета, из-под которого виднелся вязаный свитер в черно-белую клеточку.
- Это верно, что я позвонил бывшей жене и попросил приехать к двенадцати к озеру, к белой беседке. Мы в молодости славно там проводили время. 28 августа мы встретились, обсудили наши проблемы, и я через четверть часа ушел, сел в такси и поехал в свою мастерскую. Хайке находилась там. Таксист поздоровался с ней и готов дать показания. Его зовут Фредерик Рамсбург.

Прокурор попросила Шрёдера рассказать суду, какую проблему он и Кристиана обсуждали в белой беседке.
- Я просил ее прекратить фотосессии с Амалией.
- Вам рассказали, что Кристиана возит дочь к фотографам? - поинтересовалась Бичакоглу. - У вас видимо тоже великолепный источник информации - дочь, которая враждует с родной матерью.
- Господин Ветцель, прошу вас напомнить госпоже обвинительнице, что мне 39 лет. Хайке живет со мной уже четыре года и относится к Диане лучше, чем ее мать! Иначе моя дочь не оставалась бы у нас! Как вам известно, моя старшая дочь ушла от Кристианы и живет у меня и Хайке. 27-го вечером Диана рассказала нам, что накануне встретилась с Амалией и узнала, что мать силком тащит ее в ателье к Бено Теебергу, а ей это не нравится! Амалия хочет ходить в садик! Я заявил Кристиане, что она не получит от меня больше ни гроша без особого постановления суда. А если не прекратит изводить малышку съемками, то я расскажу судьям, как Амалии живется у Кристианы.
Ветцель предположил, что девочка могла немножко присочинить. Ей, может быть, не хотелось в какой-то день фотографироваться. Госпожа Шрёдер, согласно закону, остается опекуном Амалии и должна знать, что хорошо и что плохо для ребенка.
- Пусть Амалия нам сама расскажет об этом! - предложил Гебауэр.
Прокурор опротестовала предложение и попросила сначала заслушать Бено Тееберга.
Фотограф оказался высоким мужчиной, одетым в костюм черного цвета, дополненный черной рубашкой и серебристым галстуком. В отличие от других участников процесса, он явно был настроен на миролюбивый лад.
- Я могу понять неприязнь Франка к бывшей жене. Я сам - разведенный мужчина, правда - бездетный, но сказать, что я испытываю симпатию к бывшей жене, никак не могу. Диана не уживалась с Кристианой, это - сущая правда. У них разные взгляды на жизнь. Кристиана считала Диану неразумной маленькой девочкой. Диана считала, что уже имеет право на личную жизнь. Франка я знаю с детского сада. Очень аккуратный и приветливый человек. С Хайке я знаком только издалека. Диана иногда забегает к Амалии и очень тепло отзывается о ней.
- Нельзя ли сосредоточиться на событиях у озера? - спросил судья. - Нас это куда больше волнует, чем ваши характеристики участникам событий.
- Разумеется. В то утро я выехал из дома в семь с половиной. Прибыл к себе в студию, проверил аппаратуру, еще раз осмотрел кружевное платье для Амалии. Все было в полном порядке. В десять приехали Кристиана и Амалия. Девочка капризничала, они не хотела сниматься и кричала, как Диана при ней ругала маму и угрожала, что пойдет в городской отдел по делам детей и молодежи и расскажет, что Кристиана не пускает Амалию в садик. Я все же уговорил девочку и сфотографировал ее. Получилось более двадцати удачных снимков для рекламы...
Гебауэр перебил фотографа:
- Кристиана получила от вас гонорар?
Тееберг удивился:
- Но это же ясно! Кристиана зарабатывает на жизнь себе и детям.
- На детей деньги даю я! - заявил Франк Шрёдер. - 1500 евро каждого первого числа текущего месяца. Интересно, сколько моя бывшая зарабатывает у тебя?
- Это личный секрет клиента! - заметил фотограф.
- А ты не спрашивал себя, почему моя экс-супруга ведет ваше общее хозяйство на твои деньги? Она же, по-твоему, зарабатывает сама себе на жизнь и еще детям остается.
Прокурор опротестовала вопросы Шрёдера. Во-первых, судья допрашивает не его, а во-вторых, вопросы не относятся к сути обвинения. Суд рассматривает дело о покушении на жизнь Кристианы Шрёдер. Ветцель согласился с прокурором и спросил Тееберга, знал ли он, что Кристиана должна встретиться у озера с бывшим мужем. Фотограф подтвердил: знал. Кристиана рассказала ему, что Франк пристает с просьбой о встрече. Что-то важное о Диане. Похоже, она намерена вернуться домой.
- Как вернуться?! - крикнул Франк. - Об этом речи не было. Правда в том, что я решил серьезно поговорить с Кристианой об Амалии.
- Ты мне соврала? - удивленно спросил Тееберг, обращаясь к своей подруге.
- Зачем мне тебе врать? Ты скорей всего перепутал. В последнее время я постоянно говорю о Диане и Амалии. Я просила Диану не появляться у нас в доме. Придется, видимо, не просить, а приказать.
- Господин Тееберг живет у вас? - осведомился защитник. - Но дом по-прежнему принадлежит вам и бывшему мужу в равных долях. И дети имеют право жить в этом доме. Вы нарушаете закон, когда запрещаете старшей дочери входить в дом.
- Она плохо влияет на малышку!
- Плохо или хорошо - должен решать суд по семейным делам! А вам закон возбраняет удалять Диану из родительского дома, вне зависимости от того, живет там ее отец или господин Тееберг.
- Я вообще тут ни при чем, - озабоченно произнес фотограф. - У меня свой собственный дом, и там оборудована моя студия. Франк переселился к Хайке, я - к Кристиане. Но я никогда не запрещал Диане навещать сестру и заходить в свою комнату. Там все осталось, как было при ней.
- Ты совершил ошибку! - заявила Кристиана. - Но мы поговорим об этом дома.
- Я бы охотно задал несколько вопросов господину Теебергу, с вашего позволения, госпожа Шрёдер, - с иронией произнес судья.
- Ах, да! Конечно же! - обрадовался фотограф. - В тот день, когда Кристиана поехала к озеру, я ждал ее в студии, чтобы показать фотографии малышки. Часы показывали 13.30. Я забеспокоился и поехал к белой беседке у озера. Первое, что я увидел, была Кристиана. Она лежала в воде и пыталась встать. Вытащил ее, помог выбраться на берег. Она была в мокрой одежде. Я помог ей подняться в мой автофургон и снять платье, после чего завернул в одеяло и доставил в больницу в Шарлоттенбурге. Врачи нашли у нее легкое сотрясение мозга и оставили для наблюдения, а я вернулся в студию. Через три часа мне позвонили из больницы, сообщив, что я могу забрать жену. Я забрал ее и привез домой.
- А где была все это время Амалия? - разволновался Шрёдер.
- У тебя в доме. Я прямо из больницы позвонил Диане в гимназию, она сразу приехала и была с малышкой до того момента, как я привез Кристиану.
- Спасибо за услугу! - прошипела Кристиана.
Судья покачал головой. При всем обязательном беспристрастии, Ветцель с трудом скрывал свою неприязнь к госпоже Шрёдер. Фигура у нее была лучше, чем у Хайке Лееман. Но у гражданской жены Шрёдера лицо украшала не обильная косметика, как у соперницы, а застенчивая улыбка. Физиономист сказал бы, что у Кристианы лицо волевое, с острыми чертами и высоким лбом, у Хайке же черты лица мягкие, не артистические. И еще: госпожа Шрёдер носила ожерелье и дорогую брошь, а Лееман довольствовалась тонкой золотой цепочкой на шее.
Фотограф счел необходимым опровергнуть слухи, как он выразился, будто он заставлял Амалию позировать для съемок.
- Всем детям нравится, когда их фотографии появляются в журнале или на экране телевизора. Амалия иногда капризничала, но каждый раз получала от меня книжечку с фотографиями зверушек из зоопарка и шоколадные конфеты.
Судья позвонил своему секретарю и попросил ее привести в зал Амалию Шрёдер. Согласно правилам немецких судов, дети ждут вызова в кабинете судьи, и с ними до этого занимается педагог.
Амалия вошла в зал и бросилась к отцу:
- Папа, папочка! Правда, что ты хочешь меня видеть, но Хайке тебя не пускает?
Девочка, курчавая блондинка в голубом джинсовом костюме, прижималась к отцу, и он ее целовал и гладил по головке. Зато Кристиана разразилась гневными замечаниями:
- В каком виде ты появляешься в суде? Где твое розовое платье? Как ты посмела переодеться?
- Я не люблю платья с кружевами. Пока ты собиралась в суд и намазывала лицо разными кремами, я засунула мои джинсы в сумку, которую ты мне велела взять с собой.
- Я не покупала тебе джинсы! - прокричала Кристиана.
- Это подарок от папы. Мне его принесла Диана. У меня есть еще один сюрприз! Но я покажу его только судье.
- Вот как? - сказал Ветцель. - Подойди к моему столу и покажи его.
- А у вас есть экран? Я принесла видеофильм.
- Отдай фильм мне немедленно! - потребовала мать.
- Простите, сударыня, Амалия приготовила сюрприз для меня, а не для вас, - сказал судья.
Он вставил фильм в DVD-проигрыватель у себя в столе, и на большом экране в углу зала появилась жанровая сцена. Тееберг пытался усадить Амалию на мраморный постамент, девочка отчаянно сопротивлялась и получила за это оплеуху от матери.
- Шоколадные конфеты и картинки из зоопарка? - громко спросил Шрёдер.
Прокурор поняла, что происходящее подрывает выводы следствия, и грозно потребовала от Амалии сообщить, кто заснял сцену с постаментом.
- Бено! - сказала девочка. - Ему надо было срочно сфотографировать меня и отвезти фильм на телевидение. Он очень рассердился на маму за то, что я срывала съемку, кричал, что это ему обойдется минимум в 500 евро, и побежал в другую комнату, к телефону, но забыл остановить камеру. Мама нажала на красную клавишу, но не вынула пленку из камеры. Мама тоже побежала в другую комнату, а я вытащила кассету из видеокамеры и спрятала в свой рюкзак. Потом прибежал Бено и сказал, что мы едем делать дубли прямо на телевидении. Я уже не мешала Бено снимать, а потом отдала пленку Диане.
Франк Шрёдер встал и, нарушая правила в суде, подошел к фотографу:
- От тебя я такого не ожидал! Ты был обязан позвонить мне и рассказать правду, как Кристиана делает деньги на здоровье наших детей!
Тееберг виновато оправдывался:
- Я давно говорил Кристиане, что насильно снимать детей не следует. Но ты же ее знаешь!
Прокурор еще раз попыталась спасти предварительную работу следствия от полного фиаско.
- Господин Тееберг предстанет перед судом за использование ребенка в корыстных целях. Но никто не опроверг тот факт, что госпожу Шрёдер ударили по темени, и столкнули в воду. Алиби госпожи Хайке - достоверно. Но где был во время нападения на Кристиану ее бывший муж? Он, безусловно, покинул берег озера и сел в такси. Но я не вижу никого другого, у кого была возможность поквитаться с госпожой Шрёдер, кроме ее бывшего мужа.
И тут из рядов публики раздался голос Дианы:
- Не трогайте папу! Это я ударила маму. Я не хотела причинять ей большого вреда, хотела только на казать. Я сама бы вытащила ее из воды, но услышала шум автомобиля и сбежала.

Суд заседал при участии присяжных. Именно им предстояло вынести свое решение. После 15 минут они вышли из совещательной комнаты, и Ветцель огласил вердикт: Диана Шрёдер отработает 60 часов в доме престарелых. Суд верит, что она всего лишь хотела немного наказать свою мать и действовала из любви к сестренке.
Если мы заглянем еще дальше, то выяснится, что Кристиана Шрёдер проиграла по иску своего бывшего мужа и лишилась материнских прав. Амалия, по ее собственной просьбе, переселилась в дом к отцу и сестре. Так и закончилось это, почти рядовое, “семейное” дело.
Георг МОРДЕЛЬ