Холл-Стрит

История далекая и близкая

Почему Брайтон зовётся Брайтоном? Какой секрет таится в названии Эммонс-авеню? В чем провинился человек, давший название Фултон-стрит? И кто такие Крапси, Бенсон, Белмонт, Кнапп и Мермэйд, в честь которых названы улицы? На все эти вопросы вы сможете найти ответы в нашей рубрике, посвящённой истории названия нью-йоркских улиц.

Улочка Холл-Стрит расположена в районе Клинтон-Хилл и названа в честь первого бруклинского мэра Джорджа Холла (1795 - 1868), которого многие историки называют самым маргинальным политиком в нью-йоркской истории.
Уже в 16-летнем возрасте Холл сформировал для себя главный жизненный принцип: «Только благодаря своей оригинальности  человек может достичь высокого положения в обществе. В любой ситуации нужно вести себя так, чтобы враги и друзья были в полном замешательстве от ваших действий...»
Холл умел шокировать, провоцировать и разыгрывать людей. В 12-летнем возрасте он организовал собственное похищение, чтобы понаблюдать со стороны за реакцией друзей и близких. В 14 лет подросток вначале поджог, а затем потушил собственную школу, в одночасье превратившись в  героя. В 15 лет Холл написал жалобу мэру Маринушу Виллету с требованием выложить дороги северного Бруклина брусчаткой. При этом он подделал подписи 94 пожилых людей. В итоге доверчивый мэр выделил необходимые средства из городской казны.
Все эти подробности Джордж описал в своих мемуарах незадолго до своей смерти. «Если бы я рассказал публично об этом раньше, то наверняка бы оказался в тюрьме, - подчеркнул он. – Я совершал мелкие шалости,  героические поступки и даже преступления, потому что мне всегда было скучно».
Холл получил хорошее образование в частной школе, колледже и университете, однако учёбе он уделял меньше всего внимания. «У меня никогда не было тяги к знаниям, но я всегда был лучшим студентом, - вспоминал он. – Учёба напоминала мне тарелку с противной утренней кашей. Её не хочется кушать, но другого выхода нет. Родители тебя всё равно заставят».
Холл всегда беспрекословно выполнял поручения родителей, заключив с ними соглашение о том, что по достижении 21-летнего возраста он станет полностью самостоятельным.
Так и получилось. В 1816 году Джордж покинул родной дом и устроился клерком в нью-йоркский Сити-Холл. Его обязанности сводились к организации деловых встреч, митингов, презентаций и прочих мероприятий с участием городских чиновников. С первого дня работы Холл стал записывать в тетрадь черты характера, привычки и другие особенности поведения чиновников. Например, напротив фамилии манхэттенского ревизора Генриха Ролланда значилось: «Смеётся и улыбается при каждом удобном случае. Не имеет малейшего понятия о городских проблемах. Рассеян до такой степени, что постоянно путает имена и фамилии своих коллег. Если завтра он исчезнет, то никто о нём даже не вспомнит».
В 1818 году тетрадь Холла по чистой случайности попала в руки нью-йоркского мэра Кадвалладера Колдена. Градоначальник прихватил её вместе с кипой деловых бумаг во время манхэттенского совещания. Легенда гласит, что через две недели Колден вызвал Холла в свою загородную резиденцию (ныне – север Бронкса) и сказал: «Завтра я уволю тридцать чиновников на основании ваших наблюдений. Если эта мера будет эффективной, то вы займёте очень высокий пост...»
Самое интересное в этой истории заключается в том, что Кадвалладер не только уволил всех «бездельников, бездарей и негодяев», описанных Холлом, но и заставил в буквальном смысле исчезнуть Генриха Ролланда. Ревизор бесследно пропал, а его должностная позиция была устранена почти на десять лет.  
Не прошло и двух лет, как Холл благодаря покровительству Колдена получил сразу несколько назначений. Он представлял штат Нью-Йорк в Ассамблее, заведовал городской библиотекой, руководил ассоциацией бывших военнослужащих, а также регулировал налоговые законы для малых бизнесов.
За один свой поступок Холл получил прозвище «Весельчак Джорджи». В Сити-Холле проходила дискуссия  по поводу застройки нынешнего Стейтен-Айленда. Споры между чиновниками и бизнесменами были столь ожесточёнными, что в зале присутствовало более ста охранников. Когда дело чуть не дошло до массовой драки, Холл взобрался на стол и начал танцевать, напевая популярную детскую песню. Присутствующие мгновенно замолчали, посчитав, что один из самых уважаемых людей Большого Яблока сошёл с ума. Холл, однако, дотанцевал, поправил свой деловой костюм и произнёс: «Согласитесь, господа, смотреть на меня намного приятнее, чем на кучку орущих мерзавцев, которыми вы, несомненно, являетесь». Затем он похлопал в ладоши и вышел из помещения.
Выходка «Весельчака Джорджи» стала известна миллионам американцев. Он мгновенно стал героем городского фольклора. На карикатурах он всегда изображался танцующим и смеющимся.
В 1834 году Джордж Холл получил новое назначение. Он стал первым мэром Бруклина. Нью-йоркский градоначальник Гидеон Ли дал следующее напутствие новоиспечённому руководителю Бруклина: «Будьте ближе к народу. Меньше думайте о деньгах. И всегда поступайте так, как вам подсказывает сердце».
Холл чётко следовал пожеланиям Ли. Большую часть времени он проводил в разъездах по Бруклину, разговаривая с местными жителями. Историки утверждают, что он регулярно помогал фермерам собирать урожай и хотя бы один день в неделю занимался тяжёлым физическим трудом. Часть своей зарплаты он отдавал благотворительным организациям.
Холл стал автором нескольких довольно оригинальных законов. Например, он запретил фермерам выпускать свиней на проезжую часть. «Если вы едете на лошади и видите впереди себя одинокого поросёнка, то можете взять его себе, - говорил он бруклинцам. – Ваш поступок не будет расцениваться как преступление. Более того, я дружественно пожму вам руку...»
Таким образом, Холл заставил закон эффективно работать. Теперь фермеры в оба глаза следили за своим хозяйством, а любители лёгкой наживы специально выслеживали одиноких свиней. Нью-йоркские газеты вышли с заголовками: «Мэр Холл нашёл способ превратить деревню Бруклин в город».
Холл стал первым чиновником Большого Яблока, кто утвердил регулярные «субботники». Один раз в месяц бруклинцы выходили на улицу, чтобы навести чистоту и порядок. Примечательно, что эта замечательная традиция умерла с уходом Холла на пенсию. После него никто из городских чиновников не смог заставить жителей Бруклина бесплатно брать в руки грабли и лопаты. Причина – на «субботниках» Холл тяжело работал, подавая пример всем остальным. В 1835 году его придавило досками во время разгрузки повозки. Он пролежал две недели в больнице, а после выздоровления вновь вернулся к «общественно значимому труду».
В 1836 году Холл издал закон, запрещающий мусорить на тротуарах и проезжей части. Просуществовал этот замечательный закон всего четыре дня, в течение которых жандармы оштрафовали почти семьсот человек. «Я вынужден приостановить закон о мусоре, - сказал Холл в обращении к бруклинцам. – Половина оштрафованных – это извозчики. Их наказывают за лошадей, которые в силу своего дурного воспитания тоже «мусорят» на улице».
Джордж Холл умер в возрасте 73-х лет от воспаления лёгких. До последнего дня своей жизни он занимался политикой и общественной деятельностью. Его называли мэром Бруклина даже тогда, когда он им уже не являлся. Выражение «поговори с Джорджи» стало крылатым и означало в Нью-Йорке второй половины XIX века «попроси совета у мудрого человека».
К сожалению, сегодня личность Джорджа Холла неизвестна большинству ньюйоркцев, поскольку имя политика все реже упоминается. Единственное, что он заслужил за свою деятельность, - маленькая табличка на окраинной улочке Бруклина.