Врата рая

Литл-таун, 18-я миля.
Белая луна щурилась в саркастической усмешке, и колючие звезды перемигивались за ее спиной. Душная ночь навалилась индейским пончо на Литл-таун. Каурая кобыла еле плелась по дороге, понуро опустив голову. Черными тенями проплывали дома по обе стороны улицы. Опустевший город встретил меня настороженным молчанием. Дорожная пыль скрипела на зубах, в горле пересохло от жажды, глаза слипались от усталости.
Но, чу! Я услышал звуки расстроенного пианино и разноголосый гвалт в доме на окраине. Салун был полон света и веселья. Я спешился, привязал каурую кобылу к кольцу, проверил положение курков на кольтах, распахнул половинки вращающихся дверей и шагнул внутрь.
Пока я раскуривал сигару, гвалт прекратился, в салуне повисла тишина. Тяжелой поступью я двинулся к стойке бара. Потный бармен наполнил рюмку двойным виски и дрожащей рукой подвинул ее к краю столешницы. Я облокотился на стойку, небрежно глотнул виски и лениво оглядел помещение.
Под потолком плавало плотное табачное облако. Игроки в покер отвлеклись от партии и развернулись в мою сторону. Девушки в ярких платьях со смелыми вырезами сгрудились на лестнице. Компания ковбоев в левом углу застыла с поднятыми рюмками в руках. Горожане в пикейных жилетах обменивались многозначительными взглядами за столом с правой стороны. Мое внимание привлек пожелтевший лист бумаги, пришпиленный к одной из деревянных колонн. Джо-рваное-ухо выглядел на нем как живой. Косая красная полоса перечеркивала его квадратное лицо, оповещая всех, что обещанная премия в 1000 долларов за живого или мертвого преступника уже выдана.
Худой ковбой в желтом шейном платке плавно скользнул к дверям. Я выхватил из кобуры кольт и навскидку выстрелил. Одна из бутылок на столе компании ковбоев разлетелась вдребезги. «Худой» застыл кактусом, а я удовлетворенно сдул дымок из ствола револьвера. (Всегда следует делать вид, что выстрел попал именно туда, куда ты целился).
- Послушайте, уважаемый, - вскинул руки в примиряющем жесте самый представительный из компании горожан, тулью его шляпы украшала звезда шерифа. – Не надо горячиться. Мы не хотим неприятностей в нашем городе и готовы откупиться. Назовите сумму.
- Мне не нужны ваши грязные деньги. Я пришел за другим долгом - тяжело вздохнул я и кивнул на портрет Джо. – Кто выдал моего молочного брата властям?
Посетители салуна облегченно выдохнули единой глоткой и заерзали на своих стульях, устраиваясь поудобней. Шериф снял шляпу, прикрывавшую бритый череп, приложил ее к груди, поднял глаза к табачному облаку и беззвучно прошептал короткую молитву.
- Джо-рваное-ухо привез на своем мустанге индеец с белым пером, - сообщил он, закончив скорбную пантомиму. – С него сняли скальп. Я лично вручил обещанную премию краснокожему. Ищи убийцу в вигвамах у Мокрого Ручья.

Мокрый Ручей, 35-я миля.
- Вау, - сказал Вождь и затянулся терпким дымком из Трубки мира.
Желто-оранжевые языки пламени плясали в огненном танце. Мужчины племени сидели вокруг костра, застыв тотемными божками. Вождь передал Трубку мне, я неосторожно затянулся, и горло перехватил спазм.
- Великий Дух мудр, - сказал вождь, когда я откашлялся. – Он говорит: убийство бледнолицего приносит несчастье.
Я передал Трубку мира дальше по кругу и терпеливо ждал продолжения мудрых высказываний Великого Духа. Индейцы сосредоточенно цедили из деревянных мисок перебродивший сок агавы. Вигвамы, как нахохлившиеся стражи, чернели на фоне ночных прерий. Где-то за холмами одинокий койот выводил заунывный гимн полной луне.
- Белое Перо нашел человека с рваным ухом возле Черных камней, - сказал Вождь, посмаковав сок агавы. – Тот умер от выстрела в спину.
Я отхлебнул мутноватый напиток и с трудом проглотил его. В животе взорвалась хорошая связка динамита, и перед глазами поплыли яркие зигзаги.
- Скальп сняли для обучения начинающих воинов, - сказал Вождь и набил Трубку мира новой порцией сушеных трав. – Белое Перо был глуп и любил огненную воду бледнолицых. Его зарезали в салуне, а деньги отняли.
Я оставил непочатую бутылку кукурузного виски Вождю и на ватных ногах поплелся к каурой кобыле. Но, чу! Тихий голос позвал меня из-за вигвама.
- Не ходи к Черным камням, - шепнула молоденькая скво, дотронувшись до моей руки. – Там - Чопчоп.
Я неопределенно хмыкнул в ответ, язык все равно меня не слушался. Скво сняла с шеи веревочку с прозрачным камушком в виде сердца и протянула мне. Я сунул подарок в карман джинсов и вскарабкался на кобылу.

Черные камни, 40-я миля.
Патроны кончились. Бесполезные кольты валялись на песке. А тот, кто засел за камнем, продолжал поливать меня прицельным огнем. Я достал последнюю палочку динамита и запалил фитиль. Швырнув шляпу в сторону, я отвлек внимание противника и бросил взрывчатку, моля Бога, чтобы она попала в цель. От взрывной волны заложило уши и осыпало земляным дождем. Над камнями повисла тишина.
Короткими перебежками я приблизился к камню, который от взрыва раскололся на две половинки. Старика отбросило на груду осколков. Седые волосы были в крови. Он все еще дышал. Я смочил его губы водой из кожаной фляги.
- Ты убил Джо-рваное-ухо? – без особой надежды на ответ спросил я умирающего.
- Звезда... – прохрипел тот, закатил глаза и отдал Богу душу.
Я перекрестился и собрался встать с колена, но, чу! Мой затылок неприятно холодил твердый предмет.
- Руки за голову и медленно поднимайся, - жестко приказал женский голос.
Я выполнил приказ, краем глаза разглядев хорошенькую блондинку с ружьем в руках. Мы двинулись по тропинке в сторону заходящего солнца. Черные камни блестели в его лучах огромными нефтяными каплями. Я споткнулся об осколок нефтяной капли, подсек ноги блондинки, выдернул ружье и навалился на нее сверху. Ее синие, как небесная бездна, глаза смотрели на меня с обидой и возмущением. Я не удержался и поцеловал пухлые губы.

Черные камни, 40-я миля.
- Не уходи, - шепнула Мэри, натягивая стеганое одеяло. – Пусть убийца твоего молочного брата поживет еще немного.
Мне и самому не хотелось выбираться из кружев девичьей кровати, но не отмщенная кровь Джо звала в дорогу.
- Расскажи еще раз, что видел твой дед, - попросил я, легонько целуя белое плечо.
- В ту ночь он возвращался из Литл-тауна с запасом боеприпасов и спиртного, - провела Мэри пальчиком вдоль моей заросшей щетиной скулы. – На границе Черных камней дед увидел силуэт человека. Тот копал землю. Дед выстрелил и закричал, чтобы он перестал искать золото в чужой собственности. Человек бросил лопату, вскочил на лошадь и ускакал. Возле ямы лежал труп мужчины с изуродованным ухом. Дед устал и торопился домой. Он хотел вернуться утром и похоронить его подобающим образом, но на следующий день тело исчезло.
- Куда ускакал человек? – спросил я и погладил круглое бедро.
- Следы копыт вели в сторону Фактории... – Мэри взвизгнула и укусила меня за мочку уха.

Фактория, 56-я миля.
На его лошадином лице не дрогнул ни один мускул, но капельки пота, выступившие на лбу, предательски блестели в луче солнца. Я присел на край стола и раскурил сигару пачкой чьих-то долговых обязательств. Потом достал нож и демонстративно занялся ногтями левой руки. Он все еще молчал. Тогда я встал и примерился ножом к его носу.
- Жаль, что не я прикончил твоего брата, - процедил он сквозь зубы и дернул связанными руками. – Джо грабил мою контору три раза... В тот день я не видел его. Много народу болталось вокруг фактории. Трапперы сдавали пушнину, и старатели принесли золотишко. Они как раз болтали о том, что пропала певичка Лиззи из салуна Литтл-тауна, зазноба Джо.
Я так и оставил его сидеть привязанным к стулу и вихрем взлетел на каурую кобылу.
- Так ты говоришь, старый Чопчоп отдал Богу душу? – донесся до меня его голос. – Ну, туда ему и дорога...

Литл-таун, 18-я миля.
- Я ничего не знаю, клянусь! - перекрестилась она на распятие. – Я только недавно перебралась в ее комнату. Тело Лиззи так и не нашли, но заупокойную мессу на всякий случай заказали. Все ее платья я сложила в сундук. Мне ничего не надо из ее вещей... Ну, может, самую малость, на память...
Я выпотрошил сундук, раскидал по всей комнате женские тряпки, но ничего не нашел. Девушка смирно сидела на стуле, не сводя настороженного взгляда с дула револьвера.
- Что ты взяла у Лиззи на память? – взвел я курок кольта.
В дверь постучали, вызывая девушку на сцену.
- Веер, сумочку и чулки! – выкрикнула она и выбежала из комнаты.
Я повертел в руках нелепое сооружение из страусовых перьев, двумя пальцами поднял пару прозрачных чулок и вывернул на кровать содержимое бисерного ридикюля. На шелк покрывала выпали пустой флакон из-под духов, кружевной носовой платок, свернутые в трубочку пять долларов, блохоловка и прочая женская дрянь. За надорванную подкладку сумочки завалился клочок бумаги. На оборотной стороне половинки долговой расписки кто-то назначил свидание: «Лиззи, приходи в полночь. Твой С.» Расписка была выдана на 1000 долларов. Имя должника осталось на другой половинке бланка.

Фактория, 56-я миля.
Я опоздал. Его лошадиное лицо пялилось на меня вытаращенными глазами из пеньковой петли. Обыск в конторе ничего не дал, копию долговой расписки, которую я обнаружил в сумочке, найти не удалось.
Я вышел на крыльцо, затянулся сигарой и глянул в сторону Черных камней. Высоко в небе кружили стервятники.

Черные камни, 40-я миля.
Койоты еще не успели добраться до нее, но птицы с голой шеей уже почуяли добычу и снижали траекторию погребального хоровода. Рука Мэри еще была теплой. Ее глаза небесной синевы застыли индейской бирюзой. Я выкопал могилу возле хибары под единственным деревом, навалил сверху побольше черных камней и воткнул самодельный крест.
Я не смог дочитать молитву до конца, что-то мешало в горле. Возможно, это были слезы. Я поклялся, что достану из-под земли того ублюдка, который выстрелил ей в спину!

Литл-таун, 18-я миля.
Я схватил его за горло, едва он вышел из отхожего места. Тапер захрипел и дико вытаращил глаза. Я оттащил его в щель между домами и ослабил хватку.
- Ш-ш, - приложил я палец к губам. – Будет лучше, если наше свидание мы оставим в тайне. Кто убил индейца Белое Перо?
- Кто ж его знает? – удивился тапер. – Краснокожий валялся возле церкви с перерезанным горлом. Шериф потом извинялся перед Вождем. Мы поддерживаем перемирие.
- Куда делась девушка из комнаты Лиззи? – спросил я и зажал таперу рот: компания ковбоев прошла в сторону салуна.
- Покончила жизнь самоубийством, - вернул он дыхание. – Отравилась. У девушек это сплошь да рядом. Несчастная любовь.
- Кто ее содержал? – настороженно оглянулся я.
- Тапер играет на пианино, а не подсматривает в замочные скважины, - осклабился он и продемонстрировал плохие зубы. – Спроси у Мадам.

Литл-таун, 18-я миля.
- Ты стал совсем другим, - откинулась Мадам Нора на спинку рекамье и прикрыла аппетитную коленку прозрачным пеньюаром. – Заматерел.
- А ты осталась такой же, - слегка покривил я душой. – Соблазнительной.
- Так это ты устроил в салуне переполох? – усмехнулась она. – Жаль, что я не видела. Говорят, ты утер нос Сэму?
- Кто такой Сэм? – рассеянно разглядывал я будуар в розовых тонах.
- Наш шериф, - Нора допила шампанское и протянула свой бокал.
Я налил ей редкого в наших краях шипучего вина. Одуряющий запах духов раздражал меня и не давал сосредоточиться.
- Как тебе здесь живется? – прикурил я сигару и с наслаждением вдохнул дым.
- Скучно, - прикрыла она глаза раскрашенными ресницами. – Слухи и сплетни, вот и все развлечение. Ну, еще прирежут кого или пристрелят. Вот и все.
- Что-то девушки в вашем заведении мрут как мухи, - пустил я пробный шар.
- М-да, - помрачнела Нора. – И что обидно, самые хорошенькие. Бедная Лиззи пропала накануне свадьбы. Джо посватался к ней и, говорят, ограбил факторию, чтобы оплатить расходы на церемонию. А другая девушка совсем недавно у нас. В кого она могла так влюбиться? Ума не приложу.
Наш разговор прервал стук в дверь.
- Нора, у тебя все в порядке? – спросил мужчина и подергал ручку двери. – Ты одна?
- Да-да, - всполошилась она. – Не входи, я без грима.
– В городе видели этого сумасшедшего, который ищет убийцу своего брата. Будь осторожна, - голос говорившего был мне удивительно знаком.
- Кто это? – одними губами спросил я.
- Шериф, - тихонько хмыкнула она. – Я выхожу за него замуж. Сиди тихо. Он дьявольски ревнив.
- Нора, открой! – стукнули кулаком в дверь. – Кто у тебя?
- Ну, я, кажется, пошел, - подмигнул я Норе и выбрался в окно.
Я довольно неудачно спрыгнул с крыши и вляпался в конский навоз. Хотел почистить джинсы, но, чу! Щелчок курка у виска заставил меня остаться в согнутом положении. Я поднял руки и медленно распрямился. Рядом стоял один из горожан в пикейном жилете и перекатывал сигару от одного уголка рта к другому.
- Допрыгался? – растянул он губы в глумливой ухмылке. – Теперь шериф тебе сделает «вжик», - и он чиркнул себя по шее от уха до уха.
Молниеносным движением руки я швырнул ему в лицо горсть конского навоза и выбил кольт. Но тут на меня навалились еще пятеро.

Литл-таун, 18-я миля.
Судья распинался о правах и обязанностях граждан Соединенных Штатов Америки, а я сидел за барьером со скованными руками и внимательно изучал трещины на потолке. Потом давали показания свидетели, страстно потрясал кулаками обвинитель и вяло возражал защитник. Перекрестный допрос вылился в простую формальность. Пункты обвинительного акта зачитал судья: убийство Чопчопа, хозяина фактории и Мэри, нарушение правил обращения с огнестрельным оружием, оскорбление шерифа при исполнении служебных обязанностей и что-то там еще. Присяжные вышли в совещательную комнату и быстро вернулись с готовым вердиктом: виновен. Согласно закону штата, меня приговорили к смертной казни через повешение.
Шериф сидел на первой скамье в компании граждан в пикейных жилетах. Он скрестил руки на груди и саркастически улыбался уголками тонких губ. Гладко выбритый череп отсвечивал в свете масляных ламп. Широкополая шляпа со звездой шерифа на тулье лежала рядом. Ковбои толпились в дальней половине зала. Нора на суд не пришла. По какой-то прихоти судья предоставил мне последнее слово.
- Обвиняемый, - свысока окинул он меня взглядом. – В Литл-таун вас привели поиски убийцы Джо-рваное-ухо. Вам было сказано, что это сделал краснокожий. Почему же вы не вернулись домой? Неужели вы думали, что его убил кто-то другой?
Я молчал.
- Рядовой Иванов! – гаркнул судья голосом политрука. – Отвечайте на поставленный вопрос!
Я вскочил со стула, вытянулся по уставу и отрапортовал:
- В сумочке Лиззи лежала записка, написанная на обрывке долговой расписки, от любовника, имя которого начинается с буквы «С», она изменила ему и собралась замуж за Джо. Любовник убил ее из ревности. Та же участь постигла и моего брата. Убийцу видел старый Чопчоп. Перед смертью он сказал: «Звезда». Индейца Белое Перо зарезал тот, кому нужны были деньги, чтобы расплатиться по векселю. Как раз 1000 долларов. Имя должника знал хозяин фактории и поплатился за это. Мэри и девушка из салуна погибли из-за того, что убийца заметал следы. Я знаю, кто это сделал! Только у одного человека в Литл-тауне есть звезда, его имя начинается с букы «С», он дьявольски ревнив, и я нашел в конторе фактории копию его долговой расписки. (Тут я блефовал.) Убийца – шериф!!!
В комнате политпросвещения повисла гробовая тишина.

Гауптвахта N-ской военной части, месторасположение засекречено.
Я сидел на деревянных нарах и с тоской рассматривал трещины на потолке. За стеной стояла глубокая ночь. Лишь одна звезда помещалась в квадрате зарешеченной отдушины. Электрическая лапочка над дверью едва светила. Я потянулся затекшим телом и сунул руки в карманы. Было холодно.
Пальцы левой руки нащупали на самом дне кармана какой-то комочек. Я медленно вынул кулак и разжал его. На ладони лежала веревочка, на которой висел прозрачный камушек в виде сердца.
Я так и остался сидеть в полном изумлении.