Между воображением и эстетикой

Дерзкую новизну, особый выразительный трансрациональный язык родившегося сотню лет назад, сломавшего вековые традиции авангардного искусства называли да и продолжают многие называть заумью. Но ведь вот что удивительно – в абсолюте новаторское это искусство, принесенное в мир художниками-бунтарями, способными генерировать оригинальные идеи и идти сквозь строй непонимания, издевательского смеха, просто плевков, – стало людьми думающими приниматься и восприниматься как отражение неспокойного сурового ХХ, а теперь уже и XXI века, бытия, мировоззрения и идеологии нашего современника. Более того, уже в конце прошлого столетия и в Америке, и в Европе вырисовались имена тех, кого ничтоже сумняшеся стали называть классиками модерна. К их числу причислили и американца Клаеса Ольденбурга, в честь 80-летия которого в знаменитом нью-йоркском Уитни, музее современного американского искусства, открылась обширная выставка-панорама раннего творчества Ольденбурга, когда классиком автора и даже самых талантливых из его единомышленников ещё никто не называл.
Собственно, ранними эти произведения 60-х и первой половины 70-х прошлого века не назовёшь – Клаесу было тогда соответственно за 30 и за 40. Зрелый мастер. Просто были это годы, когда имя его приобрело широкую, более чем скандальную известность, а скульптура и рисунки всячески поносились критикой и возводились в ранг пророческих хиппирующей молодёжью. Так что в известной степени нынешняя выставка как в зеркале отражает штормовые течения в искусстве и социальные коллизии тех десятилетий. Экономический и как следствие «развлеченческий» бум, расцветший разнонаправленный и разнокалиберный поп-арт, затем Вьетнам, потом подобный нынешнему кризис с безработицей и отчаянием и снова взлёт. Разумеется, вся эта чересполосица общенационально важных событий последовательно влияла на искусство и его носителей, на неожиданные формы их мутирующего творчества, всплески новаторской мысли. «Я делал мои работы вне зависимости от прошлого повседневного опыта, – писал Ольденбург позднее, – куда более экстраординарными, чем они могли бы быть». Изобретенная им «мягкая» скульптура стала канонической в модерне и осталась ею по сию пору.
Скульптурой эти нагромождения клеёнки, волокна, ткани, дерева назвать можно весьма условно. Угадать в них систему философских взглядов и творческую концепцию художника и вовсе затруднительно. Скорее, это обращение к фантазии и воображению зрителя, использование дешёвых подручных материалов и утверждение собственной мастеровитости. Например, огромный сандвич (булка, ветчина, помидор, салатный лист) сооружён из поливинила, растительного волокна, пуха и раскрашенного дерева. Картошечка фри с кетчупом – из пластмассового бруска, фанеры и крашеного дерева. Барельеф «Сорочка» – из пластыря, лоскутков ткани, проволоки с подкраской темперой, а «шедевральный» (во всяком случае, на звание шедевра претендующий) «Мягкий туалет», т.е. попросту имитация унитаза со сливным бачком, – из поливиниловой плёнки, дерева, волокна, проволоки и плексигласа на металлической подставке. Такая вот классика.
Куда больше впечатляют предваряющие каждую скульптурную вариацию эскизы, каждый из которых может быть расценен как самостоятельное художественное произведение – и в чёрно-белом варианте, и развивающееся в цвете: проект надгробного памятника в форме шутовского колпака; будто облитый кровью обелиск; проекты небоскрёба в Чикаго, музея в виде гигантской пачки сигарет, полицейского управления, где дизайн здания как бы складывается из букв слова POLICE. Здесь Ольденбург выступает как способный архитектор-модернист. Вот набросок его осуществлённого в Торонто проекта – колоссальная водосточная труба с водопадом. Чрезвычайно интересен динамичнейший рисунок обнажённой женщины, прикрывающей причинное место вместо фигового листка электрической розеткой. И сама она будто наэлектризована, кричит не то в экстазе, не то в отчаянии. Эротики в работах Ольденбурга - хоть отбавляй. Он иногда выскакивает из своего амплуа абстрактного экспрессиониста и пишет почти реалистически. Вот как бегущую ню с развевающимися волосами.
В 1962 году художник открыл выставку в своей студии-магазине в нижнем манхэттенском Истсайде. Сама экспозиция и вся подборка работ той поры названы им «Лавкой» – The Store, ставшей культовой у поклонников американского модерна. Так же, как и созданный тогда фильм, демонстрируемый сейчас в одном из музейных залов сразу на шести экранах. Сам художник говорит о своём творчестве, что старался «перевести то, что видит глаз, в то, что осязают пальцы. Это главная черта всех моих работ», – утверждает он. Свой автопортрет-отчёт он назвал символическим. В нём и отсветы клоунады, и фон из профессионально выполненных чертежей на тетрадном листке в клеточку: дескать, всё выверено, хоть и преподано порой шутливо. Моё искусство серьёзно.
Ольденбургу посчастливилось обрести большую любовь – одну на всю жизнь. Со своей женой, историком искусства и художницей, Куси ван Брюгген (она, увы, в этом году в возрасте 67 лет умерла) он не просто сотрудничал, в их совместном творчестве жила единая душа, душа большого художника, а знаменитая их «Музыкальная комната» будто бы озвучена, т.е., глядя на их «мягкие» саксофон, скрипку, альт с оборванными струнами, на гнущийся под порывом ветра кларнет, мы вдруг ощущаем, как звуки неслышной музыки резонируют с нашими мыслями и чувствами. И ещё они странным образом эротичны. Старый журналист, пришедший на презентацию выставки, спросил у представлявшего свою экспозицию-ретроспективу Ольденбурга: «Мне показалось, что ваш восставший кларнет похож на фаллос. Не правда ли?» Художник в ответ только улыбнулся.
А вот мне показалось, что кое-где у Ольденбурга присутствуют идеи и мотивы творчества мастеров первого русского авангарда. Такой, может быть, чуточку бестактный вопрос я задала художнику. «Я очень ценю русских авангардистов, – ответил он. – А идеи носятся в воздухе». И невероятно эмоционально выполненный Клаесом и Куси метроном неумолимо отсчитывает и число воплощённых идей, и годы жизни.
Музей находится в Манхэттене на углу Мэдисон авеню и 75-й улицы (поезд метро 6 до 77 улицы). В Уитни вы можете также познакомиться с современным американским искусством в его историческом аспекте. В пятницу с 6 до 9 часов вечера плата по желанию.