Из России С “ГРУЗОМ”...

Культура

Любить Алексея Балабанова - тяжелый крест, при том, что среди ведущих российских режиссеров его, как правило, называют первым. Балабанов - средоточие парадоксов: филолог-переводчик,  любитель всего западного, начинавший с экранизаций Кафки и Беккета, он вдруг довольно резко поменял ориентацию и стал выраженным ненавистником буржуев. Голубоглазый Данила из «Брата» был тому выразительной иллюстрацией, «Брат-2» подчеркивал идею.
Но даже если отбросить политизированность (а Балабанов ее яростно отрицает), многие не ходят на его фильмы, элементарно пытаясь оградить себя от мрака и жути, от экранной жестокости, не ограниченной никакими нормами: жестокость - это балабановская «коронка».... О дозировке тяжелого материала на экране можно спорить - хотя, по-моему, не стоит: кино не обязано быть подслащенным лекарством, зачастую тяжелые, угнетающие ленты (если только это не самоцельная чернуха) взывают к состраданию, к человеческому в человеке.
Жестокий, очень жестокий фильм Алексея Балабанова «Груз-200» получил «Белого слона» как лучшая российская художественная лента 2007 года. Нью-Йорк уже видел ее год назад в рамках программы «Вглядываясь в Россию: столетие кинопроизводства», но это был ограниченный показ. Прокатная судьба фильма в России оказалась достаточно нелегкой: несмотря на фестивальные лавры, многие директора кинотеатров его не брали, элементарно пугаясь. Там, где брали, зрители давились за билетами, а потом выходили с просмотра как пришибленные: шок, чернуха, просто-таки вражеская провокация - требовалось или немедля забыть, или уж сразу в петлю...
Советское захолустье образца 1984 года, официально не существующий, но вполне реалистичный город Ленинск. В обшарпанной клубной дискотеке танцуют подростки, «упакованный» вид которых резко контрастирует с вызывающе грязными стенами. Ушлый молодой человек Валерий (судя по разговорам, оборотистый торгаш) везет на своей машине новую приятельницу Анжелику (Агния Кузнецова) на некий заброшенный хутор, где можно разжиться бутылкой. Анжелика - дочь местного секретаря райкома. На хуторе темно, мрачно, там еще ничего не происходит, но по всему - свет, звуки, странность разговоров и тяжесть молчания - уже чувствуется недоброе. Умный и злой хозяин Алексей (Алексей Серебряков) ненавидит советскую власть и мечтает о Городе Солнца на одном отдельно взятом клочке земли - своем, но такое впечатление, что солнце над этим самым клочком не встанет никогда. Дорвавшись до любимой темы социальной справедливости, Алексей легко «сажает» крамольными речами  своего случайного гостя - преподавателя атеизма Ленинградского университета, зашоренного придурка-коммуняку Артема Николаича (Леонид Громов), который боится за каждое лишнее слово, ибо трясется за свое кресло, как за собственную жизнь. Молчаливая  жена хозяина Антонина (Наталья Акимова)  кормит всех грибным супом, но явно никому из гостей не радуется. Есть тут и работник-вьетнамец Сунька (Михаил Скрябин), который своего положения раба у доморощенного Кампанеллы он как бы не осознает: он добродушен, без слов берется за любое дело и среди ночи в охотку чинит машину профессора-атеиста. Имеется и еще один персонаж - бессловесный и безымянный, с болезненным костистым лицом...
Наслышанный зритель уже готов к сценам насилия и ужаса - и ожидания не обманут, хотя лучше бы обманули. Бессловесный Журов (Алексей Полуян), крупный милицейский  чин, это выяснится через весьма короткое время - за которое рухнет былой мир  глупой доверчивой Анжелы, кончится жизнь добряка-вьетнамца и сделает крутейший кульбит судьба хозяина хутора.  Оказывается, доморощенный социалист-утопист отбывал с Журовым срок на зоне, что-то ему, видимо, задолжал - и сильно недоучел, что при нынешнем запредельно высоком журовском положении нельзя в его присутствии класть глаз на красивенькую девчонку...
В титрах фильма режиссер Алексей Балабанов (он же сценарист) благоразумно обозначил историю как правдивую, основанную на реальных событиях, ожидая, видимо, что в него полетят камни. За что? За то, что зрителям предлагается увидеть дикую сцену надругательства над девственницей, прикованной к кровати с разлагающимся трупом ее жениха, доставленного в цинковом гробу из Афганистана. После созерцания таких архетипов зрителю предлагается почувствовать себя обновленным жить дальше...
С подлинным верно - и подлинность действия подтверждает телехроника: слабоумный Черненко бормочет нечто под хиты тогдашней советской эстрады. Катарсис обязан быть, но вы можете его сколько угодно ждать, а Хичкок тем временем будет отдыхать...
Описанную выше сцену критики назвали квинтэссенцией советской эпохи, ее визуальным портретом - что чистейшая правда, хотя и очень страшная, и вряд ли кто из наших соотечественников, не забывших империи и ее нравов, скажет, что это все напридумано-наверчено. Беспомощное «Не бывает!» может вырваться не из претензии к неправдоподобию - от страха перед черным провалом, именуемым «гомо советикус». Придумать такое достаточно сложно: самые жуткие сцены, как показывает жизнь, она сама и режиссирует... До какой крайности прогнил перед распадом совок, до какого отчаяния и осатанения дошли люди и в каком количестве расплодились при этом беспределе нелюди-упыри, известно даже очень большим оптимистам.     
Но где же свет в конце тоннеля, во имя которого создаются произведения высокого искусства? Тоннель есть, но нет ему конца - видимо, потому, что ни один из героев не является носителем долгожданного света. Равно как и сам режиссер Балабанов -  человек, безусловно, одаренный, которому трудно отказать в кинематографической зоркости. Нет очищения - зато есть жуткая и точная метафора: из брюха самолета выносятся гробы, и тут же по команде в то же отверстое жерло бегут новобранцы, очередное пушечное мясо.
Многих критиков и журналистов интересует сегодня не праздный вопрос: почему именно теперь, спустя почти четверть века после реальных событий, появилась потребность так жестоко рассчитаться с эпохой загнивающего социализма? Режиссер поясняет: замысел картины вынашивался почти десятилетие и за это время, как ни печально, остался актуальным. Далеко не все восприняли фильм как хронику конкретного времени. Продюсер картины Сергей Сельянов справедливо замечает, что идеальное царское время в недалеком прошлом противопоставлялось реальному социализму. А теперь бандитский русский капитализм противопоставляется некоему выдуманному идеальному социализму - сталинского ли разлива или эпохи позднего распада. С ностальгией подобного  рода бороться просто необходимо.
Нынешнее время - время парадоксов: Алексей Балабанов везет свою картину, антипатриотичнее которой трудно себе представить, пряменько в Город Желтого Дьявола - к нам, буржуям. Поменялись задачи и оценки? Но непосредственно политических задач режиссер, по собственному утверждению, никогда себе не ставил: всегда хотел только снимать кино. Ему не откажешь не только в зоркости, но и в смелости: на деликатный вопрос, не боится ли он очернить «великий и могучий» Советский Союз, Балабанов напрямую ответил: «Беспросветная жуть и мерзость была, а не великий могучий...» Полагаю, это называется честностью. Полагаю также, что дар художника сильнее ангажированности.
...Интервью Алексей Балабанов дает только после длительных просьб: кино - мир визуальный, о нем не стоит много говорить, его нужно смотреть.