Мы смеемся, чтобы не сойти с ума

(Отрывки из книги)

Все профессиональные артисты перед выходом на сцену волнуются. Кто больше, кто меньше. Выступая для студентов в Москве на Ленинских горах великая артистка Клавдия Ивановна Шульженко перед выходом на сцену дала мне свою руку. Рука была, как лет и вся тряслась. Она сказала: «Я 25 лет работаю на сцене, и перед выходом я всегда так волнуюсь». Вывести артиста из равновесия ничего не стоит. Перед выходом на сцену не надо его ни о чем предупреждать, потому что он обязательно все перепутает. В новогоднем концерте я выступал в качестве конферансье. Ко мне обратился певец Александр Тихонов с просьбой, чтобы я его правильно объявил и не перепутал его фамилию, так как в первом ряду сидит его невеста, а на прошлом концерте конферансье все перепутал. Александр Тихонов был великолепным певцом и очень приятным человеком, и я на пафосе его объявил.
-Дорогие друзья! Вас ждет приятный сюрприз, перед вами выступит любимец публики, Заслуженный артист РСФСР, Лауреат всесоюзного конкурса артистов эстрады, солист радио и телевидения – Александра Тихоновна! – обомлев, осознав, что я сказал и, взглянув за кулисы, увидел его плачущим. Он вышел на сцену и, заикаясь, проговорил: «Невеста в первом ряду»…
Со мной случилось это впервые. Я был в ужасе.

* * *

В Москонцерте работал чтец, который отравлял жизнь всем выступающим. Он сообщал, что в зале сидит журналист из газеты «Правда», который будет писать рецензию. Жонглер ронял палочки и шары, акробаты срывались с трюков, певец давал «петуха», а артисты разговорного жанра забывали тексты. Он наслаждался, видя эти провалы. Я мечтал ему отомстить за всех пострадавших. В новогоднем концерте перед выходом на сцену этот чтец переодел туфли, и свои носки повесил на перекладину стула. У меня с партнершей был номер «Рабочие сцены». Мы все отделение двигали рояль, выносили и убирали реквизит, открывали и закрывали занавес – в конце отделения зритель уже не сомневался, что мы рабочие сцены, и наш номер был построен на том, что якобы не приехали артисты, и мы их заменили. Чтецу нужен был для номера стул. Я вынес стул с его носками. Он их не видел, но зритель сразу обратил внимание на носки, и это их развеселило. Он начал читать монолог Гамлета «Быть, или не быть, вот в чем вопрос…». Хохот нарастал, но он ничего не мог понять, и решил прочесть монолог Отелло. «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?». Чтец в панике про себя матюкался, хохот в зале усилился.
Ни с того, ни с сего он вдруг перескочил на монолог Арбенина из «Маскарада».
«Послушай, Нина, я смешон, конечно. Тем, что люблю тебя так сильно бесконечно».
Все бросали ему реплики под громовой хохот. Чтец скрипел зубами и внятно ругался. Он обезумел и внезапно перешел на монолог Чацкого: «Вон из Москвы, сюда я больше не ездок...». Из зала ему пожелали счастливого пути. Он был разъярен, как тигр, бросая злые взгляды в зрительный зал, и внятно слышался мат. Зал устроил ему бурную овацию. Во избежание неприятностей я после его номера ушел. Через месяц он меня встретил. Я был готов ко всему, но он улыбнулся, протянул мне руку и сказал: «Спасибо тебе, Борис, за новогодний подарок. Сейчас я нарасхват – по два, три концерта в день. Вот что сделали носки. До носков было не более 5 концертов в месяц, а сейчас 3 в день».

* * *

Сергей Довлатов

Я редко встречал таких умных, обаятельных, скромных и щедрых людей. Материально Сергей жил так, как живут русские писатели на Западе, - плохо, но у него в доме всегда кто-то гостил, а в прихожей стояли два ящика с сувенирами - один для приезжающих из России, другой - для американцев. Настоящий друг - это тот, кто может разделить с тобой не только горе, но и радость. После выхода на экран фильма «Никсон», где я играл роль Брежнева, газета «Нью-Йорк таймс» напечатала огромную статью о фильме с моим портретом. Довлатов был едва ли не единственным, кто искренне был рад, позвонил мне и поздравил. При встрече он вручил мне экземпляр газеты и сказал:
- Сегодня я совершил первую кражу в своей жизни - я ее вытащил из подшивки в библиотеке радио «Свобода».

* * *

Совместно с группой талантливых людей Довлатов открыл газету «Новый Американец». Сергей был редактором и, о чем бы он не писал, редакторская колонка всегда была талантливой. К сожалению, денег не было, врагов много, и газета закрылась. Довлатов был очень добрый человек. Однажды его сильно обидел писатель М.
Довлатов в отместку сочинил рекламу: «В нашем магазине продается растворимый кофе - самый мелкий кофе в мире. Мельче только писатель М.»
Мне очень понравилось, и я ждал, когда Сергей ее напечатает, но «реклама» в газете так и не появилась. Я спросил, почему он ее не напечатал, и Сережа мне ответил:
- Человек так мало живет на свете, зачем его еще и огорчать.

* * *

Сергей мне говорит:
- Борис, пойдемте сегодня в гости к Руфь Зерновой.
- А что, у них в доме весело?
- Нет, просто это единственный дом, где говорят о литературе, а не о лоунах, мортгиджах, иншуренсах и т.п. Я от этих слов задыхаюсь.

* * *

Графомания

Многие болеют этой болезнью. Среди графоманов встречаются академики и лифтеры и жизни от них нет никакой. Мне рассказывал в Москве редактор центрального журнала, что к нему пришел академик, лауреат Ленинской премии, трижды Герой Социалистического Труда, и застенчиво сообщил, что он написал роман. Выхода нет - прочитал. Бред совершенный, плод фантазии третьеклассника, нанюхавшегося клея БФ: шпаги, пираты, ножны звенят, бушприт скрипит... Что делать - неизвестно: напечатать эту ахинею, естественно, нельзя и объяснить академику, что его непосредственная профессия значительно более ценна, невозможно - он не сомневается, что его истинное призвание - литература, а то - так, побочно.

* * *

Мне позвонил человек из Торонто и попросил рассказать ему о Владимире Высоцком.
- А зачем вам это нужно?
- Хочу написать о нем книгу.
- Вы с ним были знакомы?
- Нет, поэтому вам и звоню.
- А кто вы по профессии?
- Повар.
- Ну что, повар, это, я бы сказал, смежная с писателем профессия. Вы женаты?
- Да.
- И, соответственно, теща есть?
- Есть.
- Мой вам совет - начните с предмета, который вы хорошо знаете. Выпустите книгу «Моя переписка с тещей».

* * *

В Лос-Анджелесе бывший редактор газеты «Панорама» дал мне почитать новую книгу о Савелии Крамарове, написанную российским автором Варленом Стронгиным. Книга написана изящным слогом слесаря-водопроводчика, факты взяты с потолка, автор сетует, что Крамарову было тяжело без своих друзей композитора Стравинского, художника Шагала и Федора Ивановича Шаляпина.
Бедный Савушка! А каково мне без Сенеки, Мусоргского и Марка Аврелия?