BОRО-графия Нью-Йорка: Глендэйл

История далекая и близкая

Североамериканские индейцы называли территории будущего Глендэйла «маттеро», что в переводе означает «густые камыши». Из-за болотистой местности здешние земли были непригодны для освоения, однако славились живущими здесь утками, которых индейцы регулярно употребляли в пищу.
Бытует мнение, что первым человеком, прошедшим «маттеро» пешком вдоль и поперёк, стал голландец Керт Нильсен. По заказу компании Dutch West India (DWI) в 1612 году он должен был исследовать каждый квадратный метр земли, чтобы определить её примерную цену. Индейцы однако считали, что каждый человек, попавший в камышовую зону, обязательно погибнет и станет жертвой «натехеге» - таинственного существа, живущего в зарослях камыша.
Нильсену понадобилось две недели, чтобы подробно исследовать территорию. Составив подробную карту местности, он отправил её руководителям DWI вместе с коротким посланием: «Восемь раз я рисковал своей жизнью, выполняя ваше поручение. Чудом оставшись в живых и выбравшись с божьей помощью из болотистой трясины, прошу вас увеличить моё вознаграждение в восемь раз».
Главной находкой Нильсена стали озёра с пресной водой, окружённые камышовыми зарослями и не известные до этого момента даже индейцам. «Такую чистую воду я пил только в пригороде Клуара (маленькая деревня в Нидерландах. – Прим. авт.), - писал Нильсен. – Вы можете смело разливать её в бочки и продавать экипажам торговых кораблей. Это уникальная находка».
Компания DWI выкупила земли и объявила их частью близлежащего городка Ньютон. Перед его жителями была поставлена непростая задача осушить болотистые местности и обеспечить удобный доступ к пресным озёрам.
Освоение земель давалось очень непросто. Не имея специального оборудования, около ста рабочих утонули в болоте, ещё столько же сгорело при выжигании камыша. «Работы по осушению земель ведутся крайне неорганизованно, - жаловался Нильсен в письме DWI. – Рабочие не учитывают скорость ветра и поджигают камыш, когда им вздумается. В огне погибло многих детей, которых взрослые заставляют продвигаться по болоту из-за их лёгкого веса. Срочно примите экстренные меры».
Осушение болот продолжалось почти два десятилетия, и только к 1631 году местность превратилась в большое поле без всякой растительности и с четырьмя чистейшими озёрами. Представитель DWI Гэйл Ланкастер приказал огородить территорию озёр высоким забором и запретить приближаться к ним местным жителям. В противном случае наказание было суровым - трёхмесячный тюремный срок.
Ланкастер играл своеобразную роль «пиарщика» в DWI и ради прославления источников пресной воды пошёл на маленькую хитрость. Он пустил слух о целебных свойствах здешней воды, сравнив её с материнским молоком. «Это божественная вода способна избавить вас от всех болезней – от выпадения волос до чахотки», - говорил Ланкастер.
Наивные жители верили этим слухам и покупали воду из «ньютонского источника» за сумасшедшие деньги. По сути дела Ланкастеру удалось продать обыкновенную воду по цене рома. Однако и этого ему было недостаточно. В 1635 году он объявляет здешние озёра «святыми», и вода получает название «Целебная святая вода из ньютонского источника». Причём она была официально зарегистрирована в специальном бюро Нового Амстердама. Только DWI имела права на её продажу.
В 1642 году озёра получают название Fresh Ponds (свежие водоёмы). Поскольку интерес местных жителей к «целебной воде» резко упал, Ланкастер принимает решение разводить в них рыбу и продавать рыбацкие места всем желающим. Однако и здесь не обошлось без обмана. Одно из правил рыбной ловли гласило: «Первые шесть пойманных рыб вы должны отдать нам, остальные - забирайте себе». Бывало, люди целый день сидели у озера, но могли поймать всего 5 – 6 рыб, которых нужно было отдать.
После смерти Ланкастера водоёмы перестали приносить доход. В 1648 году был разрешён свободный доступ к ним, а два года спустя озёра превратились в место водопоя для лошадей. Последующие полтора столетия в жизни района не происходит ничего интересного. Местные земли в основном используются фермерами как пастбище для скота.
В конце XVIII века сюда начинают приезжать переселенцы из Германии. Больше всех прославился Георг Зех из Кёльна. Он вёл сразу три крупных хозяйства: выращивал виноград, производил молочные продукты и разводил павлинов. На Зеха работало почти 200 человек, которые получали самую высокую зарплату во Fresh Ponds. «Когда меня спрашивают о моём роде занятий, я всегда отвечаю, что кормлю пять тысяч человек», - с гордостью говорил Зех. Именно столько людей, по его мнению, покупали продукты с фермы. Павлинов Зех разводил ради своего удовольствия и наотрез отказывался продать хотя бы одну птицу. К 1807 году на его ферме насчитывалось более 400 павлинов самой разной окраски. Даже в своём завещании Зех указал, что «каждая птица должна умереть своей смертью, для чего выделяется энная сумма денег...»
Главным конкурентом Зеха был фермер Рейнхард Эванс. Он тоже выращивал павлинов и производил молочные продукты, однако добиться подобного успеха всё-таки не сумел. Причина неудачи банальна: На ферме Эванса работали чернокожие рабы, и местные жители брезговали покупать товары, произведённые «не белыми» людьми.
Любопытный момент в истории Fresh Ponds произошёл в 1852 году. Совершенно неожиданно городские власти приняли закон, запрещающий размещать кладбища на территории Манхэттена. Могилы должны быть либо разрушены, либо перенесены в Квинс. На специальной конференции мэр Нью-Йорка Амброзо Кингсланд неожиданно сказал: «Давайте откроем несколько небольших кладбищ в одном районе. Например, во Fresh Ponds...»
После этой фразы в районе начались бесконечные инспекции и замеры земли. Чиновники планировали основать кладбища вблизи жилых домов и фермерских угодий. За один только 1852-й год здесь было похоронено почти шесть тысяч человек.
В те годы стало популярным высказывание одного из местных фермеров, сказавшего как-то своим подчинённым: «Копайте картофель до тех пор, пока не наткнётесь на человеческие кости». Действительно, кладбища частенько строились впритык к сельскохозяйственным полям. Даже окна одной из местных школ выходили на многочисленные надгробия.
В 1860 году Fresh Ponds переходит к застройщику Джорджу Шотту. Он получает этот район в качестве городского долга. Руководители города не смогли выплатить занятые когда-то у Шотта $20 тысяч и решили расплатиться землёй. Поскольку водоёмы стали высыхать, название района Fresh Ponds больше не соответствовало облику района, и Шотт решает переименовать полученную землю в Глендэйл – в честь одноименного городка в штате Огайо, где он родился и прожил большую часть своей жизни.
Владелец Глендэйла заработал на полученных территориях более $140 тысяч. Он разделил пустующие земли на 469 равных участков и продал каждый по $300. Более половины покупателей были немцами, 40% - ирландцами и 10% - итальянцами. Участки были полностью распроданы в течение одного года. 
В 1869 году в районе открывается первая станция железной дороги. Её строительство полностью оплатил Джордж Шотт. Во время торжественной церемонии открытия в воздух было выпушено пять тысяч воздушных шаров и устроен грандиозный фейерверк. Эти развлечения стоили Шотту почти половину затраченных на строительство вокзала денег.
Больше всего он мечтал убрать из района кладбища, которые «навязало руководство Нью-Йорка». Сначала выступил с инициативой снести кладбища, что вызвало бурное негодование жителей. Потом предложил построить в районе крематорий. На Шотта тут же обрушились религиозные организации.
Несколько кладбищ ему всё-таки удалось перенести, однако два – «Холмы Кипариса» (Cypress Hills) и «Все святые» (All Saints) – существуют и по сей день. На их месте он когда-то мечтал построить дома.
В 1880 году в Глендэйле открывается парк развлечений. Большую популярность приобретает местный тир, где можно было пострелять из настоящего огнестрельного оружия. Возрастных ограничений на эту «забаву» не было, поэтому пистолеты и винтовки выдавались даже пятилетним детям. Многоговорящая надпись на дверях тира гласила: «Здесь раздаётся десять тысяч выстрелов ежедневно». Поскольку тир работал и днём и ночью, жители близлежащих домов постоянно жаловались на сильный шум. Однако никто из них не осмеливался подать на владельцев тира в суд, поскольку заведение принадлежало криминальным структурам.
Обязательно стоит упомянуть о детских каруселях Глендэйла. Они были изготовлены знаменитым Уильямом Дентцелом – изобретателем аттракционов из Филадельфии. Он вручную вытачивал фигурки животных из огромных кусков дерева, а потом красил их золотой или серебряной краской. Одна такая детская карусель обходилась району в тысячу долларов (гигантская сумма по тем временам). До наших времён дошли только четыре карусели Дентцела, хотя изготовлено их было свыше трёх тысяч.
Если побываете в Глендэйле, то советую взглянуть на здание Unity Hall, что находится по адресу 65-02 Myrtle Avenue. Этот небольшой дом уникален тем, что, кроме суда, здесь находился боулинг, бар, магазин велосипедов и даже были конюшни для лошадей полицейских. Судья мог запросто прервать судебный процесс, чтобы, например, выпить кружку пива или сыграть в кегли. В начале прошлого века, когда преступность в районе резко подскочила, приговор преступникам выносили не в комнате суда, а в баре или магазине.
В стенах Unity Hall действовали два странных правила. Во-первых, в здании не было дверей (за исключением входных). Считалось, что преступник может запереться какой-нибудь комнате и взять с собой заложников. Во-вторых, во время громких судебных процессов перед окнами выкладывали специальные матрасы. Это делалось для того, чтобы обвиняемый, если вдруг выпрыгнет из окна, не покалечился.
Рассказ о Глендэйле будет неполным без упоминания о легендарной команде пожарников-волонтёров, работавшей здесь в 1905 – 1918 годах. Дело в том, что городское руководство плохо финансировало экстренные службы Глендэйла. Денег в обрез хватало на содержание полицейских и экстренных медиков. Поэтому, когда случался пожар, никто не рвался его тушить. Жители собирались вокруг горящего здания и равнодушно наблюдали, когда оно сгорит дотла. 
В 1905 году житель Якоб Мэй решил основать в районе команду пожарников-добровольцев. Он приглашал в её ряды всех желающих. Единственное условие: каждый кандидат должен был пройти службу в армии. Набрав два десятка человек, Мэй устроил пожарное депо в собственном доме, выделив под него крохотную комнату. Город приветствовал намерения Мэя и выделил добровольцам старую пожарную повозку и нескольких лошадей.
Пожарники-«любители» так умело справлялись со своими обязанностями, что на протяжении их многолетней работы в районе не сгорело ни одного дома. Каждый пожар удавалось удачно потушить.
Самое интересное заключается в том, что со временем волонтёры заключили контракт с фирмой по производству лестниц Ladder Company №10. Условия соглашения были таковы: фирма поставляет пожарникам бесплатно лестницы, а они «тестируют» их во время пожара, указывая на неудобства и недоработки. Более того, если пожарники будут упоминать при каждом удобном случае о высоком качестве лестниц, фирма заплатит им небольшой гонорар.
Одним из архитектурных памятников Глендэйла, как это ни удивительно, является могила всемирно известного фокусника Гарри Гудини. Согласно непроверенным данным, надгробие было изготовлено ещё при жизни фокусника и в его дизайне зашифрован секрет главного фокуса Гудини (он мог заковать себя в любые наручники, а потом мгновенно избавиться от них). Однако это всего лишь слухи...
Сегодня Глендэйл славится своими барами и ресторанами – немецкими, ирландскими и итальянскими. Некоторые завсегдатаи пивных заведений уверены, что именно здесь подаётся самое свежее во всём Нью-Йорке пиво.