И тайный вздох немеющей любви

Культура

Ах, далеко до неба,
Губы – близки во мгле...
Бог, не суди! Ты не был
Женщиной на земле!

Хотя на той давней нью-йоркской выставке в Украинском музее прозвучало много имён, в том числе и громких, в память мою впечаталось до того дня незнакомое имя Зои Лымарь-Красновской. Потому, наверно, что безусловно талантливое её полотно-откровение, полотно-сгусток любви к незабытой моей Украине, невероятно образное и экспрессивное, произвело на меня огромное впечатление. Да и назвала свой коллаж художница снайперски – «Украина». И колористическое, и композиционное решение позволяют прочувствовать, каковы темперамент тех, кто на земле этой жил, и накал украинской духовности. Даже сейчас, по прошествии долгих, нелёгких для меня лет, вижу я этот лоскут ветхой сорочки-вышиванки в центре гигантского, играющего всеми оттенками алого, в иллюзорном пространстве пламенеющего цветка, прекрасного в его сюрреалистическом преломлении.
Потом довелось мне убедиться в самобытности и одухотворённости, в какой-то утончённой, ненавязчивой эротичности творчества Красновской, побывав на нескольких её манхэттенских выставках (у Зои было за последние годы семь персональных, а ещё во многих была она одной из участниц).
У художницы собственная живописная манера, в которой органично соединились, слились даже экспрессионизм и сюрреализм, сдобренные брызгами символизма и опоэтизированного романтизма. А как романтична сама Зоя, необычайно привлекательная и женственная, отличающаяся своеобычной непохожестью, лица (и с удивительным вкусом подобранной одежды) «необщим выражением».
Она коренная ленинградка, в Питере родившаяся, учившаяся, любившая и родившая двоих детей. Тогда откуда, спросите вы, эта украинская мелодичность многих её полотен, это изъяснение в любви к Украине в том приворожившем меня коллаже? Просто всегда помнит художница об украинских своих корнях и незабываемом детстве, когда каждое лето проводила у бабушки вблизи Запорожья.
Ну а эмоциональность и пластичность линий в картинах Красновской, наверно, можно было бы объяснить тем, что закончила она знаменитое Вагановское училище, была характерной танцовщицей. Увы, из-за травмы ноги вынуждена была расстаться с балетом. Но думаю, что всё это – и яркая эмоциональная окраска, и редкостная пластика – даровано живописи богоданным талантом художницы.
Конечно, живописи она училась. Как реставратор работала в Эрмитаже и в Павловском дворце. Потом примкнула к нонконформистам. При её тяге к свободомыслию и к модернистскому искусству это было совершенно естественно. Так же, как естествен был тройной, с приземлениями в Австрии и в Италии, прыжок через океан. Первая послепитерская выставка состоялась уже в Вене. И –«Другие берега». Она помнила это набоковское определение той страны, которая должна была стать (и стала!) своей. Нужно было очень много трудиться, сочетая работу с живописью, отказаться от которой не могла.
И вот – выставки, о которых хочется сказать: их могло бы быть и должно было бы быть куда больше. В этом беда Нью-Йорка, где сгрудились чуть ли не три сотни тысяч разнонациональных художников и где далеко не всегда удача и талант идут рука об руку. В бой зачастую вступают умение учуять конъюнктуру, коммерческие способности, хваткость, а иногда и беспринципность. Это не о Зое, у которой просто есть большой талант.
Сейчас картины Красновской экспонируются в художественной галерее на Рузвельт Айленд. Этот островок на Ист Ривер украшает великолепный архитектурный ансамбль, поэтому неудивительно, что живёт здесь так много людей искусства. Они-то и создали общими усилиями эту просторную галерею. Чисто американское явление, не правда ли?
Найти картины Красновской проще простого: именно возле них толпится больше всего народу – они ведь обладают особой энергетикой, особой силой притяжения. Эту будто чудом воскресшую киевскую княжну художница, нарядив её в яркие, радующие дерзкой алостью одежды, назвала «Невестой». Но не за любимого сосватана красавица. Взгляд её устремлён куда-то вдаль, где ждёт тот, кого любит она беззаветно и к кому всё равно сбежит. На губах её трепет запретного его поцелуя, руки помнят жаркие объятия.
Удивительно, но не только говорящая эта картина, где художница анатомирует чувства и чувственность влюблённой женщины, заряжена рвущейся с полотна сексуальностью. Она присутствует, порой неслышно, в большинстве работ Зои, наполняя их высшим смыслом. Вот как в  дивных цветах. Очеловеченных? Да! Потому что каждый из них наделён нашими сомнениями, нашими надеждами, нашей жаждой любви, нашими горестями и радостями.
Мне показалось, что в этом маслом написанном одушевлённом цветке (Боже, какой сюр!) отразились сумеречные мои настроения и ожидания. Я наклонилась, чтобы прочесть название картины, и была потрясена – «Сумерки»!
Непременно посетите эту выставку. Там представлено немало достойных произведений, особенно работ фотомастеров, таких, например, как А. М. С. Данненберг. Его фотопанорама, где фотограф приковал внимание зрителя к красной, старой кладки кирпичной стене, из-за которой выглядывают церковные купола, созвучна венецианской живописи Уистлера. «Из-за стены» – так назвал Данненберг свою фотографию. Так названа и вся галерейная экспозиция.
Расположена галерея на 527 Мэйн стрит на Рузвельт Айленд. До одноимённой остановки довезёт вас поезд метро F. А ещё ведёт на остров подвесная дорога: посадка в вагончик на 60-ой улице там, где она пересекается со 2-й авеню. Приятно и романтично.