ИсториЯ импрессионизма: Гюстав Кайбат

Культура

Бруклинский музей, который продолжают называть музеем-университетом,  открывает ещё одну страницу многотомной истории искусства и представляет нам художника, чьё имя незаслуженно оказалось в тени. Хотя был он сотню лет тому назад широко известен в Европе как даровитый импрессионист второго призыва, как первый собиратель полотен семи зачинателей движения, составивший крупнейшую коллекцию и завещавший её Франции. Его сложно пишущаяся фамилия (Caillebotte) произносится коротко, как выстрел, – Кайбат. Гюстав Кайбат.
Он родился в буржуазной семье. О немалом доставшемся ему богатстве рассказывают его картины, где не раз запечатлел Гюстав свой великолепный дом и окружающий его огромный парк. Получил двойное образование – юриста и инженера, став, кстати, выдающимся новатором в деле кораблестроения. На выставке показаны собственноручно изготовленные им деревянные модели - своего рода скульптурные эскизы спроектированных им элегантных очертаний и отличных ходовых качеств катеров и яхт, в том числе и яхты «Миньон», победившей на Олимпийских играх 1900 года. Много и со знанием дела писал Кайбат спортивные сцены, как правило, связанные с водным спортом. Самое примечательное, ставшее логотипом выставки полотно – это «Гребец в цилиндре»: художник будто усмехнулся, усадив за вёсла не снявшего городскую одежду и не изменившего парижскому шику любителя гребли. Каким был и он сам. У него в имении числилась 21 построенная им яхта.
Вообще воду – речки, пруды, морскую гладь – любил самозабвенно и мастерски изображал её в своей живописи (всегда масло на холсте) несчётное количество раз. Лучшие его работы - сейчас на выставке. И в первую очередь это, конечно, «Сена. Причалившие лодки». Необычайно поэтично, с любовью и грустью написал художник судёнышки с голыми мачтами, блики на воде, безлюдный берег. Хорош «Парусный флот на Сене». И опять без парусов. Может, это его жизнь без любви – ведь в биографии художника нет ни одного женского имени. Кроме матери и племянницы, которых любовно и с нежностью писал он много-много раз. Но вот и ветром раздутые паруса: регата в Арджантейле. Снова мастерски – многое взял у Ренуара, но особенно у Моне, по-своему повторив его «Регату» с рассекающими водную гладь лодками.
Кайбат был очень скромен. Сам считал себя всего лишь последователем великой семёрки – зачинателей и родоначальников импрессионизма. Для него точно так же первое впечатление служило толчком к созданию картины. Не уставая писал, соединяя авангардную эстетику с объектным натурализмом, с теми событиями, которые хорошо знал. И всегда - в стилистике импрессионизма, передавая изменчивость реального мира и свои мимолётные ощущения. Часто выставлялся, ещё чаще организовывал и оплачивал выставки своих кумиров и, будучи финансово независимым, покупал их картины уже тогда, когда единственной реакцией на шедевры гениальных мастеров были только насмешки, злобствование и непонимание. Старался материально поддержать нищенствующих своих сотоварищей и более всех - совершенно беспомощного в практической жизни Моне.
Кайбат по праву считается мастером урбанистического пейзажа - и не просто городского, а именно парижского. Он продолжал в известной степени традиции Мане, Курбе и конечно же Писсарро. Любил Париж исступлённо, оттого так ярко и живо отображал в написанных энергичными ударами кисти, с легко просматриваемыми мазками картинах его улицы и площади, его интерьеры. В них много простора и воздуха, как, например, в «Мужчине на балконе». Балкон, стена роскошного здания поданы с массой деталей, а вот улица и прохожие не прописаны вовсе – просто волнующееся зелёное море. Тему будто продолжает «Бульвар Хаусмана. Снег». Снег на балконных перилах. А внизу - заснеженная улица и с трудом бредущие люди. Особенно хорош «Итальянский бульвар», тонущие в синеве дома, изящного рисунка решётки на балконах и неспешная толпа. И вершина его творчества – «Эффект дождя». Для Кайбата характерен, особенно в поздней его живописи, вид сверху: Париж – его герой, его любовь. Во всегда психологизированных интерьерах живёт то же ощущение пространства и некая неопределённость, что и в его городских пейзажах. Тенденции интерьерной живописи Кайбата нашли отражение в работах постимпрессионистов. Нельзя обойти вниманием одни из лучших живописующих труд его полотен «Циклёвщики» и «Художники, раскрашивающие дома».
Удивительна композиционная стратегия в изображении садов в его имении в Пти Женневилье: геометрически выверенный рисунок прорезающих сад аллей, густые заросли осыпанных крупными цветами кустов. И само разноцветье, его душа и колористика. Букетам в своей живописи предпочитал художник просто верхушку цветущего куста - вот как в дивных «Хризантемах», напоминающих ароматные трепещущие цветы Моне, Сезанна, Ренуара, которым он поклонялся.
Портретов у Кайбата мало, да и удачными их не назовёшь - не наградил его Бог талантом портретиста. Даже в обоих представленных на выставке автопортретах нет ни исповедальной ноты, ни рассказа о себе. Мы видим, каков он внешне, но о нём узнаём лишь по тому, что он создал и что сделал. А сделал он для искусства очень много.
В Бруклинском музее, который расположен на 200 Eastern Parkway (поезда метро 2, 3 или автобусы В71, В41, В69 и В48 до музея), кроме познавательной экспозиции работ Кайбата, вы сможете увидеть ещё несколько интересных выставок. Например, чудесной живописи молодого американского художника Хэрнана Баса, модернистских ювелирных изделий ещё одного американца - Артура Смита; старой языческой и коптской скульптуры из Египта... В добрый час!