КАК ИЗВЛЕЧЬ сыр из мышеловки

Эксклюзив "РБ"

Герой стартовавшего в 632 номере «РБ» детектива «Как извлечь сыр из мышеловки» стал невольным свидетелем погони за автомобилем «Мустанг», который, удирая от полиции, врезался в трак. Все пассажиры преследуемой машины погибли. Но перед роковым столкновением из окна была выброшена сумка, которую подобрал наш герой.

Эту завязку будущего детектива мы предложили продолжить нашим читателям.

Из первоначальных четырех версий развития событий, увы, остались только три. Но они кажутся нам вполне жизнеспособными и уверенно набирают обороты на тернистом пути своих героев.

Версию «А» продолжает автор под псевдонимом «Мистер Х».
Подчеркиваем, что «Мистер Х» всего лишь литературно обрабатывает те идеи и сюжетные повороты, которые продолжает нам присылать первоначальный автор этой версии - Майя Леонидова. Без этого направляющего участия продолжение Версии «А» было бы невозможно.
Таким образом, версия «А» пишется в соавторстве «Мистера Х» и г-жи Леонидовой.
Но под одним именем.
Под именем «Мистер Х».

Краткое содержание предыдущих версий:

Версия «А» (автор «Мистер Х»)

Герой, подобравший сумку, обнаруживает в ней мобильный телефон, детскую электронную игру, образцы обивочной ткани, мешок с бижутерией и деньги в сумме около полумиллиона долларов. Понимая, что за сумкой начнется охота, герой втайне от жены, которую он не хочет посвящать во все произошедшее, снимает квартиру и переносит туда содержимое сумки.
Спецслужбы Америки, России и Израиля, начавшие охоту как за самой сумкой, так и за нашим героем, потеряли его след.
Но  охота за содержимым сумки не прекращена.
Она временно перешла из активной фазы в фазу непрерывного наблюдения за ситуацией. Проводится постоянный мониторинг всех необычных, нестандартных ситуаций, которые могли бы что-то подтвердить. Причем никто из специалистов этих ведущих спецслужб мира не знает, в чем и как конкретно должна проявиться эта «необычная ситуация».
Напоминаем, что охота шла за некой вещицей, прибором,  которую российские спецслужбы обозначили как S-5.
Герой выясняет, что «игрушка» - не совсем игрушка.
А кое-что из «бижутерии» - литой «кулончик» из непонятного материала, не совсем бижутерия.  Предполагая, что обе вещи как-то взаимосвязаны, наш герой начинает носить их постоянно при себе.
Параллельно читатель продолжает знакомиться с загадочной историей полковника А.В.Грутова...

ВЕРСИЯ «С» (автор - Михаил Шалев)

Свою версию Михаил Шалев начинает с прилета в Нью-Йорк двух познакомившихся в самолете женщин – двадцатилетней Оли и тридцатисемилетней Наташи. У девушек есть бойфренды. У Наташи – преуспевающий брокер испанец Саймон Дельгадо.
У Ольги – молодой журналист Артем.
В ресторан, в котором сидели  обе пары, нагрянули с проверкой агенты DEA (Департамент по борьбе с наркотиками).
Саймон прячет в принадлежащую Наташе красную сумку с надписью «Marlboro» остатки кокаина и мешочек с бриллиантами. До того, как агенты DEA успевают его проверить, Саймон прячет сумку со всем содержимым в навесном потолке.
Полиция арестовывает всех посетителей ресторана, в том числе и Саймона.
При попытке к побегу Саймона застрелили. Свидетелем убийства Саймона оказывается Артем – бойфренд Ольги. Он успевает даже сделать несколько фотографий окровавленного тела Саймона Дельгадо. Если эти фотографии и рассказ журналиста, ставшего очевидцем полицейского произвола попадет в газеты, - это станет сенсацией. С другой стороны, эта же информация сдобренная фотографиями, но переданная друзьям Саймона, – прекрасный повод для шантажа и торговли с полицией.
Артем стоит перед дилеммой – журналистская слава в случае передачи информации в центральную прессу или оказание услуги криминальному миру, в котором Саймон Дельгадо был далеко не последним человеком.
Перед Наташей – другая задача.
Она понимает, что Саймон успел спрятать сумку, в которую, помимо ее и Ольгиных паспортов, явно успел спрятать и наркотики. Иначе не было бы смысла эту сумку скрывать от полиции.
Наташа идет на огромный риск, и в результате ей удается незаметно вернуть себе сумку, в которой она, помимо документов, ради которых она рисковала, обнаруживает мешочек с бриллиантами...
Что касается Артема, то он встретился с друзьями Саймона Дельгадо.

ВЕРСИЯ «Д»
(автор - Фаина Бенджаминова.)

В этой версии злополучную красную сумку подбирает мужчина по имени Лева, которого его собственная жена характеризует как вечного «маменького сыночка». В сумке, по этой версии, оказались бумажник с кучей кредитных карточек и правами на имя какого-то Чена, блокнот, штук десять дешевых одинаковых женских пудрениц,  ключ, скорее всего, от банковской ячейки или почтового ящика.
Света – жена Левы, энергичная и деловая женщина – случайно обнаруживает, что в пудреницах находится сногсшибательный косметический препарат с моментальным омолаживающим эффектом и запахом, приводящим мужчину в состояние крайнего сексуального возбуждения.
Понимая, что вся охота пойдет за этой косметикой, Света первым делом решает вывести из-под удара своего мужа. Она решает отправить его на время в Кишинев и везет мужа в аэропорт. При въезде на хайвей она сталкивается с другой машиной.
Света успевает спровадить Леву с места происшествия, а сама провоцирует полицейского на свой арест.
Молодой адвокат Арик пытается вытащить Свету из полиции. Сама Света этого не хочет, т.к. понимает, что лучшего места переждать сложившуюся ситуацию ей не найти.
Увы, Арик выясняет, что уже в Кишиневе муж Светы Лева погиб в автомобильной катастрофе.
Света отправляется в Кишинев, достойно хоронит своего незадачливого мужа и возвращается обратно в Нью-Йорк.
Ее уже ждут.
В аэропорту Кеннеди Светлану встречают два респектабельных джентльмена. Один из них, Грег, – глава службы безопасности некой компании...

Вот, уважаемые читатели, так выглядят версии нашего детектива. Как они будут развиваться дальше, зависит только от самих авторов и от вас - в том случае, если вы захотите дополнить и продолжить их.  Напоминаем, что вы, как и прежде, можете ввести новую версию или дополнить и продолжить существующие с любого места. Ваши варианты развития сюжета вы можете присылать нам по электронной почте: rusbazaar@yahoo. com или в обычном почтовом конверте по адресу:
224 Kings Highway, Brooklyn, NY, 11223

Версия А

Продолжение. Начало версии “А” см. в № 632-638

На следующее утро я с кулоном на шее и игрушкой в кармане отправился на работу. Повернул с 86 Str. налево, на Бей-парквей, и сразу же услышал за собой вой полицейской сирены. Засек, гад!
По идее поворот налево здесь запрещен, даже знак висит, но и я сам, да и все, кому надо, всегда поворачивают. Сто раз проходило, а вот сегодня...
Ладно, может, уболтаю его.
Ага, такого уболтаешь...
Выходит громила в форме с непроницаемо каменной рожей и на ходу вытаскивает книжку с тикетами. Сейчас влепит по самое не хочу.
- Сорри, сэр! И на своем, только мне одному понятном английском пытаюсь убедить его, что спешу к врачу и каждая минута промедления чревата для меня мучительной смертью.
О Боже! На лице у полицейского смесь сочувствия с готовностью отдать за меня свою жизнь. Разумеется, он все понимает и просит извинить его за то, что невольно задержал меня на пару минут. Предлагает включить сирену и чтобы я ехал за ним без остановки на «факенных светофорах».
- Благодарю за понимание, сэр! Не стоит нарушать, я почти приехал! Еще раз благодарю, сэр!
Вот и думай плохо о людях. Встречаются и среди полицейских доверчивые люди с мягким и отзывчивым сердцем.
Удачно начатый день – удачно и продолжится!
На работе буквально двумя фразами сумел убедить шефа поставить в текущий номер две статьи. Они были насмерть зарублены еще месяц назад. Если совсем честно, то материалы явно сыроваты, но уж больно не хотелось сегодня искать тему, набирать факты, да и вообще настроение не рабочее.
Таким образом, осталось только добить то, что было начато накануне, и... свободен!
Всего три часа дня. Свобода - это, разумеется, прекрасно! Если знать, как ей воспользоваться...
Еду на свою «подпольную хату». Нужно еще раз внимательно покопаться в барахле, и если ничего нового, то все – в гарбич, в мусорку!
Целый час еще и еще раз, миллиметр за миллиметром осмотрел все, что осталось непроверенным, непрощупанным, необнюханным...
Все чисто, никаких пометок, цифр, значков.
Ничего такого, что могло бы намекать на информацию.
Шмотки и уже ненужный дисплей (номер кода включения игрушки записан в надежном месте!) – в черный гарбичный мешок. Пластмассовую бижутерию – туда же.
Взял из загашника еще одну пачку баксов и – в машину.
По дороге закинул мешок в мусорный контейнер около какого-то дома.
По дороге заезжаю к Гарику, к  своему дружку. У него, как всегда, что-то «вот-вот наклевывается» и «не сегодня завтра все сдвинется с мертвой точки».  Он – классный парень и неоднократно выручал меня в самых сложных ситуациях.
Говорю ему, что совершенно неожиданно получил гонорар за давно, еще в Москве сделанную работу. Я уже и надеяться перестал на то, что мне заплатят, а тут прилетает мужик из Москвы и передает мне бабки.
Так что легко могу одолжить червонец.
- Это что, на бутылку пива? – спрашивает Гарик.
- Червонец – в «штуках баксов» – десять штук - отвечаю и бросаю на стол пачку денег.
- Ну, ты даешь...  Я же не знаю, когда верну...
- Когда сможешь, тогда и вернешь...  Не подеремся.
- Ты даже не представляешь, насколько это сейчас кстати. У меня тут наклевывается нечто и позарез были необходимы хотя бы парочка тысяч.
Поболтали еще немного, выпили кофе, и что-то стукнуло мне в башку. Я начал плести ему какую-то полную чушь о том, как я в молодости... охотился на диких кабанов. Если честно, то я даже никогда не читал о такой охоте.
Надо знать Гарика. С его скепсисом по отношению к моим рассказам. А сейчас ни с того ни с сего поверил! Еще и восхищался моей смелостью! (Я ему для пущей «достоверности» наплел, что кабан оказался живучим и мне пришлось его заколоть кинжалом)
Вот такой, странно-удачливый денек сложился.
Но самое интересное произошло к концу дня. Около шести вечера я надумал сходить на пляж, окунуться. Все эти дни стояла невыносимая жара - где-то под сорок градусов по Цельсию. Вода за эти дни должна была прогреться.
Вообще-то вода на нью-йоркских пляжах холодноватая. Атлантика - это не Каспий. Поэтому я предпочитаю загорать. Забегу на несколько минут в воду, а потом на песочек, впитывая в себя солнце.
Народу на брайтонском пляже – тьма! И загорают, и плещутся. Захожу в воду. Б-р-р! Какая холодрыга! Нет, сначала погреюсь.
Плюхаюсь на песок, ногами к воде, а лицом к вышке-насесту, на котором скучает парочка спасателей.
Вдруг вижу, что спасатели, как-то засуетились, приподнялись, что-то рассматривают в бинокль. Поворачиваюсь и вижу, как все выходят из воды. Поеживаются и плюхаются на песок.
За пару минут в радиусе 500 метров в воде ни человека. А чуть подальше как будто ничего и не произошло, все в воде. Может, акула или медузы какие-то? Поднимаюсь, захожу по колено в воду. Как будто ничего необычного. Краем уха слышу, как какая-то тетка объясняет своей соседке по расстеленному на песке полотенце, что с утра вода была просто прелесть, а теперь что-то резко похолодала...
Ныряю, через минуту привыкаю к температуре. Вода – сказочная! Чуть прохладная, освежающая, то, что надо! С удовольствием плыву вдоль берега. Интересно, повредит ли вода кулончик? Нет, наверное. А если и повредит – черт с ним! Все равно не знаю, что это такое.
Народ стал возвращаться в воду. Так же активно и организованно, как буквально несколько минут назад вылетал из моря, как ошпаренный.
Да, Брайтон есть Брайтон... Умом его не поймешь. Его можно либо любить, либо ненавидеть. Вылез, обсох, добрался до машины и поехал домой.

Из нигде не опубликованных записок «хлебника» Грутова А.В.
(«хлебник» - жарг. Человек, делящий хлеб, вместе питающийся в местах лишения свободы. Степень максимального доверия друг к другу.)

Годы бежали быстро. Наступила и для Грутова пора принимать решение – оставаться и дальше работать в Системе или ... уходить на пенсию. Была осень 93-го. Что происходило в это время в стране – известно каждому. Грутову было известно в сотни раз больше. Он подал рапорт на увольнение. Его не отпускали. Убеждали, уговаривали, настаивали.Эта канитель тянулась почти два года. И в январе 1995 года он стал пенсионером, ветераном Вооруженных Сил.
Пенсию ему назначили большую. Очень большую, больше, чем у генералов с двумя, а то и с тремя звездами на погонах. Да и было за что. Из прожитых к моменту выхода на пенсию 53 лет у него с учетом восьми лет “полевых”, засчитанных год за три, оказалось 50 лет службы в Вооруженных Силах. Все эти 8 лет полевых – не просто восемь лет службы. Эти восемь лет ежедневного, ежеминутного хождения по самому краю острия той косы, с которой принято изображать смерть. Все эти годы он воевал, утверждая и насаждая режимы, угодные партии и правительству СССР в силу различных не всегда ему ведомых причин.
На его парадном мундире, который и надевал-то он всего несколько раз в жизни и который хранил вместе с его орденами, книжками в Управлении, были два ордена Ленина, два ордена Боевого Красного Знамя, орден Красной Звезды да еще три за безупречную службу в Вооруженных Силах. Еще было около полутора десятка различных медалей. Он их даже не считал.
Оформив увольнение, получив все положенные документы и огромную сумму “выходного пособия”, он надел свой парадный мундир офицера ВМФ (с таким же успехом это мог быть мундир ВВС, бронетанковых сил, ракетных войск. В свое время он предпочел ВМФ. Офицером ВМФ и числился официально, им же и вышел на пенсию.). Несколько рядов наград, кортик, щегольская фуражка с крабом преобразили его до неузнаваемости. Еще днем, прощаясь с сослуживцами на организованном в его честь фуршете, он позвонил матери и попросил вечером обязательно быть у него дома. Служебную машину он велел остановить прямо в центре. Дальше, до дома, шел пешком. Впервые в жизни Грутов шагал по вечерней Москве в форме. Шинель скрывала его награды, непривычно била по ногам... Машинально откозыревая отдававшим честь встречным офицерам, он не спеша приближался к дому. Прямо у метро, недалеко от своего подъезда купил огромный букет цветов. Пряча за ним лицо, не пользуясь ключом, позвонил в дверь. Дверь открыла дочка и, не узнав сразу, спросила: Вам кого?
– Вот так и приходи домой, - проворчал Грутов, - родная дочь не узнает... Дочка ойкнула и, отступив на шаг, прошептала...: “Ну, папка, ты даешь...” И заверещала: “Мама, бабушка, идите сюда, посмотрите на папу!” Грутов быстро скинул шинель, поправил кортик и, замирая от ощущения удавшегося эффекта, вошел в комнату...
Мама и Таня с непониманием смотрели на него. Да и было на что посмотреть. Специально сшитый лучшим портным мундир из генеральского сукна сидел как влитой, грудь переливалась орденами и медалями, сверкали галуны, кортик у левого бедра завершал и без того впечатляющую картину.
- Семен, что это, - спросила мать, - что за маскарад?!
Грутов, улыбаясь, молча положил на стол все документы: орденские книжки, удостоверение – все, что отныне подтверждало и легализовало его жизнь. Таня и дочка, мама отбирали друг у друга, читали все это, охали, ахали и, наконец, повисли на нем все сразу. Чуть успокоившись, начали накрывать на стол.
Расспросы и объяснения были уже за столом. Грутов не вдавался в детали. Отвечая на вопросы об орденах, говорил: “Это за работу на Юге, это за некие дела на Востоке, это за работу в Европе и т.д. Все детали – лет этак через десять, если буду писать мемуары...”

Продолжение версии “A” в следующем номере

Версия С

Продолжение. Начало версии “C” см. в № 632-638

Михаил Шалев
Хуан и Антонио не первый день наблюдали за квартирой, которую сняли Ольга с Наташей. На самих девушек им было глубоко наплевать, но раньше здесь жил некий Аарон Шуров, выходец из Узбекистана, имевший хорошие и обоюдовыгодные связи с поставщиками небольших партий кокаина. Сам Аарон ничем не торговал, а служил своеобразным перевалочным пунктом между поставщиком и бригадирами уличных «пушеров» – розничных продавцов наркотиков.
Кокаин – товар дорогой и редкий. Редкий для пушеров, промышлявших в основном травкой и героином. Кокаин – он для людей солидных, состоятельных.
Хуан и Антонио – не из таких. Обычные рядовые пушеры. Просто однажды один из постоянных клиентов попросил их раздобыть парочку грамм «коки» для своего босса. Хуан – человек дисциплинированный, знает, чем кончается несанкционированная самостоятельность в подобном бизнесе. Доложил бригадиру, тот позвонил кому-то и сказал Хуану, что к нему подойдет один «русский», которому можно доверять.
Через пару дней Аарон передал Хуану небольшой пакетик. Антонио - верный дружок Хуана, проследил Аарона до самой квартиры. Антонио удалось заметить, где Аарон хранит «товар». В мощный армейский бинокль было прекрасно видно, как Аарон сдвигал одну из досок подоконника и что-то доставал оттуда. Дураку понятно, что, кроме «товара» и баксов, прятать Аарону было нечего. С тех пор дружки следили за жилищем Аарона в надежде гробануть хату со всем содержимым. Понятно, что Аарон не стал бы обращаться в полицию. Но парням не повезло. Сначала Антонио угодил в полицию за драку и отсидел 16 недель, день в день. Не успел выйти, как Хуан, захлопывая багажник своего «Мустанга», сильно повредил руку. А потом они узнали, что у Аарона случился сердечный приступ и он умер прямо за столиком одного из  ресторанов Брайтона. Когда дружки вернулись к наблюдению за квартирой, там уже жили Наташа с Ольгой.
В этот вечер, когда Наташа после всего пережитого за день уснула мертвым  сном, Хуан решил, что самое время забрать спрятанный в подоконнике товар – невостребованное «наследство» покойного Аарона. Девушка была дома одна, и если даже она и проснется, то справиться с ней – не биг дил! Антонио должен был сидеть за углом в машине с включенным мотором и ждать.
Пожарная лестница проходила рядом с окном, за которым спала Наташа. Забраться по лестнице на третий этаж и снять защитную сетку было делом пары минут. Подняв окно, Хуан мягко и бесшумно как кошка залез внутрь.
Первым прервал молчание пожилой человек в кипе, которого Сержио представил как реба Лестера.
- Я хочу поблагодарить Артема за его мужество и честность, - начал реб Лестер. - Не каждый отважился бы конфликтовать с полицией ради справедливости. И потом, зная Саймона, – мир праху его, –  он не стал бы дружить с кем попало, понимаю, что вы, Артем, человек глубоко порядочный и надежный. Поэтому у меня к вам, помимо выражения всеобщей признательности, имеется некое деловое предложение.
Артем молча наклонил голову. Все присутствующие с подчеркнутым вниманием слушали Лестера.
 - Я прекрасно понимаю, что сенсационный материал для журналиста - это не просто деньги и не только деньги! Это – имя, это - перспектива, это – возможность подняться на следующий уровень! Не спорьте и не скромничайте! У вас, у русских, говорят, что   если нет счастья, то может помочь несчастье.  Хе-хе-хе. Надо признать, что гибель Саймона может здорово помочь вам устроить свое будущее. Не скрою, что и нам тоже.

Продолжение версии “С” в следующем номере

Версия D

Продолжение. Начало версии “D” см. в № 632-638

...Название этой компании я где-то  слышала краем уха. Не помню, где и когда, но слышала. Что-то связанное с химией...
- Ну и что? – спросила я. - Какое это имеет отношение ко мне?
- Ровным счетом никакого, - приятно улыбаясь, ответил Грегори. Но может в перспективе иметь весьма прямое отношение. Я прошу уделить мне несколько минут вашего драгоценного времени, и вам сразу же все станет ясно.
- Слушаю вас ответила я - и отхлебнула кофе.
- Прежде всего мои глубочайшие соболезнования по поводу трагической смерти вашего супруга. Нелепая смерть...Кстати, ваша версия причины его панического вылета в Кишинев... ну, то, что вы рассказали вашему адвокату, как его?.. Арье, кажется... Любовница и все такое... Неплохо придумано! Поздравляю вас, г-жа Борщева.
- Почему придумано?! - я возмущенно вскинула брови и собралась встать и уйти.
- Не сердитесь на меня, Бога ради! Поверьте, что я от всей души восхищаюсь вашей незаурядной выдержкой! Если бы наши сотрудницы обладали каплей вашего таланта, я был бы на седьмом небе от счастья! Вы, Светлана, не просто красивая женщина, вы – умная женщина!
    Это – не комплимент, это – констатация!
- Я не сержусь, мистер...
- Карминер. Лучше – просто Грегори, Грег.
- Я не сержусь, Грег. Я, скорее, недоумеваю...       Вы встречаете меня в аэропорту после тяжелого многочасового перелета, после кошмарной недели в Кишиневе, похорон мужа... Не даете мне не только прийти в себя, но, пардон, даже забежать в дамскую комнату, и сразу намекаете на то, что я «придумала какую-то версию» для своего адвоката... Согласитесь, Грег, что подобные методы ведения беседы с измученной женщиной как-то не вяжутся с моими представлениями об истинном джентльмене...
Грег на секунду пристально взглянул мне в глаза, поднялся и поклонился.
- Извините меня, Светлана. Вы совершенно правы. Я был бестактен и вел себя как невоспитанный чурбан. Еще раз простите. Вас сейчас отвезут домой, отдохните, а завтра где-то около полудня я с вашего разрешения перезвоню вам, и мы договоримся о встрече. Не возражаете?
В первый раз за все эти кошмарные дни я искренне улыбнулась и согласилась на предложение Грега.
Виктор Шаб подхватил мою сумку, и через мгновение я уже садилась в лимузин, который поджидал у выхода из зала ожиданий.
Остановка автомобилей в этом месте категорически запрещена. Судя по тому, что дежуривший у машины полицейский в ответ на кивок Виктора откозырял ему и отошел в сторону, я поняла, что мои новые знакомые, люди весьма влиятельные... 

Еще через час я уже лежала в своей ванне и наслаждалась мелодией Дебюсси, лившейся из старенького магнитофона, специально стоящего на полочке исключительно для меня.
Не знаю, кому как, а мне лучше всего думается в ванне. И обязательно под Дебюсси. Говорят, что Архимед тоже один из своих законов открыл в ванне. Это нас где-то роднит...
(Да, чуть не забыла, во время моего отсутствия в квартиру никто не заходил.
На коробке, в которую я уходя бросила пудреницы и все остальное, так и валялся сброшенный мной халатик...)
У меня давно выработалась привычка анализировать прошедший день. Смотреть на все произошедшее за день с двух ракурсов – сквозь розовые очки и сквозь очки черные. Причем начинать всегда с черных.
Вот и сейчас, прокручивая в уме сегодняшнюю встречу с Грегом и Виктором, я все раскладывала по полочкам:
- Итак, они меня вычислили. Это – однозначно. Тупо упираться, мол, ничего не знаю ни о пудреницах, ни о самой сумке со всем остальным барахлом – бессмысленно и глупо. Есть два варианта: первый – утверждать, что Лева все забрал с собой, и я понятия не имею, где все это сейчас находится. Но это полный идиотизм! Для чего ему увозить дешевые китайские пудреницы, которым красная цена пара долларов за штуку?
    Получается, что я знаю, что находится внутри  этих пудрениц, несмотря на всю респектабельность Грега, вытянуть из меня всю информацию несложно. Понятно, что сам Грег пытать меня не станет, но не сомневаюсь, что у него есть люди для подобной «работы». Следовательно, вариант «я у мамы дурочка» не проходит.
- Второй вариант...  Я все знаю, я специально отправила Леву с пудреницами подальше, чтобы в Штатах и духу их не было. Цель? Подождать, пока утихнет шум, самой перебраться в Кишинев и уже там раскрутить бизнес «омоложения элиты». Но Лева погиб, и я теперь в отчаянии! Я не знаю, ни где эти пудреницы, ни что мне теперь делать...
Что ж, это может сработать...                              Если я правильно все сыграю...
- Третий вариант... Я признаюсь, что отправила Леву от греха подальше как самое слабое звено в цепочке «Лева-сумка-пудреницы-я сама-грядущие перспективы». Пудреницы спрятаны настолько надежно, что никто и никогда, кроме меня самой, до них не доберется. Естественно, мне нужна компенсация, очень серьезная компенсация, если я соглашусь все вернуть...
Нет! Все это полная ерунда! Это Грег со своей кодлой, достаточно серьезные люди, для того чтобы держать их за полных лохов. Им достаточно отловить меня в любом месте, вколоть что-то вроде «сыворотки правды», все забрать, а я сама нужна им как прошлогодний снег. Авария, катастрофа или просто исчезла с концами...
Ладно, утро вечера мудренее! Посмотрим, как поведет себя завтра Грег...

Проснулась я на, удивление, рано. Времени до 12 часов было навалом, и я два часа отдраивала квартиру. За то время, что я мучалась в Кишиневе, на мебели образовался слой пыли, да и вообще я завершила все, что последнее время откладывала на потом.
Потом – под душ, легкий макияж...
Стоп-стоп-стоп!
Кто его знает, как сложится моя жизнь после этой встречи.
Погибать - так с музыкой!
Я решительно села перед зеркалом и, едва прикасаясь спонжиком к пудре, чуть-чуть припудрила лицо.
Полное впечатление, что мне плеснули кипятком в лицо. Тот же самый эффект...
Через несколько минут на меня из зеркала смотрела другая женщина.
Нет, не женщина, девушка, неизмеримо прекраснее, чем я сама.
И опять не так. Это, конечно, была я...
Но какая!!! Мраморно гладкая, как бы светящаяся изнутри кожа, нежная как... Я даже описать не могу, какая...                               Банальное сравнение с лепестком розы? Фи! Лепесток розы показался бы грубой дерюгой в сравнении с тем, что ощущали мои пальцы, прикасаясь к коже лица...
Я машинально коснулась кончиками пальцев своих губ. И... решилась...                                                            Тем же спонжиком, которым припудривала лицо, слегка коснулась губ и приготовилась перетерпеть боль.
Ха! Перетерпеть... После того, что я испытала, мне теперь не страшна ни одна пытка. У меня чуть глаза не вылезли от боли.
Но эффект! Еще почище, чем на лице...
Губы налились и чуть припухли, точеный контур, цвет – непередаваемый...
Я сидела и завороженно любовалась собой. Даже не собой, я не воспринимала свое отражение в зеркале, как себя самое. Я любовалась красотой, которая удивленно и чуть испуганно смотрела мне в глаза из зеркала.
Ровно в 12.00 раздался звонок.
- Светлана? Доброе утро! Это – Грег. Я хочу пригласить вас на ланч. Машина ожидает вас у подъезда...

Продолжение версии “D” в следующем номере