НА ГРАНИ ВОЙНЫ ВСЕХ ПРОТИВ ВСЕХ

В мире После того, как милиционеры убили Магомеда Евлоева, владельца оппозиционного сайта “Ингушетия.ру”, его отец Яхья Евлоев прилюдно сказал, что за смерть ответят все виновные и причастные.
10 сентября на дороге из Карабулака в Назрань расстреляли Бекхана Зязикова, двоюродного брата Мурата Зязикова. Бекхан умер в больнице.
В ночь на 11 сентября в селе Барсуки из гранатометов и пулеметов обстреляли дом президента Ингушетии Мурата Зязикова и дома его родственников.
19 сентября взорвали автомобиль, в котором ехал другой двоюродный брат президента республики - Туган Зязиков. Сейчас он находится в больнице.
20 сентября сайт “Ингушетия.Ру” обвинил в причастности к убийству Магомеда Евлоева 13 человек, назвав их поименно.
В опубликованном списке президент Ингушетии Мурат Зязиков, министр внутренних дел Ингушетии Муса Медов, начальники и сотрудники их охраны, высокопоставленные сотрудники МВД Ингушетии.
Как сказано на сайте, все они находятся, “согласно ингушским обычаям, под кровной местью”.
22 сентября в Назрани взорвали бомбу рядом с домом прокурора Абукара Ужахова.
В тот же день в Назрани неизвестные обстреляли из гранатомета машины охраны министра внутренних дел Мусы Медова. Двое убиты, ранено шесть человек.
В тот же день в Карабулаке подорван бронированный автомобиль заместителя министра внутренних дел республики Вадима Селиванова. Селиванова в машине не было. Водитель автомобиля не пострадал.
В ночь с 22 на 23 сентября обстрелян из гранатомета склад вооружений МВД республики.
30 сентября террорист-смертник на машине, начиненной взрывчаткой, врезался в автомобильный кортеж министра внутренних дел Мусы Медова. Министра спасла броня “Мерседеса”, террориста разорвало в клочья.
2 октября в станице Орджоникидзевской расстреляли из автомата Тамерлана Мамиева, начальника криминальной милиции Сунженского района.
В тот же день на трассе Ростов – Баку застрелены два офицера Федеральной службы безопасности.
В ночь с 3 на 4 октября в трех городах – Карабулаке, Малгобеке и Назрани – вспыхивала автоматная и пулеметная стрельба.
4 октября в городе Малгобек у штаба управления ФСБ взорвалась бомба, заложенная под дно машины одного из сотрудников.
В тот же день прогремели еще три взрыва в Назрани и в станице Орджоникидзевской, у здания районной прокуратуры.
Информация похожа на донесения с фронта - если не гражданской, то партизанской, террористической войны.
После убийства Магомеда Евлоева и объявления кровной мести в Ингушетию приезжала председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева, призывала противоборствующие стороны остановиться. Яхья Евлоев, отец Магомеда Евлоева, заверил ее и журналистов, что о кровной мести он сказал сгоряча, когда узнал об убийстве сына: “Государство все-таки пока правовое, будем действовать правовыми методами, хотя в Ингушетии месть тоже не отменена”.
Только ведь что-то говорится для прессы, а что-то утаивается. К тому же он сделал оговорку. Наконец времена, обстоятельства и нравы очень сильно изменились. Да, Яхья Евлоев - глава клана, его слово – вроде бы закон. Сомнительно, что молодые сородичи послушают его, даже если он запретит месть. По некоторым сведениям, братья Магомеда Евлоева говорят, что найдут двух человек – того, кто отдал приказ об убийстве, и того, кто исполнил. Если не найдут – “тогда ответят их сыновья”.
Убийство Магомеда Евлоева может стать детонатором. В течение нескольких лет Ингушетия на грани взрыва из-за постоянных похищений, исчезновений людей. На территории республики действуют так называемые мобильные отряды федеральных силовых структур. Приезжают на бронетранспортерах люди в камуфляжной форме, арестовывают, увозят - и никаких следов, не к кому обращаться. Счет исчезнувших идет на сотни.
“Сейчас обстановка в республике, как у нас была в 1937 году, когда каждый человек ложился спать и не знал, проснется ли он утром в своем доме или его за ночь схватят, увезут, будут пытать и убьют, - утверждает Людмила Алексеева. - Единственное отличие от 1937 года – тогда хватали всех подряд, а сейчас в основном мужчин в возрасте от 15 до 30 лет... По-видимому, они считают, что эта возрастная группа - резерв для террористов. Но своими действиями они увеличивают террористическое подполье... Я себя представляю на месте молодого человека-ингуша, который живет под таким страхом. Так, может, лучше уйти в лес, в горы и быть спокойным, что тебя не схватят, как кролика? Двое, трое, четверо, каждый день пропадают люди... И президент республики, и прокурор, и глава МВД мне сказали, что все это не их работа, что в Ингушетии действуют федеральные органы. И я убедилась в том, что это правда”.
Но не только федеральные структуры замешаны в исчезновениях молодых мужчин.
“Здесь все списывается на спецслужбы, на ФСБ, - говорит Яхья Евлоев. - Но я уверен, что 50-70 процентов они устраняют таким вот образом себе неугодных - и списывают это все на российскую ФСБ”.
В Ингушетии все смешалось. Произошло самое опасное – оппозиция и террористическое подполье в глазах населения стали чуть ли не единым фронтом. Лидеры, соратники убитого Магомеда Евлоева изо всех сил стараются разделить эти силы, удержать молодых ингушей в рамках легальной борьбы. Но их слушают все меньше и меньше. “Силовое давление вызывает ответное силовое давление - идет радикализация общества, особенно молодежи”, - сказал журналистам экс-президент Ингушетии Руслан Аушев.
Когда он руководил республикой, Ингушетия была спокойна. Хотя рядом в Чечне шла война. Чеченцы и ингуши - братские народы, вайнахи. Тем не менее Аушеву удалось предотвратить вмешательство ингушей в конфликт. Он и чеченских боевиков не пускал в Ингушетию, и федеральные войска. Последнее не понравилось Путину. Аушева убрали, поставили президентом генерала КГБ Зязикова, республику наводнили войска. Теперь она на грани гражданской войны. Точнее – войны всех против всех.
Мы имеем беспрецедентный случай - руководству автономной республики фактически объявлена кровная месть. Председатель общественной организации - Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева едет туда, уговаривает, мирит, призывает. А президент, Госдума, Совет Федерации, Генеральная прокуратура – молчат.
Москва