ЗАРАЖЕНИЕ

В мире

“Пойдем выпьем!” – “Мне нельзя, врач не разрешает”. – “А ты дай ему денег – он разрешит”.
Быть может, грех в данном случае приводить в пример анекдот, но это, на мой взгляд, уже не анекдот, а притча. Да, условный врач может и разрешить условному больному, условно говоря, выпить. Мол, если человек сам о себе не думает, то мне-то чего за него переживать.
Не буду называть фамилию арендатора, фактического хозяина пермского клуба “Хромая лошадь” – он расплатился ценой жизни, угорел в своем же заведении. Он ведь думал (или не думал, это не думание, а некое внутреннее ощущение, уверенность), что взятки пожарной инспекции избавляют его от всех забот. Ему и в голову не приходило, что он сам может стать жертвой этих отношений. Но и пожарные инспекторы, закрывавшие глаза на полное отсутствие противопожарной системы в клубе, думать не думали, что там погибнут если не их родные, то родные и близкие их знакомых. В клубе “Хромая лошадь” не было запасных выходов, более того - потолок был отделан пластиком, который при горении выделяет синильную кислоту и фосген – боевое отравляющее вещество. Пяти минут хватило, чтобы отравить почти триста человек. Одни, вдохнув фосген, погибли там же, другие – на улице, третьи – умерли и продолжают умирать в поликлиниках. И сотрудники Пермского федерального бюро технической инвентаризации не думали, что, выдавая липовую регистрацию увеселительному заведению, подписали смертный приговор своим близким (и, наверно, тюремный приговор себе).
Число погибших растет - достигло уже 146 человек. Восемьдесят четыре человека - в больницах, большинство - в крайне тяжелом состоянии, исход неизвестен. В основном это чиновники и предприниматели. Или - взрослые дети чиновников и предпринимателей. В клубе собирался пермский так называемый бомонд. Как раз те люди, что всегда друг с другом “договариваются”. Они считали, что их-то не касаются и не коснутся трагически нелепые стороны российской жизни, что у них “все схвачено”. Коснулись, и страшным образом. Потому что они тоже живут в России – и ничем не ограждены от российской жизни. Ни от пожаров, ни от туберкулеза.
Мало кто говорит о том, что по стране давно уже расползается тихий пожар – туберкулезный. В России от него ежедневно умирает 88 человек. В структуре смертности от инфекционных и паразитарных заболеваний в России доля умерших от туберкулеза составляет 85 процентов. Примерно 70 процентов больных побывали в местах заключения.
Да, новая волна туберкулеза пошла по России из тюрем и колоний. То есть является прямым следствием попрания прав человека. И ведь начальственные тюремщики не думали и не думают, что выходящие на волю десятки и сотни тысяч больных опасны для окружающих и от инфекции не гарантирован никто, вплоть до их родных и близких, до их детей в школах...
Наверно, невозможно заставить чиновников и бизнесменов думать, что они-то и есть главные организаторы бедствий и распространители заразы, которая может по ним же ударить. Надо просто заставить их выполнять обязанности.
Именно так расцениваются сейчас приказы президента Медведева о расследовании пожара в Перми, о наведении порядка в тюрьмах и колониях страны. В Перми уже арестованы главный пожарный инспектор и его подчиненные, в Москве закрываются десятки клубов, идет тотальная проверка. Надо надеяться, она в первую очередь коснется государственных служащих. В стране более 200 тысяч инспекторов пожарного надзора – армия контролеров, которая, как показывает горестная действительность и статистика смертельных пожаров, практически никого и ничто не контролирует.
В эти же дни президент издал указ, которым уволил 20 высокопоставленных чиновников Федеральной службы исполнения наказаний и 16 начальников тюрем. Формулировка, немыслимая по российским чиновным представлениям, да и по нашим обывательским – тоже: “За системные нарушения, связанные с обеспечением медицинской помощи”.
Впервые за последние десятилетия верховная власть покарала высших чиновников за то, что в следственных изоляторах, тюрьмах и колониях люди содержатся в нечеловеческих условиях, не обеспечены элементарными лекарствами и врачебным обслуживанием. Наказать за “каких-то зеков” больших начальников – такого у нас еще не было.
Некоторые в решениях президента усмотрели подоплеку его борьбы с Путиным. Одна из газет написала: пермская трагедия – хорошая возможность для Медведева проявить власть в полной мере, захватить инициативу. А уж указ о поголовной смене руководителей тюремного ведомства – только так и рассматривается.
Известный политолог Станислав Белковский сказал в интервью, что Медведев начинает реформы с судебной и правоохранительной систем. “До экономики он дойдет в последнюю очередь, предпочитая, чтобы Владимир Путин отвечал как можно дольше за кризис, его развитие и его последствия... Ясно, что с течением времени влияние Владимира Путина снижается, а поэтому снижается и его ценность как премьера и как неотъемлемой части российского политического пейзажа”.
Да, в пейзаже, и не только в политическом, становятся видны изменения. Страшная четырехсотметровая башня офисного здания “Газпрома”, прозванная петербуржцами “кукурузиной”, наверняка уже не изуродует исторический архитектурный облик Петербурга. Ее проект утверждался со свойственным путинской форме правления демонстративным пренебрежением к общественному мнению, вплоть до мнения ЮНЕСКО. И вдруг, буквально месяца два назад, что-то застопорилось. Телевидение два года молчало, и вдруг начало рассказывать и показывать, как задавит “кукурузина” привычный, классический ландшафт, как будет выглядеть город после ее возведения...
Такие сюжеты появляются лишь в результате некоего поворота, изменения ветров в высших сферах.
Москва