КАК ИЗВЛЕЧЬ сыр из мышеловки

Эту завязку будущего детектива мы предложили продолжить нашим читателям.

Поначалу «экспертно-следственная группа» отобрала ЧЕТЫРЕ версии-продолжения, но, увы, одна из них, автором которой был читатель Матвей Куницын, «впала в кому»... Мы не получили от Матвея продолжения сюжета и остаемся в неведении о дальнейшей судьбе как самого героя, так и о том, что же произошло с теми, кому принадлежали ДВЕ ПРАВЫЕ отрезанные кисти. Хочется верить, что Матвей Куницын просто ушел в творческий отпуск и скоро вернется на наши страницы. Тем не менее повторяем, что любой из вас, дорогие читатели, может продолжить эту версию.

Еще одна новость:

Мы получили письмо от автора Версии «А» Майи Леонидовой:

Уважаемая редакция!
Когда я впервые прочла «завязку сюжета» детектива «Как извлечь сыр из мышеловки» и предложение редакции попробовать продолжить этот детектив, дав свой вариант развития сюжета, - «загорелась» сразу!
Но не успела к следующему номеру - меня опередила Людмила Барнстейбл. Однако в дальнейшем редколлегия «РБ» или, что скорее всего, созданная редакцией «следственная группа», предпочла мой вариант развития событий. Не скрою, мне это очень польстило. Правда, то, что я написала САМА, и то, что прочла в газете под своим именем, сильно отличалось...
Благодарю за то, что вы трепетно сохранили все идеи и перипетии предложенного мною развития сюжета. Но   стиль, манера изложения были намного сильнее, эмоциональнее, я бы сказала, «литературнее», чем я смогла бы написать.
Я – не литератор и даже не филолог по образованию. Я обожаю читать детективы, но писать на таком уровне просто не в состоянии. Мне просто совесть не позволяет перед знакомыми соглашаться на авторство глав, написанных не мною, хотя, повторяю, по моей идее.
Убедительно прошу редакцию «РБ» в дальнейшем ставить под версией «А» имя реального автора. Со своей стороны, обещаю посылать вам свои соображения, идеи  и мысли по поводу развития сюжета в ставшей мне родной версии «А». Буду рада, если они покажутся интересными.

С искренним уважением
МАЙЯ ЛЕОНИДОВА
(полуавтор Версии «А»)
Что ж, уважаемая г-жа Леонидова, отпираться бессмысленно - мы действительно подвергли вашу версию литературному редактированию. Один из наших журналистов, который «подсел» на ваши «сюжетные виражи», взял на себя труд внести некоторые не противоречащие развитию сюжета коррективы. Но, как вы правильно заметили, правки относились исключительно к стилю, а все ваши идеи и сюжетные находки были сохранены в их первозданном виде. Надеемся, что вы продолжите наше сотрудничество.
А пока... Выполняем ваше пожелание - все последующие публикации так удачно начатой вами версии будут идти под именем «МИСТЕР Х». Таково пожелание нашего сотрудника.
Редакция просит откликнуться первого автора Версии «D» Людмилу Барнстейбл и автора Версии «В» Матвея Куницына. И намерена вручить им ПРИЗЫ (достаточно ценные во всех отношениях...)

Краткое содержание предыдущих версий:
Версия «А».
Герой, подобравший сумку, переносит ее домой и обнаруживает в ней мобильный телефон, детскую электронную игру, образцы обивочной ткани, мешок с бижутерией и деньги в сумме около полумиллиона долларов. Понимая, что за сумкой начнется охота, герой втайне от жены, которую он не хочет посвящать во все произошедшее, снимает квартиру и переносит туда содержимое сумки. Параллельно спецслужбы Америки, России и Израиля начинают охоту как за самой сумкой, так и за тем человеком, к которому она попала, т.е. за нашим героем. Охотятся за некой вещицей, которую российские спецслужбы обозначили как S-5. Герой выясняет, что «игрушка» - не совсем игрушка. А кое-что из «бижутерии» - не совсем бижутерия. Попутно читатель начинает знакомиться с загадочной историей полковника А.В.Грутова...

Версия В.
Герой забирает сумку и перекладывает ее в багажник своей машины. По дороге он попадает в пробку, вызванную дорожным инцидентом, и, пользуясь вынужденным «простоем», открывает сумку и обнаруживает в ней... ДВЕ ОТРЕЗАННЫЕ РУКИ. Герой осматривает страшное содержимое сумки и обнаруживает на одной отрезанной руке два дорогих перстня, а на другой - татуировку «In memory of Joe Rizotto 1940 – 2005». В это время в новостях по ТВ сообщают, что в разбившемся «Мустанге» обнаружена крупная партия кокаина. Герой понимает, что крепко влип. Проверяя автоответчик своего мобильника, он обнаруживает две записи: жена сообщает, что его ищет полиция, и советует не возвращаться домой; вторая запись, сделанная всего через 12 минут, - это угрозы неизвестного, который сообщает, что жена героя похищена и если он не вернет содержимого сумки, жену возвратят по частям. Перепуганный герой едет на встречу, чтобы вернуть сумку со всем, что в ней находится. На месте встречи такси, на котором он приехал, обстреливают, водителя убивают, а самого героя избивают до потери сознания. Очнувшись, он обнаруживает себя в комнате прикованным к стулу в обществе... четырех полицейских. Один из полицейских приказывает застрелить нашего героя...

Увы, на этом версия обрывается... Ждем продолжения...

ВЕРСИЯ С.
Свою версию Михаил Шалев начинает с прилета в Нью-Йорк двух познакомившихся в самолете женщин – двадцатилетней Оли и тридцатисемилетней Наташи. Подруги сняли в Бруклине одну квартиру на двоих и нашли себе работу. Оля – в редакции русскоязычной газеты, а Наташа стала танцовщицей в стриптиз-баре. У девушек появились бойфренды. У Наташи – преуспевающий брокер испанец Саймон Дельгадо. У Ольги – молодой журналист Артем. В ресторан, в котором сидели  обе пары, нагрянули с проверкой агенты DEA (Департамент по борьбе с наркотиками). Саймон прячет в принадлежащую Наташе красную сумку с надписью «Marlboro» остатки кокаина и мешочек с бриллиантами. До того как агенты DEA успевают его проверить, Саймон прячет сумку со всем содержимым в навесном потолке. Полиция арестовывает всех посетителей ресторана, в том числе и Саймона с обеими подругами. При попытке к побегу Саймона застрелили.

Вот, уважаемые читатели, так выглядят версии нашего детектива. Как они будут развиваться дальше, зависит только от самих авторов и от вас - в том случае, если вы захотите дополнить и продолжить их.  Напоминаем, что вы, как и прежде, можете ввести новую версию или дополнить и продолжить существующие с любого места. Ваши варианты развития сюжета вы можете присылать нам по электронной почте: rusbazaar@yahoo. com или в обычном почтовом конверте по адресу:
224 Kings Highway, Brooklyn, NY, 11223

Продолжение. Начало версии “А” см. в № 632-636

Мистер X

Да, игрушечка непростая. И, скорее всего, не игрушечка вообще. Интересно, что это такое и как это действует?
Кроме клавиатуры, при помощи которой я догадался ввести шифр-код, ни одной кнопки. Может, существует еще какой-то набор цифр, после которого она «заиграет»?
Наученный опытом, буквально крошу на тонкую лапшу, чуть ли не шинкую каждую картонку, на которой наклеены образцы тканей. Сквозь лупу рассматриваю каждую ворсинку этих образцов.
Н-И-Ч-Е-Г-О!
Но ведь так не бывает!
Если приборчик заряжен, он должен работать. Если должен работать, то это должно как-то проявляться. Если это должно проявляться, это должно быть заметно!
Если те, кому все это принадлежало, специально разделили сам прибор и код его зарядки, да еще и замаскировали под дурацкий дисплей с тканями, то...
Разделили! А, может, разделили не на две части, а на три, четыре?
Что там еще было в сумке? Телефон? Про него можно забыть. Поломан и выброшен. Так что даже если на нем (или в нем?) что-то и было – теперь уже не узнаешь.
Старые шмотки? Маловероятно. Бижутерия? Надо посмотреть повнимательнее...
В течение часа с лупой в руках, бусинка за бусинкой, осмотрел все. Чуть ли не на зуб пробовал. Обычная пластмассовая пляжная бижутерия. Одну бусинку-шарик, показавшуюся мне подозрительной, даже расколол. Молотка не нашел, так я ее дверью расколол. Как орехи в детстве.
Теперь за стеклышки, за такие же бусы-серьги-кулоны, но из цветного стекла. Некоторые даже «огранены под бриллианты». Посмотрим-посмотрим.
Вот, кстати, этот кулончик сине-голубого цвета в виде глаза. Такие продаются в «99 cents» от сглаза... Непонятно, кулон это или брелок? Что-то в нем такое необычное... Не могу понять что.
Сквозь лупу смотрю – кулон как кулон. Полностью литой, стекло или пластик какой-то прозрачный... Но что-то в нем не то...
Точно! Он пару минут назад, когда я только взял его в руки, был сине-голубым, а теперь скорее отдает бирюзой.
Он же лежал под ярким светом! Точно также, как и сама игрушка!
Значит, «кулончик» тоже зарядился? Что же это может быть? Своеобразный «пульт управления» или что-то другое?
Чего только я с этим кулончиком ни делал: клал на игрушку, под игрушку, приближал, удалял, постукивал, тер, как Аладдин свою лампу – все без толку. У меня аж голова разболелась...
Нет, необходимо расслабиться, переключиться на что-нибудь другое, потом подумаю. Сейчас все равно ни на что дельное я не способен.
Отделяю игрушку с кулончиком от всего остального, прячу как можно дальше и - на воздух. Куда-нибудь, где можно и кофе попить, и сигарету выкурить и ни о чем не думать хотя бы часик. На бордвок.

Из нигде не опубликованных записок «хлебника» Грутова А.В.

Грутова арестовали ночью. Знали, кто он! Приехало их очень много, человек 12-15! Видимо, предполагали, что он окажет сопротивление. А он бы мог. Но сопротивления не было. Только когда ему слишком нагло пытались засунуть наркотики в носок. (Это ему-то, пятидесятилетнему человеку, боевому офицеру!) Грутов отработанным десятилетиями приемом отшвырнул двоих в штатском и, схватив стул, одним движением превратил его в щепки, ударив кого-то из наиболее ретивых оперативников. Результат, как позже он узнал из протокола, – несколько сломанных ребер, «вдавленная травма черепа и деформация нижней части челюсти». На этом все кончилось. Не хотелось слишком буянить в квартире, пугать жену. Остаток ночи - милицейская клетка в каком-то отделении милиции.
За ужином он чуть выпил и, может быть, поэтому особенной боли не чувствовал. Да и давно научился не реагировать, не принимать в расчет такие мелочи, как боль. Он даже умудрился, несмотря на наручники, которые с него не сняли даже в клетке, подремать пару часов на узкой отполированной тысячью задниц скамье. Рядом копошились, переговаривались, курили какие-то люди, даже один черный откуда-то затесался.
Грутов воспринимал всю эту обстановку краешком сознания. Как автомобилист, подсознательно фиксирующий мелькающие на тротуаре лица. Он думал... Вернее, даже не думал - для «думать» не хватало информации, он методично расставлял по полочкам немногочисленные факты.
При аресте ему ничего не предъявили. Почему? Не было чего предъявлять или просто решили повременить? Чтобы не знал чего ожидать? А может, действительно недоразумение? Менты в Москве озверели после всех этих взрывов – хватают любого.
Маловероятно... Знали, кого берут! Недаром же их понаехало черт-те сколько.
Но с другой стороны - почему милиция? ФСБ - это было бы понятно, уже было. Но милиция?!
 «Ладно, - подумал Грутов,- ну их всех к чертям! Поживем - увидим».
И по многолетней привычке приказал себе уснуть.
 Утром Грутова вызвали на первый допрос.
«Милиция совсем обнищала кадрами, - усмехнулся он, увидев следователя, - только корейца-молокососа мне еще не хватало».
 Как положено, допрос начался с анкеты. Когда дошли до пункта: «Есть ли правительственные награды?», Грутов перечислил все, чем был награжден и что помнил. Он сам порой сбивался, когда пытался вспомнить все свои медали. Ордена - другое дело. Ордена он помнил. Когда и за что. Особенно - за что.
Следователь округлил глаза:
- Вы это серьезно?
И совсем по-детски спросил:
- Настоящие?
-Нет, тряпочные, - усмехнулся Грутов.
 - А адвокат у вас есть?
- Нет. Пока нет. Но если понадобится, то будет. В чем конкретно меня обвиняют?
- Подозревают, - поправил следователь, -  обвиняемым станете после предъявления обвинения. А адвокат вам понадобится обязательно. Вы подозреваетесь в убийстве двух человек. Двух женщин. Пока двух. Будете говорить?
- О чем? - машинально спросил ошарашенный Грутов. «О каких убийствах, о каких женщинах? Совсем ошалели!» - подумал он.
- Об убийстве и жертвах это вы должны рассказать. Убивали-то вы, а не я, - произнес следователь.
И продолжил:
- Чистосердечное признание...
-Знаю, знаю, - перебил Грутов, - облегчает душу и увеличивает количество звездочек у следователя. Читал, слышал. А если серьезно, в чем дело? Вы же сами понимаете, что убийство - это несерьезно. Это даже не ложь, это - глупость! Просто кому-то понадобилось, чтобы я оказался здесь.
- Не знаю, не знаю, - пробормотал следователь, - у меня акт вашего задержания, протокол обыска, осмотра места происшествия. Будем работать.
“Работай, - подумал Грутов,- ты наработаешь”.
- Я не расслышал вашей фамилии, - добавил он, - представьтесь, пожалуйста.
- Пак, капитан юстиции Пак.
- Так вот, капитан юстиции, - четко и раздельно Грутов цедил слова, - я считаю все произошедшее в лучшем случае -  недоразумением, в худшем - чьей-то провокацией, причем неумной. Больше без адвоката прошу меня не вызывать. Отвечать на вопросы не стану. Вот телефон моего адвоката, - Грутов назвал номер телефона своей старой знакомой. Она лет сорок работала адвокатом и вела особо сложные и запутанные дела.-   Будьте любезны, сообщите ей о моем аресте.
 - Задержании, - поправил Пак.
- О задержании, - продолжил Грутов, - и передайте просьбу связаться со мной, женой и представлять мои интересы в вашей конторе.
- Разумеется, - поспешно согласился Пак. И со слабой надеждой добавил:
- А может, не стоит упрямиться, ведь дело-то настолько ясное, что его уже сейчас можно передавать в суд. По сути, все уже доказано. И пальчики ваши, и свидетели, и другие улики. Остальное - дело времени. Лучше бы вам самому все рассказать.
“А вот тут ты прокололся, - мысленно усмехнулся Грутов, - отпечатков у меня еще не снимали. Не успели”.

Продолжение версии “A” в следующем номере

Версия D

Продолжение. Начало версии “D” см. в № 632-636

О, если бы кто-то видел, какой я была крутой! Я вспомнила все, что когда-то читала о тюрьмах, вспомнила все фильмы и вела себя так, как будто весь клан Гамбино был у меня на посылках!
Еще бы,  ведь у меня в активе «оскорбление полиции», «сопротивление полиции» и прочий букет, автоматически создающий имидж «борца» в любой тюремной камере.
Так что ночь прошла вполне нормально.
Наутро ко мне пришел абсолютно очаровательный мальчик в кипе и сказал, что он мой бесплатный адвокат, что он только-только окончил колледж, что я его второй клиент, а первому, которому он помогал, вместо 5 лет тюрьмы дали всего пару месяцев общественных работ.
Потом, заговорщицки улыбаясь, он поведал мне, что авария, в которой я, безусловно, виновата, не является преступлением и это дело страховых компаний. Но сама авария «повергла меня в такой стресс», что я не помнила и не осознавала ни что говорю, ни что делаю и вообще не понимала, что передо мной полицейский. До этого случая у меня не было ни одного конфликта с полицией и никаких оснований ни для умышленного оскорбления, ни для тем более умышленного сопротивления тем, кого я глубоко уважаю, –  полиции славного города Нью-Йорка. Если я буду придерживаться именно этой версии, то уже к концу дня буду дома, и если приглашу Арье (так зовут моего адвоката) на чашечку кофе отметить мое освобождение, так он с удовольствием примет это приглашение.
Как вы сами понимаете, меня это не совсем устраивало. Вернее, совсем не устраивало! Нет, конечно, я бы с удовольствием пригласила этого мальчика домой и выпила с ним даже на брудершафт. Причем неоднократно... Но только не «к концу дня». По крайней мере, не сегодняшнего...
- Арье, - спросила я у него, - могу ли я в полной мере рассчитывать на вашу скромность? Поймите, я говорю не о конфиденциальности, - в ней я не сомневаюсь, - а именно о скромности...
- О чем вы говорите?! -  возмутился Арье, - Не только информация, намек на информацию, полученную от своего клиента, – уже преступление для адвоката! Вы можете доверять мне как самой себе!
- Тогда поймите меня правильно... Кстати, Арье, можно я буду называть вас Ариком? - Ради Бога! Как вам удобнее...
- Слушайте, Арик! Вы абсолютно правы!  У меня был такой стресс, что ни дай Бог никому! Мой муж – такая сволочь, завел себе любовницу-молдаванку! Вы представляете?! Приехала на пару месяцев сюда, в Нью-Йорк, покрутила хвостом и укатила к себе в Кишинев! А этот шлимазл Лева укатил вслед за ней!
Притом именно тогда, когда произошла эта авария! Бросил меня в машине разбираться с полицией и поехал в аэропорт.
Я как раз накануне сняла со счета деньги, чтобы сделать себе подтяжку, так он забрал из и уехал! Теперь вы понимаете, в каком я была состоянии?
- Я могу использовать эту вашу историю в суде? Это же такой козырь в ваше оправдание! Если судья окажется женщиной, она будет рыдать как  ребенок. Мы отделаемся небольшим штрафом и извинениями и  дело с концом!
- Но, Арик, дорогой, в том-то и дело, что я не хочу сейчас отсюда уходить!
- ???
- Я поняла, что лучшего места чтобы пережить все свои семейные проблемы мне просто не найти. Дома сразу набегут все родственники, начнут жалеть, сочувствовать, советовать всякие глупости... Не хочу! К тому же у меня есть прекрасный шанс проверить, осталось ли в этом подонке хоть что-то человеческое. Я попрошу вас связаться с ним и сообщить, что я арестована, что нужны деньги на адвоката, - не возражайте, Арик, это – святая ложь!  А что касается моего освобождения и рассказывать в суде или не рассказывать о причинах моего стресса, то это станет ясно в зависимости от реакции моего Левы...
- О, Света, какая же вы мудрая женщина! Я все понял! Но я смогу связаться с ним только послезавтра. Сегодня пятница, через час уже начинается шабат, сами понимаете... В субботу я не занимаюсь делами, а в воскресенье я уже с ним свяжусь. В понедельник с утра я у вас...
Я продиктовала Арику телефон Вайсманов, мы обсудили все, что он будет им говорить, и я вернулась к своим сокамерницам...
А в понедельник  Арик сообщил мне ужасную весть: по дороге из аэропорта такси, на котором ехал Лева, попало в аварию, на него налетел грузовик. Водитель и пассажир погибли...

Продолжение версии “D” в следующем номере

Версия С

Продолжение. Начало версии “C” см. в № 632-636

Михаил Шалев
Артем добрался до полицейского участка только через час. Он просто не мог уехать, не сфотографировав изрешеченный пулями труп Дельгадо и не взяв на ходу интервью у нескольких зевак-очевидцев.
“Каких-то полтора часа назад мы вместе пили водку «за здоровье», через пару часов мне придется пить «за упокой», - думал Артем припарковывая машину у полицейского участка.
Девушек уже освободили и они ждали Артема у входа.
- Ты представляешь, - начала Ольга...
- Потом, потом, - прервал ее Артем и, взяв девушек под руки, буквально поволок их к машине.
- Куда мы едем? - спросила Наташа
- Ко мне домой. Мне необходимо придти в себя. Да и вам обеим тоже.
Всю дорогу до квартиры Артема, троица хранила угрюмое молчание. Но, каждый лихорадочно думал о своем...

...Наташа: В сумке все наши документы. Саймон вошел в туалет с сумкой, а вышел без нее! Одно из двух: либо сумка еще в туалете, либо она у полицейских, а я просто не заметила... Нет, я бы непременно заметила. Значит, сумка все еще там, он успел  спрятать. Но как ее  оттудазабрать?..

...Артем: Как им сказать, что Дельгадо убит? Нет, разумеется, Наташа не покончит с собой, но все равно – это шок...  Я был единственным журналистом на месте убийства. И единственным, кто фотографировал. Фото и репортаж с места события... Это же огромные деньги! Кому продать?

...Ольга: Все-таки Артем – настоящий мужчина! И я ему явно не безразлична. Бросился за нами, хотел помочь.
Интересно, как удалось исчезнуть Саймону? Мог бы тоже приехать и поинтересоваться судьбой Наташи. А то сам удрал...

Еще через сорок минут Оля заваривала кофе в микроскопической кухоньке холостяцкой квартиры Артема, а сам хозяин разливал по бокалам коньяк. Выпили, закурили.
- Девочки, - начал Артем, - Саймон Дельгадо убит!
Без излишних подробностей, почти протокольным языком, Артем поведал подругам обо всем, что произошло.
Реакция девушек была вполне предсказуемой. Только все наоборот. Слезы и шок – у Ольги и закушенная губа у Наташи.
- Мне срочно нужно кое-куда позвонить, - сказал Артем. - Наташа, у тебя есть выход на каких-то знакомых, друзей Саймона? Нужно сообщить им о его гибели. Какие-нибудь телефоны, адреса? Он знакомил тебя с кем-то?
- Не помню.
Наташа потерла виски и нервно повела плечами
- Кажется, у меня дома есть визитная карточка некого..., как его... Нет, имени не помню, но Саймон представил его как лучшего друга, чуть ли ни брата. А сейчас  съезжу домой и привезу.
- Я отвезу тебя, - предложил Артем.
- Нет-нет! Ты побудь с Олей. Ей не стоит оставаться одной.  Я сама. Возьму такси и туда-обратно. Ждите.

План родился в Наташиной голове мгновенно и с поразительной четкостью. Саймон пошел в туалет чтобы «нюхнуть». Явно использовал зеркальце для кокаиновой «дорожки». Значит на зеркальце остались следы наркотика. Если полиция найдет сумку раньше, чем она ее заберет, то ей «пришьют» хранение наркотиков. Тем более что искать не надо. В сумке паспорта и все документы. Тюрьма обеспечена. Не говоря уже о том, что отмазать сына от армии можно даже и не мечтать. Разумеется, можно было бы попросить Артема съездить в этот кабак и забрать сумку. Но где гарантия, что он сам в нее не заглянет и, вообще, зачем подвергать парня риску. Он и так из-за них обеих натерпелся.
Значит, только самой.

Через полчаса уже из дому позвонила Артему и продиктовала номер телефона Сержио. Так звали «почти брата» Саймона.
- Артем, у меня ужасно разболелась голова. Я приняла лекарство и попытаюсь уснуть. Если можно, пусть Оля останется у тебя. Позови ее на минутку.                             Олик, родная, у меня жуткая мигрень. Артем оставит тебя у себя, как ты на это? Спасибо, милая! Я выключаю телефон и попытаюсь уснуть. Утром созвонимся. Кстати, тебе тоже не мешает отдохнуть. Что? Нет, просто устала...                     До завтра. Бай!

Все заработанные деньги Наташа отсылала в Россию подружке, в надежности и порядочности которой была уверена больше чем в самой себе. Но кое-какую «заначку» держала дома.
Сейчас эти деньги могут здорово пригодиться.
Надо сказать, что во время своих выступлений в стриптиз-баре Наташа научилась максимально менять свою внешность. Вот и сейчас, сев к туалетному столику, она за какие-то двадцать минут превратилась из молодой сексапильной женщины в почтенную матрону.
Вызвала кар-сервис и – в Манхеттен.
Парик, цветные линзы на глаза, темный тонирующий крем и большая сумка – в таком неузнаваемом виде Наташа пару раз прошла по противоположной от ресторана стороне улицы.
На углу все еще стоял «Мазератти» Саймона, а на ветровом стекле под дворником лежало несколько тикетов за просроченный паркинг. Ничто не напоминало о том, что всего несколько часов назад здесь была полиция, гремели выстрелы, а на асфальте лежал окровавленный труп Саймона Дельгадо.
Уверенной походкой Наташа зашла в ресторан, села за ближайший к выходу  столик и заказала подскочившему официанту рюмку фирменной водки и пирожки.
Судя по всему, ее никто не узнал. Пара мужчин, обсуждаввших свои дела. В противоположном углу зала пожилая пара с двумя детьми – явно внуками.
Наташа с удовольствием надкусила принесенный официантом горячий пирожок и, промокнув салфеткой губы, направилась в сторону туалетов.
Оба туалета - и мужской и женский  - находились в полутемном коридорчике. Молясь про себя, чтобы в мужском никого не оказалось, Наташа толкнула дверь.
Судьба явно сменила гнев на милость. В туалете никого не было. Наташа защелкнула за собой замок и внимательно осмотрелась.
Окон не было. В стене – вытяжной вентилятор. Открыла поочередно крышки всех четырех сливных бачков. Ничего. Ровные гладкие стены, устройство для сушки рук, раковина – вот и все.
Потолок. Вот оно! Единственно, как можно до него дотянуться, – только встав на подоконник.
Наташа сбросила свои туфли, встала на подоконник, и... Первая же плитка легко поддалась нажиму.
Вот она – ее сумка.
Секунда на то, чтобы засунуть свою сумочку в принесенную большую сумку, влезть в свои лодочки и проскользнуть обратно в зал.
Наташа заставила себя не торопиться. Расплатилась кэшем, оставила «на чай» официанту и медленно пошла по  направлению к Бродвею.

Продолжение версии “С” в следующем номере