ПРЕЗИДЕНТСКИЕ кампании

История далекая и близкая

Президентские кампании метят на большее, чем просто заселение Белого дома новым или уже пожившим там жильцом. Они также высвечивают социальные тренды и заостряют актуальные проблемы, объясняют, откуда есть пошла Америка и куда она направляется. Эти кампании вызывают большие, чем приходится на их долю, триумфы, трагедии и даже немалую толику комедии.
Я выбрала несколько политических моментов, которые неожиданно и резко повернули историю, а также несколько знаменательных, диковинных или просто очень увлекательных. По пути мы познакомимся с почти каждой гранью человеческой натуры – от честолюбия и алчности до верности, любви и ненависти.
Иногда схожие эпизоды в разных кампаниях дают понять, какая перемена и разница произошла за это время в нашей культуре.
Глаза на мокром месте – тогда и сейЧас
Возьмем пример эмоционального недержания Хиллари Клинтон в январе (если это только не лицедейство). Известная своей стальной выдержкой и стоицизмом, Клинтон расслабилась и обмякла, выступая перед избирателями накануне праймериз в Нью-Хемпшире. Голосом, прерывающимся от слез, она пожалилась, что справляться со всеми требованиями кампании ей очень нелегко, но добавила, что до конца будет стоять за улучшение жизни каждого американца. Многие избиратели, особенно женщины, были приятно удивлены её ранимостью, и инцидент способствовал победе Хиллари на этих праймериз.
Совсем иначе реагировали избиратели 36 годами раньше – на проявление сильных эмоций у кандидата. В 1972 году кандидат от демократов сенатор Эд Маски был буквально потрясен, когда его невинная жена попала под республиканский обстрел. Действительно ли он всплакнул или это снег растаял на его лице – теперь уже неважно. Но тогда страстная защита Маски своей жены показала его неустойчивым и слабаком, и от этого пострадала его кампания.
Было много других памятных эпизодов в президентских кампаниях – неистовый и беспрецедентный призыв Тедди Рузвельта к образованию третьей партии в 1912 году; кампания Гарри Трумэна под слоганом «Whistle Stop» и его неожиданная победа как «обыкновенного человека» в 1948 году; теледебаты между обаяшкой Джоном Кеннеди и угрюмым Ричардом Никсоном в 1960-м. Подобные исторические эпизоды не только определяют нашу политику. Они также прослеживают ход и направленность американской истории.
Как ТВ подкололо
Никсона
Они станут самыми известными из всех президентских дебатов, но тогда никто, кажется, не оценил того воздействия, которое окажет на будущее первая схватка между кандидатами Ричардом Никсоном и Джоном Кеннеди. Газеты едва упомянули заранее об этих дебатах. Радио и ТВ никак не афишировали их. Никсон даже не подготовился к ним.
Но в течение одного часа 26 сентября 1960 года новый медиум телевидения превратился из простого актера в доминирующую силу политических кампаний. Редко удается отыскать тот момент, который резко отделяет одну эпоху от другой.
Казалось бы, Никсону должно было быть виднее. Телевидение сделало ему национальную карьеру, начиная с передач сенатских слушаний в 1948 году. Последующие появления закрепили за ним репутацию мастера телеэкрана. Пока он не схлестнулся с Кеннеди. В день дебатов Кеннеди ничем больше не занимался – он репетировал их со своими помощниками. Никсон, однако, считал, что у него достаточно опыта, чтобы сразиться с более молодым Кеннеди. Он знал свою политику, но очень ошибался, пренебрегая предательскими свойствами телевидения. Против пригожего и обаятельного Кеннеди Никсон, который недавно выписался из больницы, выглядел прямо изможденным: его бледный вид был усилен слишком широким воротничком рубашки, он потел и отказался от грима, который бы скрыл его вечернюю щетину. Он то и дело поглядывал на часы, пока Кеннеди говорил, не сознавая, что он – в камере. Целый ряд обстоятельств привел к тому, что Никсон на экране не выглядел по-президентски.
 В результате радиослушатели считали, что Никсон выиграл по существу поднятых вопросов, тогда как телезрители предпочли Кеннеди – из-за его более привлекательного внешнего вида. До сих пор неясно, изменили ли эти первые дебаты число поданных голосов. Тройка последующих дебатов мало что изменила. Но это была первая одержанная победа в первом в Америке теледебате. Кеннеди больше не терзали страхи, что его неопытность застолбит за ним имидж кандидата-слабака.
Прошли десятилетия, и эпизод с теледебатами Никсон-Кеннеди был переиначен в политическом воображении. Убийство Кеннеди немедленно впечатало его харизматический образ в историю, тогда как последующие скандал и позор Никсона, кажется, были предсказаны его появлением на тех первых дебатах. Сейчас Никсон и не предстает иначе, чем «само воплощение злого духа политики».
Как Рейган
сыграл президента
Президенты Джимми Картер и Рональд Рейган выступали в дебатах только раз во время избирательной кампании 1980 года. Это всё, что было нужно Рейгану.
Дебаты транслировались по всей стране и вскоре вылились в ожесточенное состязание, которое открыло то, что критики называли низкопробной чертой в Картере и ловкость Рейгана в уклонении от неприятных вопросов. (Рейгана тогда и прозвали Великим Дефлектором). Почти год иранские радикалы держали в заложниках 52-х американцев. Экономика резко падала, зато инфляция стремительно росла. Ко времени дебатов большинство поллов давали преимущество Рейгану.
Встреча была назначена за неделю до выборов, и у Картера не хватило времени, чтобы приободриться и забыть хотя бы на время о неудачах и ошибках.
В тот вечер Картер проявил себя мастером деталей, подробностей, цифр. Рейган, напротив, срежиссировал всю встречу и, будучи актером, отлично сыграл в президента – при президенте всамделишном. И Рейган запросто, широким жестом отмел критику Картером его, Рейгана, взглядов на Медикер – насмешливым «Опять двадцать пять!». В заключительной речи Рейган положил Картера на обе лопатки – в нокаут: «Дела у вас сейчас лучше, чем четыре года назад? Безработица уменьшилась или возросла, чем четыре года назад?» Риторические вопросы Рейгана, тщательно отрежессированные, но произнесенные с его характерной убежденностью, нанесли смертельный удар президентству Картера и помогли застолбить наследие Рейгана как «Великого Коммуникатора». Это точно – никто не помнит, что такое Картер пробубнил в тот вечер. Это были дебаты Рейгана. Неделей позже были выборы Рейгана.
Секс и Белый дом
Слухи о незаконном сексе промчались сквозь избирательную кампанию как смерч, раскидав избирателей по разным сторонам. Многие американцы возмущались свидетельством греха, другие рассудили, что супружеская неверность – дело частное и поэтому на него не следует обращать внимание. В итоге страна решила, что моральные пороки менее важны, чем прочный и крепкий политический курс, - и обвиняемый кандидат поселился в Белом доме.
Бесшабашный Билл Клинтон в 1992-м? Нет, Гровер Кливленд в 1884-м.
Оказывается, «вопрос характера» отнюдь не нов. Он вспыхивал периодически и драматично сквозь всю американскую историю.
Томас Джефферсон
У критиков ничего не было на руках против Томаса Джефферсона, когда он, третий президент Америки, искал в 1804-м переизбрания на второй срок. В стране царили благоденствие и мир, историческая покупка Луизианы была только что завершена. Так что его оппонентам не оставалось ничего другого, как заглянуть в его личную жизнь.
Оппозиция во главе с Каллендером, бывшим сторонником Джефферсона, обнародовала в газете слухи, будто новый президент был отцом по крайней мере одного ребенка от Салли Хемингс, одной из его рабынь в Монтичелло, вирджинской плантации Джефферсона. Слухи были подхвачены оппонентами Джефферсона, которые объявили, что своей близостью с «черной Сал» Джефферсон стал непригодным для высшего офиса страны. Друзья Джефферсона отрицали эту телегу, но сам президент не произнес ни слова в свою защиту, давая понять, что отвечать на клевету – ниже его достоинства. В конце концов Джефферсон выиграл и с огромным перевесом этот высший офис страны. (В увлекательном постскриптуме историки недавно воскресили эту давнюю историю и установили, что Каллендер был прав. Джефферсон и в самом деле произвел вместе с Хемингс по крайней мере одного ребенка).
Эндрю Джексон
Президентская кампания в 1828 году между Эндрю Джексоном и Джоном Куинси Адамсом была одной из самых безобразных, «яд брызгал с обеих сторон». Что особенно бесило Джексона – так это скабрезные побасенки в газетах и памфлеты о его возлюбленной жене Рашели. Они поженились в 1791 году, после того как первый муж бросил ее, заявив, что возьмет развод на себя. Эндрю и Рашель узнали позднее, что не все легальности были соблюдены. Когда развод был наконец получен, они немедленно переженились.
На протяжении всей кампании 1828 года антиджексонские газеты бросали обвинения с неслыханной дотоле свирепостью. Одна такая газета спрашивала избирателей: «Возможно ли, чтобы осужденной прелюбодейке и её сожителю-мужу достался бы высший офис в этой свободной и христианской стране?» Джексон старался заслонить Рашель от ударов, но его болезная жена узнала о наговорах и пришла в ужас, что ее честь была так запятнана перед всей страной. Она умерла в декабре 1828-го – как раз перед тем, как Джексон таки стал президентом. Он не сомневался, что это про-Адамсова пресса убила ее. «Пусть Всевышний простит ее убийц, как, я знаю, она их простила, - сказал он на ее похоронах. – Но я никогда не прощу».
Гровер Кливленд
Нью-йоркский губернатор Гровер Кливленд был почти уничтожен как политик «вопросом характера», и его проблемы кое в чем предсказали осложнения, возникшие у Билла Клинтона более века позднее.
Во время президентской кампании Кливленда в 1884 году газета «Вечерний телеграф» в Буффало перепечатала грязную сплетню, будто бы демократический реформатор в пору его молодости заимел внебрачного ребенка от вдовы по имени Мария Крофтс Халпин. Газетный заголовок гласил: «Страшная быль: мрачная глава из жизни политика: горестная история Марии Халпин и сына губернатора Кливленда». И хотя отцовство было сомнительным, Кливленд годами содержал мальчика, Оскара Фолсом Халпина, и его мать. История, подхваченная другими газетами, вызвала сенсацию, и Кливленда буквально заставили признать и его связь с Марией Халпин, и возможность, что он – отец Оскара.
Было много других негативных моментов в этой кампании, которая по большей части велась в сточной канаве. Джеймс Блэйн, республиканский кандидат, был фигурально пригвожден к позорному столбу как корыстный и продажный человек, окруженный алчными миллионерами. В конце концов репутация Кливленда как честного политика была восстановлена, и он с трудом выиграл Белый дом, несмотря на личные изъяны.
Был момент в этой кампании, когда республиканцы-оппоненты Кливленда выстроили в ряд, когда он произносил свою речь, женщин с детьми, причем дети кричали в лад: «Ма, ма, где же мой па?» Это была попытка взвинтить и сбить с толку Кливленда, поднимая вопрос о прелюбодеянии. Его соратники-демократы с большим удовольствием изменили напев: «Ма, ма, где же мой па? В Белый дом проник он, ха-ха-ха!»
Не напоминают ли вам, читатель, эти крайние приемы, эта попса и чернота недавнюю, 2004 года, президентскую кампанию, где было немало подобных театрализованных представлений, убивающих наповал репутацию кандидата-оппонента? По сравнению с ней нынешняя, 2008 года кампания ведется чисто и по-джентльменски. Пока еще. Все - впереди!