САРКОЗИ: МЕЖДУ ЛЮБОВЬЮ и ПОЛИТИКОЙ

Дела житейские

Для моего поколения, да и не только моего – по крайней мере, для трех поколений, пользующихся  - непосредственно или косвенно – плодами хрущевской оттепели, франкомания была обязательна. К ней пристрастил советскую интеллигенцию главный франкофил страны Илья Эренбург. Своими «Французскими тетрадями», лирическими очерками о мало кому тогда в Союзе известных  прозаиках и поэтах, своими  восторженными, любовными стихами и мемуарами об этой чудодейственной, насквозь литературной стране Эренбург вызывал у своих, замурованных внутри СССР читателей романтическое влечение к Франции, её - увитых жимолостью, «среди олив и дикого укропа» - пейзажам, ее культуре, литературе и истории.

Кулинарная франкофобия
Мне было странно и обидно за Францию, когда здесь, в Америке, разразилась нелепая и комическая, так называемая «кулинарная» франкофобия. Из-за резкой оппозиции Франции американской политике на Ближнем Востоке американцы проявили ответный афронт, выливая в землю прекрасные французские вина, игнорируя рестораны с французской кухней, отказываясь покупать знаменитые французские сыры – камамбер, бри и рокфор, а слово «француз» стало ругательным в американском лексиконе. Вспомним, как  в президентской избирательной кампании 2004 года кандидата в президенты от Демократической партии Джона Керри презрительно обозвали «французом» - за его лицейское образование в Швейцарии.
Франция, которая исчезла со страниц американской прессы и с экранов ТВ, само существование которой американцы демонстративно не замечали, неожиданно снова оказалась в центре внимания. Американскую абсурдную франкофобию как водой смыло, когда в Елисейский дворец, перепрыгивая через две, а то и три ступеньки, взбежал 16 мая 2007 года  новый президент Франции – искрометный, суетливый, слегка карикатурный американофил Николя Саркози, которого французы -  равно сторонники и оппоненты - прозвали «Сарко».
Мания величия и
комплекс неполноценности
23-й президент Французской республики – безусловно, харизматический политик и большой оригинал. Он не перестает  дивить своих сограждан как своими достоинствами, так и недостатками. Впрочем, ругань критиков он всегда воспринимал как лишний допинг в отстаивании своих  взглядов. Саркози еще и потому видится так диковинно, что уж очень не похож на предшествующих ему президентов – от Шарля де Голля, Помпиду, Жискар д’Эстена, Франсуа Миттерана  до Жака Ширака. Все они были в той или иной мере статуарны, помпезны, импозантны. Личные идиосинкразии были сведены к нулю. В ходу были такие  ветхозаветные слоганы, как «Президент и Франция – едины», «Президент - это и есть Франция». И, несомненно, французский президент был внушителен, с устойчивой психикой, презентабелен, высок ростом.
Может быть, именно по контрасту к этому застылому, старомодному имиджу и был избран кипучий, темпераментный, затейливый Саркози. Который запросто выносит свою личную и даже интимную жизнь на всеобщее обозрение. Который невероятно деятелен, инициативен, его энергетизм явно зашкаливает. На посту министра внутренних дел он постоянно разъезжал по стране. Ему поручались самые тяжелые участки работы. Он рвется в дело, как в бой, и очень часто добивается своего.
Саркози очевидно подражает Наполеону. Может быть, и бессознательно, интуитивно. Карикатуры на Саркози в наполеоновском мундире и знаменитой треуголке на голове преследовали кандидата в президенты во всю избирательную кампанию. В самом деле, Саркози разделяет с Наполеоном наполеоновский стиль и комплекс Наполеона. «Я ненавижу тех, кто мне противоречит, ибо я всегда прав», - обмолвился Саркози. Его так и называют: «политический бульдозер». Что касается комплекса «маленького капрала», Саркози и в самом деле низкоросл и очень остро это переживает. Его предшественник Жак Ширак и обе его жены – бывшая и нынешняя – на голову выше его. Чтобы выглядеть выше, Саркози всегда носит обувь с многослойной подошвой и высоким, почти женским, каблуком. На недавней встрече “большой восьмерки” в Японии все заметили, что  жена президента Франции Карла Бруни носит совершенно невозможную для нее, бывшей модели, плоскую обувь без всякого каблука – чтобы угодить комплексующему из-за низкого роста мужу.
Комплексы –
трамплины к власти
Только что вышла на английском языке книга знаменитого французского драматурга Ясмины Реза: «Рассвет, сумерки или ночь: год с Николя Саркози». Реза наблюдала целый год за Саркози во время его избирательной кампании. Она чутко подметила уязвимость Саркози, печально известного своим высокомерием, спесью, бравадой. Она заметила, что он слегка хромает и это скрывает изо всех сил. Что он ростом ничуть не выше десятилетнего сына пожарника, награжденного медалью в годовщину 11 сентября.
В характере Саркози и в самом деле поразительное смешение силы и слабости. Временами он кажется настоящим героем, сильной личностью, мачо-меном. В 1993 году Саркози прославился на всю Францию, когда в должности мэра шикарного парижского предместья Нейи-сюр-Сен он  лично вел переговоры с террористом, взявшим в заложники детей в детском саду Нейи. Затем, не закончив переговоры, Сарко ворвался в школу и под автоматным прицелом выбежал на улицу с малолетним заложником на руках. Здесь он поставил еще один из многих своих личных рекордов: ни один политик за недавнюю историю не рисковал так явно и опасно своей жизнью, как Саркози. А в другое время он поражает своей незащищенностью, слабостью, хрупкостью: это его знаменитая вспыльчивость, приступы гнева, сбой настроения, его уязвимость от бывшей жены Сесилии, его нервный тик.
Комплекс недоростка – не единственная тайная слабость Саркози. Можно сказать, что он с детства напичкан комплексами, которые привык преодолевать и в борьбе с которыми  закалил свой характер и круто самоутвердился. Его отец – венгр, дворянин-протестант с фамилией Шаркёжь, которую  он изменил на французский лад, бежав из Венгрии после прихода туда в 1944 году Советской Армии. По отцовской линии Николя Саркози - француз в первом поколении. Отец бросил семью, когда Николя было четыре года. В своей книге «Свидетельство», недавно переведенной на английский, Саркози пишет, что в детстве не чувствовал себя полноценным французом и страдал от довольно низкого материального положения  семьи, а кроме того не был достаточно сильным, чтобы постоять за себя. Позже он неоднократно подчеркивал, что именно  унижения детства и безотцовщина  сделали из него блестящего политика. Именно отец однажды насмешливо сказал Николя, что тот никогда не станет президентом Франции, потому что такое случается только в Соединенных  Штатах. Изживая комплексы, сметая преграды, подрывая традиции, Саркози развил в себе неуемное честолюбие, высокие амбиции и тягу к власти. Чин президента – это ему хорошая компенсация за  второразрядный статус в юности.
Одержимость любовью
Есть у Саркози одна особенность, которая одновременно привлекает к нему французов и настораживает. Он одержим любовью. В 30-страничной речи, обращенной  к юношеству Франции, он употребляет «amour» 53 раза. Что с этим парнем происходит? – удивляется наблюдающая  его Реза, интеллектуал и скептик. «Любовь – это единственное, чем стоит заниматься, - говорит он ей. – Мне только тогда по душе пейзаж, если я сам в нем с кем-то, кого люблю».
Трезвая, рассудительная  Реза только посмеивается над его наивностью. Но у Саркози любовь – отнюдь не шуточное, а штормовое, всепоглощающее чувство. Плененный любовью, он умудрился  свою книгу «Свидетельство», задуманную как  политический манифест и с подзаголовком «Франция в ХХI веке», переиначить в страстную любовную исповедь, в бесконечные признания в любви к своей тогдашней жене Сесилии. Это еще один – из многих! – рекордов Саркози: он первым из президентов Франции обнажил перед всей страной свою интимную жизнь, первым поведал так искренне и страстно о своих любовных страданиях. Его зацикленность на любви, а также его личное любвеобилие настораживают поклонников и критиков: а вдруг он любит любовь больше, чем политику? Нет сомнений: его интенсивности и мощной энергетики хватает и на то, и на это.
Как он любил Сесилию! Как добивался! – причем дважды. Первый раз он отбил её от первого мужа с пикантными подробностями (это был тот самый муж, которого Саркози в качестве мэра соединил когда-то браком с Сесилией). Но брак Саркози с Сесилией, бывшей моделью и на пол-головы его выше, был непрочен, он принес, кроме любви, много страданий Саркози. Эта драма разворачивалась на глазах всего  Парижа – пока Сесилия не сбежала от мужа к  нью-йоркскому миллионеру. Через несколько месяцев Саркози второй раз вернул Сесилию в семью, но это был вынужденный союз. Саркози вел предвыборную кампанию, и сбежавшая к любовнику жена отрицательно влияла на его президентские шансы.
Многострадальный президент
Скрепя сердце нелюбящая Сесилия согласилась играть роль супруги будущего президента., изредка появлялась на публике с мужем. Вся Франция сочувствовала кандидату в президенты, такому одинокому на избирательных участках при живой жене. Личные отношения этой пары продолжали интриговать общество. Сесилия присутствовала на инаугурации Николя 16 мая, стала первой леди Франции, но недолго удержалась на этом звездном месте – опять сбежала к нью-йоркскому любовнику от мужа, от Елисейского дворца, от славы и привилегий. Из них двоих именно она была настоящей «рабой любви».
В третий раз многострадальный президент Франции за ней не поехал. Политика взяла верх над любовью.Он настоял на срочном разводе, который и состоялся 18 октября 2007 года. Три месяца  у Франции не было первой леди. А потом Саркози совершил свой сенсационный брачный блицкриг, поставивший на уши все мировые СМИ:  через три месяца после развода с Сесилией он представил Франции новую первую леди – красавицу, фотомодель и певицу – итальянку Карлу Бруни. Его стремительный выбор супруги оказался удачным: Франция полюбила писаную красавицу Карлу или Карлиту, как называет жену президент, прежде всего за ее непринужденный и изящный стиль, отвечающий вкусам французов. Случалось и так, что рейтинги популярности Карлы Бруни были выше, чем у президента. Кстати, вот еще один рекорд, поставленный Саркози, - он стал первым президентом, вступившим в брак во время пребывания в должности.
Популярная саркофобия
Но что это? За последние несколько месяцев карьера Саркози испытала головокружительное падение. Этой весной заголовки газет в парижских киосках напоминали отчеты о вскрытии трупа или сообщения о клинических формах заболевания. «Человек с мешками под глазами» - читаем в одной правофланговой газете, которой вроде бы положено поддерживать президента-консерватора. Лицо Саркози скорбно маячит за крупно набранным шрифтом. Другая газета не побеспокоилась даже дать фото лица президента. На ее обложке – просто черный силуэт, намекающий на пропавшего без вести человека: «Франция ищет президента» - зловеще объявляет заголовок. Титул статьи на первой странице еще одной газеты – «Патология». Статья начинается так: «Когда выносят оценку главе государства, обычно спрашивают: «Он хороший президент или дурной»? В случае Саркози следует спросить: « А он вообще-то президент?» Кажется, что каждая журнальная обложка в la belle Франции, каждый уикли и всякий таблоид предлагают все новые свидетельства крушения Саркози.И это при том, что почти все владельцы этих газет – его близкие друзья.
С такими друзьями не нужны враги. Вот мелькнул еще один газетный заголовок: «Николя Саркози улетучился на наших глазах». «Должен он уйти в отставку?» - гадают комментаторы. Многие считают, что должен. Рейтинг популярности президента упал до 30%.  «Саркофобия» устойчиво вошла во французский язык.
Что случилось?  Как этот человек, избранный с солидным перевесом над своей привлекательной соперницей-социалисткой Сеголеной Руаяль всего год назад, пал так низко и так быстро? Он не был замешан в коррупции, как его предшественник Жак Ширак. Он не развязывал войн. Он не сделал ни одного прокола в экономике. Да у него просто не было времени круто свершить хоть что-нибудь. Его проблема – в стиле, а не по существу.
Францию покоробило...
Это во Франции сказано, что стиль - это человек. Саркози в отличие от всех бывших президентов неинтеллигентен. Замечу, что многие из них были также интеллектуалами. Нувориш Сарко в своем поведении и манерах часто вульгарен. Его называют выскочкой, хамом, показушником, американцем, златолюбцем. Он льнет к  богачам и призывает французов обогащаться.  Франция, ценящая в президенте высокий стиль, была неприятно поражена, когда Саркози после года предвыборной президентской гонки отплыл на Мальту на роскошной яхте, одолженной ему на два с половиной дня миллиардером Винсентом Боллоре. Францию также покоробило, когда  новоизбранный президент сразу же повысил себе зарплату на 140% и понизил себе налоги.
Суетливый «живчик», «политическая машина» Сарко, ни минуты не стоящий на месте без дела, кажется, объявил войну французским тонкачествам, маннеризмам и свычаям-обычаям. Он – враг алкоголя, всякого, даже знаменитых французских вин; он покушается на священный двухчасовой обеденный перерыв у работающей Франции с непременными двумя стаканами красного вина. Сарко – прямоговорящий несговорчивый мужик, который рассыпает оскорбления  много легче, чем переваривает их, он собирается спасти Францию от апатии и безделья, замыслил «переделать нацию», страдает манией величия и комплексом неполноценности.
Это он с месяц назад вызвал фурор во Франции, обозвав фермерского работника «несчастным подонком», когда тот закричал: «Прочь свои грязные руки от меня!» В этот момент Саркози приветствовал своих сторонников на сельскохозяйственной тусовке. Он не запнулся ни на секунду и не снял улыбку. Как это не по-президентски, бушевали критики. Жан Ширак, было указано Саркози, однажды нарвался на подобную нелюбезность «Жопа!» - крикнул ему  какой-то мужик. Ширак протянул приветственно руку: «А моё имя, - сказал он учтиво, - Ширак». Вот это класс! – решили многие, годами поносившие Ширака.
Наш человек в Париже
Кем бы ни был этот беспокойный, неуемный президент, он – широк. Он плотно набит всяким. Он очень хочет реформировать Францию – сильно встряхнуть её граждан и резко поднять их работоспособность – и в то же время верит, что  любовь (не индустрия) правит миром. Он может напомнить французам об американцах, а американцам – о французах. Про него можно сказать, что он –«наш человек в Париже». В отличие от предыдущих французских президентов Саркози занимает откровенно проамериканскую (минус война в Ираке) и произраильскую позицию. Даже его враги-гошисты признают, что он – человек дела и хозяин своего слова. Пробыв на посту президента несколько месяцев, он уже успешно осуществил восемь из десятка политических реформ, обещанных им в предвыборной кампании.
У него впереди еще четыре года, чтобы преобразовать страну, которую он обожает со всем наивным и страстным патриотизмом потомка иммигрантов. Так что «несчастный подонок» на сельском митинге еще не должен списывать Сарко со счетов. Как не должны  зачеркивать его ни  европейские СМИ, ни следующий американский президент, ни прежний французский. Кстати, из лидеров “большой восьмерки” в саммите 2008 года в Японии Саркози – самый интересный и перспективный политик.