СТАРОСТЬ–НЕ... ИЛИ В РАДОСТЬ?

Дела житейские

«Воспоминания - это богатства старости».
 (Раневская Фаина Георгиевна)
Мы с Зиновием только что вернулись из Nursing Home. Жара невыносимая. Врубил кондиционер, помог Зиновию принять  душ, потом налил ему чая, себе кофе и, чтобы не расплескать впечатлений от всего увиденного и услышанного – сразу за компьютер.

Предыстория такова: Чуть более года назад, когда только-только начинала складываться компания пенсионеров и SSIщиков (нынешний Пенклуб),  когда я еще не работал у Зиновия и не был знаком ни с кем из его друзей, один из них, неожиданно для всех, решил уйти в Nursing Home. Вот, что рассказал мне Зиновий об этом «ушедшем, но не отколовшемся».
Зовут этого человека – Павел. Переехал в США вместе с женой, когда обоим уже исполнилось почти по 63 года. Долго не выпускали. Он – бывший специалист радиолокаторщик, (работал в каком-то «почтовом ящике» и обладал каким-то специальным допуском к военным секретам), а жена – врач-рентгенолог, работала в окружном военном госпитале. Единственный сын окончив военное училище и  не дожив до 22-х лет, не успев жениться, погиб в Афганистане. Оставаться в городе, в котором все напоминало о сыне, Павел и его жена не могли. Продали квартиру, дачу и, с какими-то деньгами, которые позволяли не жить на велфере приехали наконец на ПМЖ в Америку. Жена умерла несколько лет назад. Инфаркт. Просто не проснулась утром. Все, что у них еще оставалось и  было припасено «на черный день» Павел грохнул на роскошный памятник. Все последующее время жил исключительно на  SSI. Из развлечений – «детский садик» и русское телевидение, для души – компания сверстников, которая сегодня превратилась в Пенклуб. 
- Хуже всего – зима, - говорил друзьям Павел. Темнеет рано, на улице не посидишь - мерзну, а возвращаться в пустую квартиру – невыносимо. К тому же, зрение...
Павел очень плохо видел...  Днем еще как-то справлялся с помощью хоматтендента (6 часов в день, кроме субботы и воскресенья), а вечерами – только на ощупь...  Короче – решил уйти в норсингхом, чтобы, как он говорил, по вечерам не сойти с ума от одиночества и воспоминаний.
Вот  этого самого Павла, почти весь Пенклуб  и навещал сегодня, когда я пишу эту полу-статью, полу-размышления о самом на мой ЛИЧНЫЙ ВЗГЛЯД страшном в этой жизни – об ощущении ненужности и одиночестве. Вернее, о той «ненужности» и том «одиночестве», которое мы ПРИДУМЫВАЕМ САМИ ДЛЯ СЕБЯ. Это – как детские страхи в темной комнате. Когда висящая на стуле рубашка кажется жутким чудовищем. А утром, спокойно натягиваешь это «чудовище» на себя даже не вспоминая о ночных кошмарах...
Но, не буду отвлекаться...
Норсингхом как норсингхом. Идеальная чистота, комнаты (именно комнаты, а не палаты) на двоих. Небольшая ванная комната. Многое в этой комнате – явно из бывшей квартиры. Какие-то статуэтки, много фотографий, но... Но и НЕ СВОЯ комната. Особенно не расслабишься. Все-таки не один живешь. Павлу повезло. Его сосед – русскоязычный, очень бодрый старичок, как бы взял на себя обязанность «опекать» Павла. Вместе гуляют, вместе едят, вместе... (чуть было не написал сгоряча, что вместе смотрят телевизор, но, во-первых, как я уже говорил, Павел очень плохо видит, а, во-вторых, русского телевидения в этом норсингхоме нет, а для установки в комнате телевизора с русскими программами нужно доплачивать. Этих денег у обоих стариков нет. Кстати, Пенулуб решил скинуться, - получается около 7 долларов на человека в месяц, - и купить для Павла и его соседа русский канал.)
Короче, - бытовые условия можно назвать не просто хорошими, а очень хорошими. Но, как говорил Анатоль Франс: -  сколько стариков, столько различных видов старости. Есть старость сносная, есть невыносимая. В этом же норсингхоме я видел одну старушку. У нее есть и дети и внуки. Но, у нее обширный склероз, она ничего не помнит, никого не узнаёт, живет в своём мире.. Ее надо как ребёнка водить в туалет, ее нельзя оставлять одну. В этот день,  к ней пришла дочка, с которой я и разговорился. Дочке 46 лет. Выглядит на все 60. Работает аккаунтингом в какой-то компании.  Жили они, т.е. дочка с мужем и двое детей-школьников с этой бабушкой в рентованной «тубедрум». Одна комната  для 17-летней внучки и ее 15-летнего брата, другая – спальня для дочери с мужем, в третьей – бабушка. Хоматтендент только на 6 часов в день. С 9 утра до 3 часов дня. На работу (и на учебу) все уходят к 7.30. Возвращаются не раньше 6 вечера. За эти пару-другую часов, когда бабушка оставалась одна, она как-то раз чуть не угорела (включила плиту и поставила на нее пустую кастрюлю) и дважды затапливала соседей внизу. Дочка говорила мне, что сама медленно сходила с ума... Норсингхом – единственный выход из создавшейся ситуации. Навещает свою, не узнающую ее маму, каждую неделю. Привозит что-то вкусненькое, пытается разговорить, но, сами понимаете... Больше всего эту женщину мучит чувство собственной вины. «Избавилась от матери», «облегчила себе жизнь, а мама доживает среди чужих и безразличных людей»... Слава Богу, что сама этого не понимает...
Ладно, допустим с Павлом все понятно. Он и в своей квартире был одинок. К тому же, из-за зрения не мог уже сам себя обслуживать. А, каково тем, у кого есть дети? И, каково самим детям, ВЫНУЖДЕННЫМ отдать маму или папу на попечение чужих людей?
Хорошее обслуживание, круглосуточный медицинский контроль,  концерты и «общение» друг с другом, все  это хорошо, но думаю большинство стариков мечтали бы жить в семье. По сути, что ни говори, какие объективные доводы ни приводи, но это страшно, когда перед детьми  стоит выбор: отдать родителей в дом «отверженных» (по словам дочери этой старушки),  или, чего бы это ни стоило, на какие бы жертвы ни идти, но  найти возможность жить вместе. А, для самих стариков, понимание собственной «ненужности», понимание того, что создают дополнительные проблемы самым близким и родным, не менее, если не более  мучительны, чем для их детей.
Когда мы возвращались от Павла, один из наших, живущий вместе со своими вполне материально обеспеченными детьми в большом доме, посетовал:
- Жить в семье, не всегда значит жить. Сын и невестка приходят усталые, измотанные, им не до разговоров – нужно проверить уроки у детей, что-то по дому всегда необходимо... А внуки... Им тоже не до меня. Их можно понять. Школа, занятия, спорт, компьютер, друзья... Между собой – только по-английски. Иногда, приходят ко мне в комнату, чтобы посмотреть «прикольное» русское телевидение. Когда показывали «покровские ворота», все пытали меня, что такое «коммуналка» и как можно принимать ванну, в которой «плавали» все соседи? Когда к детям приходят гости – барбекю и все такое, у меня – почетное место за столом! Но, я быстро ухожу... Все разговоры, в основном на английском, сижу и улыбаюсь, как баран...  Однажды, мой сын перевел своим гостям мое мнение по поводу афганской войны, которую сегодня ведет Америка. Мол, по моему мнению, американские ценности чужды афганцам. Точно так же, как и афганские вековые клановые отношения чужды американцам. Так на меня смотрели с таким сочувственным сожалением, как будто я дебил какой-то... У меня все есть. Прекрасная отдельная комната, своя ванна, русское телевидение, про питание я даже и не говорю – но... ОБЩЕНИЕ... Сын не понимает, что чем меньше у человека физических сил и здоровья,  тем больше он нуждается в общении. Поэтому, для меня наш Пенклуб – отдушина...
...Кстати, об общении. Наш духовный, так сказать «человеческий», а не «служебный»  контакт с Зиновием возник буквально в первые же часы нашего знакомства. Он, при первой встрече, рассказал мне весьма поучительный анекдот:
- Пожилой мужчина увидел на дороге лягушку, а она ему и говорит: «Поцелуй меня, и я превращусь в роскошную сексуальную девушку». Поднял он ее и посадил себе в карман. Лягушка ему из кармана кричит: «Ты что, сумасшедший?! Не хочешь поцеловать меня и заполучить красавицу?» Старик отвечает: «Знаешь, в моем возрасте я, пожалуй, предпочту говорящую лягушку».
А потом Зиновий спросил меня, как я отношусь к известному высказыванию  о том, что под старость глаза перемещаются со лба на затылок: - начинаешь смотреть назад и ничего не видеть впереди. То бишь живешь воспоминаниями, а не надеждами.  Ну, я естественно, возразил, начал нести что-то о том, что  старость – это мудрость, понес какую-то чушь об осени жизни, которую, по мнению героев «Служебного романа» нужно благословлять и прочий набор утешительных банальностей. Зиновий с сожалением посмотрел на меня и спросил, - интересно, какими «надеждами» ты станешь жить в преддверии 80-летия? На встречу с «прекрасной принцессой», выигрыш пары миллионов в лотерею или надеждой на Пулитцеровскую премию в журналистике? Принцессу – разочаруешь (даже с Виагрой), миллионы – даже потратить с толком не сумеешь, а получать премию придется на вилчере...
Глаза у нас, стариков на затылке, потому что, есть ЧТО вспомнить. А, смотреть вперед...  Слишком понятно, ЧТО я там увижу... Увы, - добавил он, я из тех кто всю  жизнь не могу отвыкнуть от своей молодости. Пойми, старый человек ощущает себя пленником тела, когда твой опыт, знание жизни, воспоминания черт их побери, требуют одного, а тело...  Ну, это как если бы Шумахера, посадить в раздолбанный издыхающий «запорожец». Когда темперамент, знания и опыт требуют полета, а мотор, просится на свалку... Впрочем, добавил Зиновий, Тициан творил в 80 лет, Гете “Фауста” написал в 83 года, а наш Иван Павлов в свои 87 лет был активным исследователем!
Этот разговор состоялся между нами почти год назад. Сегодня мы намного лучше понимаем друг друга и намного более откровенны. Говорим обо всем, называем, наплевав на политкорректность, вещи своими именами, не опасаясь непонимания.
- Вот ты, - спросил я Зиновия, - тоже одинокий немолодой человек, ты, ушел бы в норсингхом?
- Наверное, нет – задумчиво произнес Зиновий. Потому что, я никому не в тягость. Разве, что сам себе... Но, если бы уход за мной, необходимость всегда быть рядом, создавали бы непреодолимые или дополнительные трудности для детей – ушел бы без раздумий! Я достаточно пожил на этом свете, чтобы понять что  жизнь пожилого человека, - Ce la vie  -   полна утрат: уходит здоровье, дети, молодость, друзья... Точно так же, как и молодость – сплошные приобретения – новые друзья, знания, дети...  НО!  Уходят дети? Значит, они стали наконец-то самостоятельными! И в этом наша заслуга и наша гордость! Уходит молодость? Зато на смену приходит мудрость! Уходит здоровье? Так, смотря на ЧТО оно ушло...  Если ты самодостаточен, то отпадет необходимость требовать внимания и общения со стороны других людей, вторгаться в их жизнь...  И, вообще, если ты самодостаточен, то хоть в собственном доме, хоть в доме у своих детей, хоть в норсингхоме, хоть в пещере, в которой жили старцы-отшельники – везде остаешься Личностью. А, если ты, как та самая впавшая в детство старушка, с дочерью которой ты общался, ничего уже не соображаешь, то тебе все равно где ты – в норсингхоме, в роскошном пентхаусе, или в семье... А, если все равно, так нечего мучить близких тебе людей. Так я думаю... 
...Дописывал этот материал я уже у себя дома. Пытался осмыслить СОБСТВЕННОЕ отношение к одиночеству, к тому, к тем одиноким старикам, которых видел в этом ухоженном и комфортном норсингхоме, что ни от чего нельзя зарекаться...   В конце концов, чем этот, или любой другой норсингхом хуже «опустевшего гнезда», когда из него улетают в самостоятельный полет повзрослевшие дети?
В психологии есть понятие характеризующее достаточно болезненный переход  из состояния зрелости в состояние старости. Это, так называемый  «феномен шока старения». Что вызывает этот шок? Уход их жизни родных и друзей, потеря положения, утрата полезной и уважаемой роли в обществе. Увы, этот шок испытывают очень многие, а, как говорят социологи, по предварительным прогнозам, будет еще больше. «Общая численность пожилых американцев возрастет к 2030 г. примерно с 30 до 55 млн. чел. Возрастная группа от 75 лет и старше — самый быстро растущий сегмент населения».
Ну, и что?  Тем больше будет в Америке людей ценящих КАЖДЫЙ ПРОЖИТЫЙ ДЕНЬ и понимающих ЦЕННОСТЬ ЖИЗНИ!
Самый наглядный пример тому – наш, неподдающийся «шоку старения» Пенклуб.