ПЛОХО РАБОТАЕШЬ? ПОЛУЧАЙ 120 миллиардов!

В мире

Финансовый кризис в России - это кризис власти, кризис управления. Общемировые потрясения на биржах - благодатный маскировочный фон.  16 сентября случился обвал российского фондового рынка. 17 сентября с утра торги прекратили.
Два дня правительство искало выход. Вбросило в общей сложности 3 триллиона рублей - 120 миллиардов долларов.
19 сентября - из-за появления безумных денег - ценные бумаги резко пошли вверх, началась неприкрытая спекуляция. Два руководителя Лукойла скупили свои же акции на 4,1 миллиарда рублей, независимый директор Северстали и жена председателя совета директоров Северстали - на 366 тысяч долларов, и т.п. Биржи тотчас закрыли.
Запрет торговли, вмешательство государства - это измена рыночным механизмам, подрыв доверия к российскому рынку, говорят одни эксперты. При кризисном развитии событий приостановка торгов - наименьшее зло - считают другие.
Мировой опыт показывает: при биржевых катастрофах теряют последние деньги рядовые вкладчики, страдают производственники, а разоренные банкиры-финансисты как минимум остаются при своих личных состояниях. Да, когда-то пускали пулю в лоб, не выдержав удара и позора, но, согласитесь, это предания старины глубокой.
И тем более не имеют отношения к российскому капитализму. Вроде бы джунгли бизнеса, естественный отбор. Но нельзя назвать ни вице-премьера, ни министра, ни банкира, ни главу фонда, семьи которых пострадали от дефолта 1998 года. Как недавно цинично признался один из финансистов, многие тогда “уволакивали”, и он мог “уволочь” миллионов 200 долларов, да удержался как честный человек, за что себя доныне ругает.
Очень даже неплохо и немало “уволакивали” при бедном, нищем государстве, которому в 1998 году Всемирный банк дал 4,8 миллиарда долларов на преодоление кризиса. Их украли, ту сумму долго вспоминали с ужасом и придыханием, как фантастическую. Сейчас она кажется заурядной.
Нынче богатое государство выбросило на спасение российского фондового рынка почти 120 миллиардов долларов. Есть чем поживиться.
Основная масса досталась Сбербанку, Внешторгбанку и Газпромбанку. За что? За то, что не умеют работать, довели себя до разорения?
В сознании не укладывается, как может разориться Газпромбанк. Он, судя по названию, не чужой Газпрому, а Газпром – геополитическая компания, которая держит в зависимости Европу. Бог с ней, с зависимостью, главное – концерн непрерывно получает от Европы деньги за газ и нефть. Неужто он остался без гроша за душой и не может помочь своему банку? Наконец, Газпром - “национальное достояние” - говорят в телевизионной рекламе. Значит, растранжирили национальное достояние.
Кто? До недавнего времени концерном руководили два человека. Со стороны частных акционеров – господин Миллер, со стороны государства – глава кремлевской администрации господин Медведев, ныне президент России. Сейчас его газпромовское кресло занимает первый вице-премьер правительства господин Зубков. Чтоб ясно было, президент Медведев четко сказал: основная причина кризиса - эгоизм экономики США.
Америка, конечно, на мир влияет, но мы-то с ней связаны меньше, чем та же Западная Европа. А страдаем почему-то больше.
Говорят, и в Америке государство помогает разорившимся банкам. Может, не бесплатно, может, когда-нибудь они и вернут деньги налогоплательщикам – пусть сами разбираются. В любом случае – кризис частного капитала. Кризис в России – государственный или полугосударственный. Поскольку тот же Газпром – наполовину государственная компания.
Призрак дефолта бродил по стране еще два года назад. Денег много, а эксперты пророчили беды. Их беспокоил внешний долг российских концернов, который к сегодняшнему дню достиг 400 миллиардов долларов. Да еще около 100 миллиардов – долг банков. Зато высшие менеджеры, видимо, не омрачали себя заботами. Поскольку компании государственные, то и платить будет государство, то есть мы. Тогда от наших сбережений, от “подушки безопасности” останется только наволочка.
В октябре - выплаты по долгам и процентам. По опасениям аналитиков, на сегодняшний день главное - не допустить перерастания финансового кризиса в экономический.
Когда обвалился российский фондовый рынок, министр финансов Алексей Кудрин сказал: “Для простых россиян ситуация практически не меняется”.
Таких утешений “простые россияне” пугаются больше всего. Помнят обещания, что дефолта не будет и президент ляжет на рельсы, если жизнь ухудшится. Поверили, а потом последних кровных в банках получить не могли. “Главное, чтобы люди не понесли деньги из банков”, - вслух высказал самое большое опасение олигарх Потанин на совещании у премьер-министра Путина. Слава богу, очередей пока нет. Общеизвестно, что у государства большие резервы. Еще ни один банк не отказывался выдавать вклады физическим лицам.
Интересно также, кого Кудрин называет “простыми россиянами”. “Ситуация практически не изменится” для тех, кто не имеет акций разрекламированных компаний, даже псевдонародных IPO, и живет от зарплаты до зарплаты. Нищим пожар не страшен.
Однако и нищим страшен. “Самым большим риском остается инфляция, которая выросла, но уже снижается”, - проговорился Кудрин. Сказал - и не устыдился.
3 триллиона, вброшенных в финансовую систему, неизбежно вызовут инфляцию. Больнее всего она ударит по “простым россиянам”. Для богатых в принципе все равно - за двести рублей покупать килограмм мяса или за тысячу. Для “простых” - жизнь на картошке.
Обесценивание рубля надо обосновать и оправдать идеологически. Чем уже занимается кремлевская пропаганда. Например, директор Института политических исследований Сергей Марков родил шедевр: “Плавное снижение курса ведет к повышению благосостояния граждан”, - заявил он. То есть рубль будет падать, а народ - богатеть.
Мысль кремлевского политолога изощренна. Сейчас наша национальная валюта тяжела, а когда станет легкой, то “...как воздушный шарик должна дать экономике взлететь!” Депутат Госдумы Анатолий Аксаков рубит прямо и жестко: “Укрепление рубля работает против роста экономики”.
Генеральный директор Агентства политических и экономических коммуникаций Дмитрий Орлов призывает: “Не надо бояться ослабления курса национальной валюты. Многие страны, которые хотят активизировать экономический рост, так и поступали. Это будет способствовать росту конкурентоспособности промышленности”.
Вполне возможно, в их рассуждениях есть макроэкономический резон. Только рубль уже падал, катастрофически, в четыре-пять раз по сравнению с долларом, в 1998 году. И тогда говорили, что дефолт приведет к подъему российской промышленности. Дефолт был – подъема нет. 10 лет.