Прощание с Филатовым

Когда-то я услышал по радио «Песенку о дуэлях» и очень порадовался стихам:

 

«Неважно то, что вас нечаянно задели,

Неважно то, что вы совсем не из задир, 

А важно то, что в мире есть ещё дуэли,

На коих держится непрочный этот мир!..

Не важно то, что вы в итоге не убиты

Не важно то, что ваша злость пропала зря,

А  важно то, что в мире есть ещё обиды, 

Прощать которые обидчику нельзя!..»

 

Я стал выяснять, кто этот современный мушкетёр? Узнав, что  – Леонид Филатов, не удивился: такие строки мог написать только он, горячий, порывистый, остроумный,  похожий на  Дартаньяна – он  всю жизнь вёл себя, как тот неистовый гасконец, сражаясь с фарисейством, несвободой, жестокостью и со своими тяжёлыми, беспрерывными болезнями. Их страшно даже перечислить: и инсульт, и удаление обеих почек,  и ежедневный мучительный гемодеализ , и имплантация донорской почки, и полная потеря иммунитета... И при этом жил, творил и  смеялся. Даже над собой:

 «...Какой болезнью я не одержим,

Повинен в ней сегодняшний режим...»

 

Я знал его как уникального артиста, наслаждался  блистательным исполнением его ролей на сцене и на экране, знал, что он талантливый, самобытный   поэт и драматург, но, к великому  моему стыду, мало читал его, и стихов, и пьес. В печальные дни прощания скупил все его книги и, буквально, проглотил их, смакуя афористичные строки, восхищаясь неиссякаемым  остроумием.

В середине девяностых он впервые приехал в Израиль. Мы ужинали у  брата Лёни, радовались встрече, а он, наш гость,  восхищался Израилем, рассказывал о Москве, отвечал на наши вопросы. Эту беседу-интервью я  опубликовал в журнале «Балаган». К концу две тысячи третьего года  собирался в Москву. За время пребывания там, планировал  сделать несколько интервью. В числе первых, с кем  хотел встретиться, был он, Лёня Филатов, я даже название для этого интервью заранее придумал: «Десять лет спустя» и конструкцию выстроил: прошлое интервью плюс сегодняшнее, соединить их вместе... Я всё запланировал и предусмотрел, кроме одного: его ухода из жизни.

Но всё равно, я это интервью сделаю! Ведь он оставил столько ответов на все мои вопросы в своих стихах, пьесах, пародиях, что моя задача – только выдёргивать их и вставлять. 

Интервью с Филатовым без Филатова?.. Да! Потому что ушёл он, а его поэзия осталась: его ум, его талант, его афористичность.

Просматриваю прошлое интервью и украшаю его дополнительными ответами из его произведений:

- Лёня, каковы первые впечатления?

-  Их столько, что они уже и первые, и вторые, и третьи!.. Девицы – красотки, разных цветов и оттенков. 

 

Её глазища – парочка черешен,

Чарует и пьянит, как весь Восток!

А взгляд её так пристален и грешен,

Что даже саксаул пускает сок!

 

Ребята – сильные, спортивные, в противовес тому традиционному  образу  хилого и тщедушного еврея-очкарика!.. Поразил и Иерусалим, и Мёртвое Море, и Иудейская пустыня...Напрягал все свои ограниченные библейские знания и всё ждал, что на горизонте появится Христос.

- Много знакомых встретил?

 - Легион! Одни счастливы, другие хнычут. Но в одном убеждаюсь всё больше и больше: у всех  - общая жизнь с Израилем. Если ещё не полностью, то пока только из-за незнания иврита. В отличие от Америки, где эмигранты всегда будут булькать в своём коктейле, а жизнь страны – за пределами бокала... 

В первые дни здорово подгорел на пляже, но...«Восток – всегда к блондинам был жесток!»...

- Что у тебя вызывало протест?

- А ничего не вызывало. Единственно, после России, размеры страны с непривычки  маловаты – впечатлений, встреч, событий так много, что они распирают границы. И в то же время нет ощущения тесноты: незаселённые равнины, горы, побережье... 

- Есть куда принимать наших земляков?

- Есть. К сожалению. Нет, нет, пойми правильно: я знаю, почему это происходит, ни в коей мере не осуждаю, не протестую. Я сожалею и переживаю. Не потому, что едут к вам, а потому что уезжают от нас – мы теряем ум, талант, интеллект...

Безумно обидно и горько! И кто остаётся? Демагоги и ворюги!

«Рост воровства у нас не удержим,

И мы кривою роста дорожим:

Раз все воруют, значит, все при деле!

На этом-то и держится режим!...»

 

- Ты ведь знаешь, Лёня,  что многие из нас мучительно решались на отъезд, но Россия  выталкивала.

- Не Россия, Саша, не Россия, а банда тех рож, которые ты видел на экране телевизора во время митинга в Останкино. Это озлоблённые пигмеи, это накипь, вынесенная на поверхность!..

«Всё  заметнее и выше

Всюду уровень дерьма,

В том дерьме уже по крыши

Все окрестные дома.

А парламент всё горланит:

Убирать – не убирать?..

А парламент выбирает:

Умирать – не умирать?..

 

- Скажи, как можно сегодня отделить русских евреев от русской культуры? Куда девать Маршака, Пастернака, Райкина?.. Что делать, если у еврея Бродского, русский язык чище и прозрачней, чем у любого рвущего на себе рубаху русофила?.. Да и почему надо отделять?! Я убеждён, что русскому народу чужд антисемитизм – он искусственно насаждался и насаждается.

-  Важен результат: он был, он существует. Но антисемитизм не основная причина эмиграции – людей выталкивала  безысходность, отсутствие будущего. Согласен?

- Увы, это верно:

 

« Чуть свет – ну, не герои ли? – 

Мы встанем, как один, 

Разрушим, что построили,

И снова создадим!

В любое предприятие

Кидаемся, как в бой!

Что может быть приятнее

Борьбы с самим  собой?..»  

Работать сейчас приходится раза в три больше, чтобы прокормить семью. Бог с ним, с этим можно смириться. Но что впереди? Что?..

- Ты не думаешь, что придёт новое поколение с новой моралью?

- На это, Саша, я уже давно ответил:

 

«Сегодня все талдычат о морали

Куда ни ткнись: «Мораль! Мораль! Мораль!»...

Но мы мораль настолько измарали,

Что новую придумать не пора ль?»... 

 

- И всё-таки,  давай надеяться, что Россия выберется, и просить Бога, чтобы там не было беды. 

- Беда грозит от безумных  мусульманских террористов, и нам, и вам, и всему Миру. К сожалению, многие этого не понимают. Я давно предупреждал об этом  устами Шаха из моей пьесы «Возвращение Насреддина»:

 

 «...Чтоб дух изжить бесстыдства и разврата,

Мы кой-кого  казним, а там, глядишь,

Заставим по закону Шариата

Жить и Москву, и Лондон, и Париж.

Я говорю не с пылу и не сдуру,

Культура – вот начало всех начал!

Великую свою культур-мультуру

Мы донесём до диких англичан!..» 

 

Впрочем, вас предупреждать не надо, вы с этим сталкиваетесь ежедневно. И что здорово: страна, хотя и вынуждена воевать, продолжает жить нормальной жизнью, народ ходит в театры, в рестораны, на концерты...  

 - Как  тебе понравилась твоя публика?

 - Великолепная! Умная, начитанная.

 - В  России всегда много читали. Во-первых, тяга к истине, а во-вторых, как сказал мой английский друг, «у вас же нет других развлечений».

 - Когда он это сказал?

- Давно, ещё до моего отъезда.

 - Сейчас уже всё есть: и ночные шоу, и казино, и порно, и поездки за рубеж... А вот читать стали меньше, намного. Резко снизились тиражи газет и журналов, многие из них закрылись. По признанию спекулянтов, книги – уже не товар. А наши земляки везут сюда  свои библиотеки...  Ваша публика  интеллигентна и начитана. И знаешь, что ещё порадовало? Великое беспокойство о судьбе России и искреннее доброжелательство бывшей Родине, которая целовала их смертельными поцелуями.

- Это  верно. И, правда, здорово, что наши люди не злопамятны?

 - Правда. До комка в горле.

 

***

На этой фразе, десять лет назад,  завершилось моё прошлое  интервью. А сегодня? Как бы он сегодня  закончил нашу беседу?..  Грустной  сентенцией  или весёлой шуткой?.. Не буду гадать, попробую обратиться к нему самому:

- Спасибо тебе, Лёня, за это сдвоенное интервью! Что бы ты хотел сказать на прощанье?..

-Я  давно  приготовился  к финалу:

 

 « Это конец, 

Это финита:

 Был Леонид,

Нет Леонида».. 

 

Стоп!.. Не хочу так!... Не надо!..У меня есть лучший финал: 

 

«То в кромешной ночи, то средь белого дня

Постигали меня неудачи...

Смерть душила меня, 

Смерть душила меня,

Но и я ей отвешивал сдачи!..»

Вот на этом и расстанемся. Прощай, Саша! Прощайте все!..

 

Прощай, Лёня! Наше интервью не окончено. Ты унёс много моих вопросов и оставил много своих ответов.  Ты оставил много хороших книг, много ярких ролей и долгую-долгую память  о себе.  Прощай, Лёня, ты не ушёл – ты с нами.