Немецкий юмор и французские шуточки

В мире

Еще 9 октября с.г. в одном из залов берлинского аэропорта «Темпельхоф» полицейским нарядом был задержан мужчина, расклеивший несколько самодельных плакатов с текстом следующего содержания: «Клаус Воверайт: родился 1 октября 1953, умер 30 октября 2008».  Немногочисленные посетители, прочитав этот текст, понимающе усмехались: ровно в полночь 30 октября главный аэропорт столицы объединенной Германии навсегда прекращал свою деятельность – такое решение утвердил правящий бургомистр Берлина Клаус Воверайт, за восемь дней до 9 октября отпраздновавший свое 55-летие, пребывающий в добром здравии и отнюдь не собирающийся расставаться с земной жизнью.
Оснований для задержания распространителя плакатов столь эпатирующего характера у стражей порядка было предостаточно: не ограничившись их расклейкой, возмутитель спокойствия собирал на одном из экземпляров «некролога» подписи находившихся в зале людей. Свои действия мужчина объяснял тем, что таким способом он протестует против закрытия исторического аэропорта.
Прославленный британский архитектор лорд Норман Роберт Фостер называет аэропорт «Темпельхоф» праматерью всех современных аэропортов мира и архитектурной жемчужиной немецкой столицы. Построенный в 1936 году гигантский комплекс из 9 тыс. помещений общей площадью 284 тыс. кв.м с протяженностью фасада 1230 метров до сих пор остается одним из самых больших зданий в мире и, наряду с Рейхстагом, Потсдамской площадью и Бранденбургскими воротами, считается памятником немецкой архитектуры и символом Берлина.
«Темпельхоф» стал легендой по ряду причин. Архитектор Эрнст Загебиль разработал проект самого большого на тот период аэропорта в мире и осуществил его строительство в рекордно короткие сроки – за неполные 2 года.
В 1948 - 1949 годах, во время введенной Советским Союзом берлинской блокады, аэропорт стал одной из опор знаменитого «воздушного моста». Здесь каждые 90 секунд садились американские и английские транспортные самолеты, доставлявшие продукты, топливо и все прочее, что было необходимо жителям Западного Берлина. В память об этих событиях на площади перед зданием аэровокзала установлен обелиск, похожий на половину моста с исходящими из нее тремя лучами (другая половина находится во Франкфурте-на-Майне – второй «опоре» воздушного «моста», третья была в Ганновере).
«Темпельхоф» стал местом действия множества фильмов. В ресторане аэропорта часто бывали Марлен Дитрих, Джеймс Стюарт, Роми Шнайдер и другие знаменитости.
Решению о закрытии аэропорта сопротивлялись ученые, деятели культуры и экономисты. Так архитектор Аксель Шультес, построивший новую берлинскую резиденцию канцлера Германии, назвал «Темпельхоф» образцом для всех аэропортов и предупреждал, что его снос нарушит целостность столичного архитектурного ансамбля.
Его поддерживал и американский архитектор Питер Айзенманн - создатель берлинского мемориального ансамбля жертвам Холокоста: «Темпельхоф - один из самых замечательных проектов современности. То, что он был создан во времена нацистов, нисколько не умаляет его культурной ценности».
В защиту аэропорта был даже проведен референдум. Однако его результаты разочаровали организаторов. Хотя против закрытия «Темпельхофа» высказались 60 % обладающих правом голоса горожан, но с  учетом низкой явки этого оказалось недостаточно для преодоления порога в 25 % от общего числа берлинских избирателей.
Безуспешными были и обращения защитников аэропорта в суд: все судебные инстанции отклонили эти ходатайства. Причина была одна: «Темпельхоф» давно стал убыточным (убытки составляли 15 млн. евро в год), столичная казна более не в состоянии дотировать его деятельность. Именно это обстоятельство и послужило основанием для того, чтобы правящий бургомистр Клаус Воверайт подписал то самое решение, против которого 9 октября 2008 года и устроил свою протестную акцию расклейщик «некрологов».
После установления личности задержанного (им оказался некто Петер М.) тот был отпущен, а полицейские чины принялись размышлять, как квалифицировать его действия: как оскорбление бургомистра или как угрозу убийства? Так ни до чего и не додумавшись, руководители полицайпрезидиума поступили по принципу «жираф большой – ему видней». И быстренько переправили все материалы по данному факту своим старшим (по иерархии) товарищам в столичную прокуратуру. Там дело приняли к производству и с похвальной скоростью - всего-то за 3 недели - вынесли вердикт: Петер М. виновен лишь в мелком нарушении общественного порядка, выразившемся в несакнкционированном расклеивании плакатов. Что же касается их содержания, то такой способ выражения политического мнения автора ненаказуем. А вопрос,  являются ли эти плакаты безвкусицей с художественной точки зрения, к компетенции органов юстиции вообще не относится.
Любопытно, что вся эта история и по характеру, и по времени совпала с инцидентом, случившимся во Франции. В начале октября парижское издательство K&B выпустило в продажу набор, содержащий биографию президента Николя Саркози, похожую на Саркози картонную куклу вуду, 12 иголок и инструкцию, как навести порчу на французского лидера. Но если в Берлине инициатором рассмотрения вопроса о привлечении к ответственности автора «некролога» Воверайту явилась полиция, то Саркози не счел зазорным самолично обратиться в суд с иском о нарушении издательством права на использование его изображения и с требованием взыскать с ответчика штраф в размере 1 евро. Поразмышляв три недели, парижский суд решил, что «неавторизованное воспроизведение образа мсье Николя Саркози не является ни посягательством на человеческое достоинство, ни личными нападками. Оно вписывается в дозволенные рамки свободы слова и права на юмор».
Решение это было оглашено как раз накануне вынесения своего вердикта берлинской прокуратурой. Что, осмелюсь предположить, и подсказало последней ответ на задачку с «казусом Воверайта». Хотя, может быть, такое совпадение объясняется тем, что сегодня и немецкие, и французские юристы мыслят по-европейски в унисон? Жаль только, что широкая общественность так никогда не узнает: а сохранили бы они столь возвышенную отстраненность от мирской суеты и академическую непредвзятость, окажись сами объектами подобного «способа выражения политического мнения», а говоря неюридическим языком - «шуток юмора»?