Рок’н’рол - момент истины

Культура

 

Дайте же фотографии сделать так, чтобы  вы запомнили музыку – не технику её, а  её душу... Позвольте музыке стать частью  вашей жизни – частью вашего прошлого,  чтобы помочь вашему будущему состояться
 Джим Маршалл

Джим Маршалл, один из знаменитейших американских фотографов, настоящий фанатик рока и тех, кто ему служил, говорил, что не только слышит, но и «действительно видит музыку», правду музыки, душу музыки, и хотел, чтобы она, вот такая, музыка рока, какую он слышал и видел, осталась в памяти поколений. Через фотографию. И снимал – Боба Дилана и Кейта Ричардса, Джонни Кэша и Маму Касс. Ему одному удалось сделать снимки Битлов на последнем совместном концерте легендарной ливерпульской четвёрки в Сан-Франциско. Все эти ставшие реликвиями фотографии так же, как и ценнейшие работы ещё 105 фотографов (и тех, кому случайность подарила возможность сделать снимок, оставшийся в истории, и признанных мастеров), сейчас в обширнейшей экспозиции, представленной Бруклинским музеем, – 175 уникальных снимков, многие из которых никогда прежде не демонстрировались. Более того, немало отпечатков, только сейчас сделанных постаревшими фотографами в архивах плёнок, отщёлканных когда-то, чуть ли не полсотни лет тому назад. На давно отзвучавших концертах и в студиях, которых тоже давно уже нет. В годы, когда рок атаковал музыку и стал явлением не только культурной, но и социальной жизни планеты. Потому каждая эта фотография имеет огромную историческую ценность как визуальная модификация взорвавшей мир молодой музыки. Потому выставка в Бруклинском музее посвящена тем музыкантам, которые рок создали, и тем фотографам, которые оставили зримые свидетельства самого процесса их революционного творчества, их облика, их сумасшедшей увлечённости роком и полной отданности музыке. И, кто знает, стал бы рок так невероятно популярен, не помоги ему провокационные снимки на страницах газет и журналов. Недаром американцы шутят, что рок был сотворён одной-единственной девушкой, имя которой – фотография.
Тот день 1955-го, когда Уильям Робертсон по прозвищу «Рыжий» сделал то знаменитое, неправдоподобно динамичное фото юного Элвиса Пресли (глаза закрыты, рот разверст, гитара буквально вжата в грудь, тело на широко раздвинутых ногах, кажется, бьётся в конвульсиях), стал знаком – революционное пришествие рока в музыку свершилось. Позднее дерзкий этот снимок становится заставкой первого альбома Элвиса, а тогда, в начале начал, гениально отразил бунт, жажду свободы, экстаз, раскрепощённость, заявив миру: это рок! И хотя не Пресли был первым рок-музыкантом, уже тогда писали об историческом этом фото, что новая музыка им материализовалась, стала зеркалом, в котором отразились Время и его культура.
Элвиса поначалу звали Kid, дитя, но очень быстро прозвище это преобразовалось в King, король. Он и был, да и остался королём. Его снимали Марвин Израэль, артдиректор прославленного журнала Харперс Базар, такие мастера, как Диана Арбус и Ричард Аведон. Вдохновенны и эротичны снимки обнимающего девушку молодого Элвиса, особенно «Прелюдия к поцелую», где Альфред Вертхеймер действовал в общем-то как папарацци. Но более всех фотографий Пресли потрясает снимок Ллойда Ширера, подсмотревшего, как бессильно упал Элвис на пол, откинув голову на край постели. Фотограф словно провидит нелепый и страшный конец короля.
Для многих музыкантов и ещё не ставших звёздными групп опубликованные фотографии были не допингом вовсе, а стартовым выстрелом, как, скажем, снимки Эми Арбус для Мадонны или фотошедевры Филиппа Таунсенда для Роллинг Стоунс. Вот они, мальчишки ещё, – Мик, Брайан, Кэйт и Билл. Потом у многих фотомастеров наблюдаем мы, как они взрослеют, набирают, если можно так выразиться, личностную мощь, уверенность. Их снимали часто, но более всего впечатляет сотворённый Марком Зелигером портрет Мика Джаггера на фоне выщербленной временем кирпичной стены. Ничто человеческое... Ну а Битлы – сначала вместе, когда, как таран, пробили они стену непонимания, когда завоевали всемирную славу, были посвящены в рыцари не только королевой Британии, но и молодёжью всех континентов, потом порознь, но оставаясь всеобщими кумирами? Их снимали несчётное число раз. Здесь и глубочайше психологичные портреты Аведона, и метафоричные снимки Астрид Киршнер, и обезумевшие фаны у Эдриэна Бута... Леннон и Йоко в постели в недвусмысленной позе... Я спросила у пришедшего на презентацию выставки снимавшего их 30 лет тому назад Аллана Танненбаума: «Неужто вам удалось проникнуть в их спальню?» Фотограф рассмеялся: «Ну что вы! Это студийная съёмка, они попросту позировали». И вспомнил, как однажды Леннон сказал ему, что очень ценит то, что он единственный, кто сумел увидеть подлинную красоту Йоко.
Боб Дилан. Отдельная глава музыкальной культуры. В одном из интервью кинорежиссёр Квентин Тарантино рассказал, что в молодости постоянно говорил себе: «Я должен стать для кинематографа тем, чем Дилан стал для музыки». В экспозиции несколько интереснейших портретов Дилана – Дэниэла Крамера, Дона Ханштейна, но особенно Джерри Шатцберга... Курт Кобейн, больная совесть позднего рока, - самая, пожалуй, трагическая его фигура. Как сумел подать его портрет, достигнув высот живописи Ханса Мемлинга, Марк Зелигер! Тут всё – и мятущаяся душа Кобейна, и недооценённый его талант, и грызущая неудовлетворённость, и ранимость, и одиночество. При толпах поклонников и псевдодрузей, при безусловно внесшей свой вклад в его гибель вечно взвинченной жене. Вот уж точно, этот портрет – врата в душу. Наверно, ещё трагичней фотография плачущего Кобейна, которую сделал англичанин Ян Тилтон, хотя музыканты «Нирваны» умоляли его не снимать, а уж тем более не публиковать это фото. Но, увы, в мире закулисья и не такое бывает.
Невозможно рассказать обо всём и обо всех – и о выдающихся артистах-новаторах, и о талантливых фотографах, на выставке представленных. Вы ведь помните – их больше сотни. Конечно же грех, что ничего не сказала я о работах таких фотохудожников, как Генри Дильтц с его озарённой и озаряющей Тиной Тёрнер, как Ханнес Шмид с будто изготовившимся к прыжку в музыку Дэвидом Ли Ротом, чей портрет открывает выставку, как Кэйт Саймон с поразительным Банни Вейлером, в застывшем лице которого непостижимым образом бьются ритмы рока...
Чтобы всё же попытаться объять необъятное, побывайте на неординарной этой выставке сами. Вы не только увидите творящих музыку истинных её служителей, но и плеяду фотомастеров, которым удалось остановить мгновение и оставить нам свидетельство своего присутствия рядом с ними. Люди выходят из выставочных залов взбудораженными и радостными. Как молодые их родители, ещё раньше дедушки, после концертов гениев рока. Как мы в предавние времена, когда ставили на проигрыватель подпольные пластинки и – заряжались энергией рока. Адрес музея: 200 Eastern Parkway, а добраться проще всего поездами метро 2, 3 или автобусами В71, В41, В69 и В48 прямёхонько до Бруклинского музея.