О монетаризме, или Трест, который лопнул

В мире

«In God We Trust» пишется на денежных знаках Соединённых Штатов Америки. И хотя некоторые острословы настаивают на том, что сами деньги и являются богом, – уж больно многие им поклоняются, – а некоторые интеллектуалы, вроде пелевинского коллекционера-японца, ищут бога в пустоте между букв, мы с вами ухватимся за слово «Trust», то есть «Вера».
Кто-то однажды сказал: «Религия – это когда на веру». Давайте честно признаемся себе: как много непонятных, непостижимых для нашего разума вещей мы вынуждены принимать на веру. А чтобы крепчала вера - явилась догма! И с младенчества нам вдалбливают что-то, пользуясь классическими догматами веры...
Монетаризм – это та же религия и так же базируется на определённых догматах, полемизировать о которых в Америке стало чем-то сопоставимым со средневековой ересью. Но прежде чем начать разговор об этой экономической религии современности, я предлагаю совершить небольшой экскурс в историю появления на свет монетаризма, как её преподают на финансовых факультетах американских университетов.
Жил да был необычайно талантливый учёный-экономист Ирвинг Фишер. Он расширил определение денег, включив в него банковские вклады, и изобрёл «формулу Фишера» для расчёта эффективного денежного обращения. И быть бы ему академиком и лауреатом, если бы только не дурная слава незадачливого инвестора, прогоревшего на биржевых операциях. И хотя его труды послужили фундаментом для последователей Чикагской школы монетаризма, слава его меркнет на фоне славы легендарного английского экономиста Джона Мейнарда Кейнса - основателя кейнсианского направления в экономической теории, к слову, так же потерявшего все свои капиталы во времена Великой Депрессии, но вскоре сумевшего восстановить былое богатство.
У Ильфа и Петрова, помнится, сказано: «И началась великая борьба за бессмертную душу шофёра». Это когда ксендзы вошли в конфликт с антилоповцами из-за обладания транспортным средством Козлевича. Нечто подобное произошло и в макроэкономической теории середины XX века между приверженцами кейнсианства и монетаризма. А главным полигоном экономических баталий сделалась Великая Депрессия, вернее – объяснение причин её возникновения. Нобелевский лауреат Милтон Фридман и Анна Дж. Шварц своим монументальным трудом «Монетарная история Соединённых Штатов» сумели поставить победную для монетаризма точку. К тому же Милтон Фридман сумел предсказать крах системы фиксированных валютных курсов, а, как известно, в религии пророчества занимают далеко не последнее место.
Итак, каковы же основные положения теории монетаризма?
1. Ограничение регулирующей роли государства в экономике контролем над денежным обращением.
2. Саморегулируемость рыночной экономики.
3. Изменения прироста денежной массы как рычаг воздействия на экономику в долгосрочной перспективе.
4. Жёсткий контроль инфляции.
Ключевым отличием монетаризма от идей Кейнса является пункт второй - о роли государства в экономике. Кейнс призывал к государственному вмешательству, что, по мнению монетаристов, ведёт к нарушению нормального хода хозяйственного развития. Так кто же прав?
«Кто прав, кто виноват – судить не нам...» Вот только бы не хотелось, чтобы окончание этой басни стало реальностью. Давайте всё же попытаемся проанализировать эту проблему на примере американской экономики с учётом накопленного за десятилетия опыта. За послевоенный период, эру господства монетаризма, главный индекс деловой активности - Доу-Джонс - увеличился в 60 раз! Это с учётом «чёрного понедельника» 19 октября 1987 года, когда за один день индекс рухнул на 22,6%, и 7% снижения в первый день торгов после 11 сентября 2001 года. Показатели говорят сами за себя. Однако стоит взглянуть на торги последних 6 недель, чтобы задуматься, и всерьёз. Начиная с 15 сентября, Доу-Джонс 9 раз(!!!) опускался более чем на 4% за сессию, включая три 7- процентных падения. Означает ли это, что сегодняшний кризис отличен от предыдущих? На мой взгляд – безусловно!
Помните знаменитый лозунг: «Анархия – мать порядка!» Анархисты, конечно, злоупотребляли эпатажем, не всё же некоторая аналогия с положением монетаризма о свободных рынках присутствует, вы не находите? Невмешательство и попустительство уж очень близко расположены на шкале абстрагированности государства от функций медиатора финансовых отношений.
Разразившийся кризис носит ярко выраженный системный характер, и в перечне основных причин его обострения отсутствие должного контроля государственных агентств за деятельностью банков и прочих финансовых организаций занимает одно из первых мест. Читая отчёт об упущениях государственного ведомства, ответственного за принятие стандартов бухгалтерской деятельности (FASB), я был поражён ссылкой чиновников на лоббирование интересов финансистов со стороны секретаря казначейства Роберта Рубина и председателя комиссии по надзору за финансовыми биржами (SEC) Артура Левитта как причины проволочек с принятием нормативных правил по рынкам деривитивс. Вот она – вера в саморегулирующиеся эффективные рынки! В связи с этим приходит на ум .анекдот об отце-основателе монетаризма. «Проходит как-то Милтон Фридман с супругой по торговому центру. И вдруг перед ними кружась опускается под ноги 20-долларовая купюра. – Глянь, Милтон, деньги, нагнись, подыми! – искрится радостью жена экономиста. – Не будь столь наивной, Роза, – невозмутимо отвечает  супруг. – Если бы это были деньги, их бы давно уже кто-нибудь прикарманил!»  
«Антиглобалисты всех стран, объединяйтесь!» Именно такой лозунг напрашивается как следствие цепной реакции высших государственных мужей (и дам) на массовое разорение крупных банков, страховых и инвестиционных компаний по всему миру. Набирает силу волна призывов к частичной, – а то и полной, – национализации компаний в ключевых сферах экономической деятельности, и тон задаёт президент «колыбели социализма», молодящейся старушки-Франции, Николя Саркози. Исландское правительство выкупает три крупнейших обанкротившихся коммерческих банка и даёт совет своим гражданам переключаться на рыбную ловлю. Протекционизм овладевает умами ещё недавних пропонентов глобализации. Даже новоизбранный американский президент Барак Обама в своих предвыборных выступлениях пообещал пересмотр торгового договора с Мексикой и Канадой (NAFTA). Видные экономисты, такие, как Нобелевский лауреат этого года Пол Кругман, предсказывают вынужденное усиление вмешательства государства в дела частного бизнеса, в особенности финансовых организаций, попадающих под программу федерального кредитования. Быть может, грядёт эра постмонетаризма либо неомонетаризма?..
Меж тем на недавних слушаниях в Сенате по случаю беспрецедентного за послевоенную историю Соединённых Штатов кризиса системы кредитования, согбенный старик и неисправимый монетарист Алан Гринспен, недавний глава Федерального резервного банка, что-то пространно твердил о том, что, мол, узрел-таки червоточинку в рыночной философии, мол, что-то там переоценил, где-то там недоглядел... Экзюберенс, экзюберенс... А у меня, признаться, от этого действа началась зевота, подкралась сонливость, картинка поплыла... И вдруг, уж примите на веру, вместо сенаторов наперебой голосила разъярённая толпа оставленных без сбережений пенсионеров, преследующая перевоплотившегося в Паниковского Алана Гринспена, удирающего с гусём под мышкой по пропылённой дороге... И в памяти всплыли строки так неувядаемо актуальных Ильфа и Петрова: «Паниковский пожал плечами, как бы говоря: «Вы знаете, Бендер, как я вас уважаю! Я всегда говорил, что вы осёл!» Это когда Остап принёс тридцать четыре рубля из банка: всё, что осталось от десятитысячного капитала, «изъятого» у гражданина Корейко незадачливыми антилоповцами. И к чему бы всё это, а?..